Трон Знания. Книга 4 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Ожидая, когда мужчины закончат молиться, Малика боролась с желанием выйти на улицу. Ей не нравилось собственное состояние. Руки и ноги наливались свинцом, мысли становились вялыми. На плече ныл шрам от прута Иштара. Блики на стенах превращались в звенья цепи, тени на полу походили на пятна крови, шелест крыльев напоминал щелчки кнута. Если бы рядом возник Адэр — она бы решила, что перенеслась на два года назад, в бандитский лагерь.
— Зачем ты пришла? — прозвучал голос Иштара.
Малика посмотрела в воспалённые глаза:
— Давай выйдем.
Спрятавшись в тени мраморного тигра, они никак не могли начать разговор. Иштар был чем-то озабочен и всем своим видом показывал, что не намерен болтать. Малика приходила в себя. Надо написать Адэру, чтобы не вздумал приезжать в Ракшаду. Он не сможет прожить здесь и дня. Запахи сведут его с ума.
Малика провела ладонью по лбу. Откуда такая бредовая мысль? Адэр никогда сюда не приедет.
— Зачем пришла? — повторил Иштар, оторвав взгляд от домов на краю площади.
— Хотела узнать, когда мы отправимся в паломничество.
— Не знаю.
Малика коснулась пальцами его впалой щеки:
— Что с тобой происходит?
Иштар отшатнулся:
— Я потерял контроль над рассудком.
Малика прижала руку к груди:
— Ты кого-то убил?
— Мне приснился сон, — сказал Иштар и надолго умолк.
— И что? — настороженно спросила Малика.
— За тридцать четыре года ко мне ни разу не приходили сновидения. Понимаешь? Нет?
— Нет.
— Я был беспомощным как букашка.
Малика привалилась спиной к каменной лапе тигра и рассмеялась:
— Иштар…
— Это ужасное состояние, когда идёшь не туда, куда хочешь, делаешь не то, что хочешь. Руки не слушаются, ноги сами по себе, в голове кавардак. Я больше не хочу видеть сны.
— И поэтому не спишь?
Взгляд Иштара стал глубоким, задумчивым.
— Я не принадлежал сам себе. Я побывал в шкуре раба.
Малика принялась поправлять воротник его плаща:
— Тебе приснился кошмар, и всего-то.
— Самое страшное не то, что мне приснилось, а то, что происходит сейчас. Во сне я всё делал против своей воли, а теперь не могу избавиться от желания это повторить.
— Что тебе мешает это сделать?
Иштар впился взглядом в Малику:
— Закон.
Она отдёрнула руку:
— Мне тоже часто снятся кошмары. Я просыпаюсь, понимаю, что это всего лишь сон, и забываю о нём. А ты кружишь по храму и теряешь драгоценное время. Ты же умеешь отключать ненужные мысли. Вот и отключи.
— Что тебе снится?
— Как ты набрасываешь петлю мне на шею и душишь.
— Этого никогда не произойдёт.
Малика кивнула:
— Знаю. Потому и говорю: отключай мысли.
— Сделаю ещё пару кругов. Подождёшь? — произнёс Иштар. Приказал воинам принести для шабиры паланкин и отправился в храм.
Часть 16
***
Малика надела непривычный наряд: штаны из тончайшей кожи, платье с глубокими боковыми разрезами и плотную, но довольно прозрачную чаруш. Набросив на руку плащ с капюшоном, вышла из спальни и направилась к выходу на террасу.
— Я здесь.
Малика обернулась.
Иштар восседал на кушетке, как на троне.
— Подойди, — сказал он и взял с сиденья бархатную коробочку.
Малика приблизилась:
— Мне не нужны подарки.
— Это не подарок. Так… безделушка. Присядь.
Малика опустилась на край кушетки, положила на колени плащ и, чтобы успокоиться, начала считать рыб в пруду. Её выводило из себя всё: запреты, непонятные правила, тряпичный «намордник», запахи благовоний, её покои, похожие на склеп. Но больше всего злили внезапные появления Иштара. Этим он напоминал Адэра и вызывал те же чувства: беспокойство, беспомощность и душевное опустошение.
Иштар достал из коробочки четыре золотых браслета с подвесками: полумесяцы и звёзды, тигры и квадратные спирали.
— У меня к тебе просьба, — промолвил он, надевая браслеты Малике на запястье. — Не разговаривай с людьми. Воины не должны слышать женский голос.
— Целых два месяца?
— Чуть меньше.
— Не знаю, смогу ли. Так долго я ещё никогда не молчала. Думаю, мне лучше остаться.
— Эльямин…
Малика подавила вздох. Какая же она дрянь… Иштар не виноват, что в Ракшаде ей плохо. Не виноват, что она по собственной глупости стала шабирой. Он просит её, хотя рождён приказывать.
— Прости, Иштар. Я буду молчать. — Малика потрясла рукой; драгоценные камни на подвесках заиграли всеми цветами радуги. — Очень красиво. Ты меня балуешь.
Они прошли по коридору с множеством ответвлений. Перед тем как покинуть жилую часть дворца, надели замшевые сапоги. Миновали анфиладу богато обставленных залов и очутились в вестибюле, украшенном скульптурами крылатых коней. Караульные распахнули золотистые двери.
На площади выстроились всадники, барабанщики, жрецы. В стороне тянулась вереница машин, крытых брезентом. Широкие колёса доставали до пояса рослого мужчины.
При таком скоплении лошадей и людей Малика не сразу заметила паланкин из красного дерева, напоминающий миниатюрную карету: с дверцей и окнами, закрытыми шторками.
— Можно тебя обнять? — прошептала она, глядя на своих охранителей, стоявших возле носилок.
— И на этом закончится моё бесславное правление, — усмехнулся Иштар и направился к жеребцу, похожему на коптящее пламя: огненный корпус, чёрные грива и хвост.
Малика забралась в паланкин, раздвинула на окнах шторки. Прозвучала команда: «Шэрэм!», и процессия тронулась в путь.
Шествие возглавляли воины-барабанщики, задавая темп утробным барабанным боем. За барабанщиками шагали знаменосцы, держа флаги Лунной Тверди и Ракшады. За ними ехали Иштар и Хёск. Воины-носильщики несли паланкин. За носилками следовали две сотни всадников. Шествие замыкали машины.
Процессия долго кружила по улицам столицы. Выстроившись вдоль заборов и стен домов, горожане хлопали ладонями себя по груди в ритме барабанного боя. Малика не сводила глаз с Мебо, Драго и Луги, идущих сбоку паланкина. Не чувствовала ни тряски, ни раскачивания — от счастья она парила над землёй. За окном появилась площадь, в центре — фонтан в виде каскада белых чаш. На краю площади — мраморный горельеф… Они вернулись к дворцу.
Процессия продолжила путь вдоль панорамы грандиозной битвы. За горельефом последовали барельефы, которые перетекли в настенный ажурный рисунок. За окном проплыли массивные двери. Вполне возможно, что это вход в витражный коридор, ведущий в Приют Теней.
Площадь закончилась. Колонна двинулась вверх по склону песчаного холма. Наконец барабанный бой затих, всадники спешились. Выйдя из паланкина, Малика поняла — они на вершине бархана.
Внизу блестела тёмно-синяя гладь озера, имевшего форму серпа. Ближний берег был покрыт песком, белым, как соль. Противоположный берег утопал в зелени. Вдали, над деревьями, возвышалась ажурная стена дворца и отливающая серебром ломаная крыша. Кто придумал располагать окна с внутренней стороны здания? Жить рядом с оазисом и не видеть эту красоту — настоящее кощунство.
Малика оглянулась и зажмурилась от белизны пустыни. Нижний край солнца уже скрылся за алыми горами на горизонте, и казалось, что от лимонного диска откусили несколько кусков.
— Там Алые Пески, — проговорил Иштар, подойдя к Малике.
Она вновь устремила взгляд на оазис.
Вытянув руку, Иштар указал на дальний конец озёрного серпа:
— Там из-под камней бьёт родник. Покажу тебе утром.
— Мы остаёмся? — прошептала Малика.
— В святых местах ритуалы проводят ночью.
— Можно спуститься к воде?
— Мы с тобой всю ночь будем ходить вокруг озера. Ещё надоест.
— Здесь жил народ Живых Песков, — сказал Хёск, вынырнув из-за плеча Иштара, и поведал историю, которую Малика слышала от Кенеш. Как отец Ракшады — предводитель народа Живого Песка — прогнал племя Ташрана. Как на селение напали кочевники. Как Ташран вернулся, чтобы насладиться местью Бога, но увидев юную Ракшаду, восхитился её храбростью и помог отбить оазис у захватчиков.
