Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары (СИ) - Шепелев Алексей А. (читать книги .TXT) 📗
— Держи, кормилец, — кагманец барственным жестом протянул хозяину серебряную монету.
— Благодарствую, господин хороший, — угодливо улыбнулся «кормилец», надо понимать — на сдачу.
— Ну, давай выпьем за нашу удачу. Чтобы нашли мы нашу потерю с первого раза.
Мирон скопировал жест Йеми, поднявшего чарку до уровня лба, а затем пригубил её содержимое. Внутри оказалось белое вино весьма скверного качества, совсем немного не дотягивавшее до почётного звания столового уксуса.
— Кислятина, — сморщившись, Нижниченко поставил чарку на стол.
— А чего ты хотел? Может, чёрного вина? Так кто тут за него заплатит? И потом, им, — Йеми легонько кивнул на зал кабачка, — сойдёт. Это для них ещё, можно сказать, благородный напиток. А вообще здесь чаще наливают такое пойло, что…
Достав кинжал, кагманец умело разрезал пополам «закуску». Насадив на острие свою половину, опробовал.
— М-м-м, неплохо.
— А это что?
— Чулама из какой-то рыбы.
— Чулама?
— Ну, рыба, запеченная под мучным соусом.
Управляться за столом одним кинжалом было непривычно, но Мирон всё же справился с непростой задачей, разве что посадил на плащ пару крупных пятен от соуса. Чулама ему понравилась намного больше вина: и рыба свежая, и приготовлена вкусно.
— И всё же, что теперь будем делать?
— Ты тут посидишь немного, а я пробегусь по порту, есть у меня кое-какие знакомые. Потом вернемся к Дроко, надо с ним обсудить один вопросец. Дальше — договариваемся с каким-нибудь капитаном, судно которого идёт на север, чтобы взял нас пассажирами. А потом уж, до отплытия, можно пытаться уточнить, на какой именно корабль сел этот Меро.
— Хорошо, — кивнул Нижниченко. — А теперь давай каждый пункт твоего плана разберём более детально.
— Зачем это, Мирон? Разве ты мне не доверяешь?
— Странный вопрос. Если бы я тебе не доверял, то не забрался бы вместе с тобой вглубь Моры, верно?
— Тогда — в чём дело?
Нижниченко усмехнулся, вспомнив культовый сериал.
— Один наш коллега в моём мире на подобный вопрос ответил: "Не выношу, когда меня держат за болвана в старом польском преферансе".
Два последних слова пришлось сказать на русском, аналогов в местном языке, разумеется, не оказалось. Да и «болван» перевёлся весьма приблизительно. Но суть высказывания Йеми понял. Глотнув вина, поинтересовался:
— А если бы я оказался в твоём мире, Мирон, ты бы посвятил меня во все свои тайны?
— Разумеется, нет. Но я ведь и не прошу рассказать мне всё. Достаточно, если ты поделишься со мной некоторыми деталями. В своём мире я бы сделал это без колебаний. Особенно, учитывая, что здесь есть личный интерес.
Кагманец поднял взгляд на собеседника.
— Кстати, о личном интересе. Серёжа ведь не сын Балиса, верно?
— Почему ты так думаешь?
— Потому что он не разу не назвал мальчишку своим сыном. Будь он отцом, тревога о сыне вырывалась бы из него постоянно. А утаивать родство у него причин нет. Я же не скрываю того, что Риона — моя племянница, хотя, в отличие от вас, у меня для этого есть основания.
— Всё верно, Серёжа Балису действительно не родственник.
— Даже не родственник. Тогда почему он так беспокоится об этом мальчишке? Я понимаю тебя — Балис твой друг. Понимаю Наромарта, точнее, верю ему, что он действительно хочет спасти этих детей, хотя и не думаю, что у него это получится. Но Балис… Почему?
— Лучше было бы спросить у него.
— Возможно. Но ты его друг, значит, должен понимать, что им движет.
Мирон помедлил с ответом. Поведение Балиса было легко понять, но трудно объяснить.
— Как ты думаешь, Йеми, на что сейчас надеется Риона?
— На то, что её освободят.
— Кто?
— Я… или кто-то ещё.
— А вот Серёжа сейчас надеется только на Балиса. "Кого-то ещё" для него не существует. И Балис это понимает.
Несколько секунд кагманец сосредоточенно дожёвывал чуламу.
— Хорошо, Мирон. Это против правил, но я попробую выполнить твою просьбу. Во-первых, Тампек находится на морском пути из Плошта в Толу. Таким образом, если один след ложный, то нам не понадобится много времени, чтобы взять второй.
— Это действительно важно. И очень удачно.
— Во-вторых, ни на одном, ни на другом судне не упомянуты пассажиры. Одно из двух: или капитан скрыл это от чиновников, или же Меро устроился на судно охранником. Вернее — второе.
— Почему?
— Потому что скрывать пассажира — большой риск и маленькая прибыль.
— Хорошо, предположим, что Меро — охранник. И что это нам даёт?
— Можно потыркаться среди наёмников. Если повезёт, кто-нибудь вспомнит, на какой именно корабль нанялся Меро…
Жупан Дроко уже второй раз присылал слугу справиться, не вернулся ли из города его друг. Сашке приходилось выдавать трафаретно-вежливую фразу, после которой слуга тоскливо удалялся огорчать своего господина. То, что Йеми заходил поменять себе спутника, подросток решил не уточнять. В крайнем случае, сидя в своей комнате, он мог этого и не увидеть.
Вернувшись из города, Балис первым делом расправился с оставленным для него завтраком, после чего решил поговорить с Наромартом. По прошествии времени ситуация со снами казалась не такой уж и страшной, но капитан знал, что давать задний ход ни в коем случае не следует. В конце концов, у Гаяускаса было твёрдое желание разобраться во всех этих странностях, так почему бы ни заняться этим сейчас, когда делать всё равно нечего.
Эльфу и вейте слуги отвели маленькую угловую комнатушку типа рабочего кабинета. Когда Балис вошел в комнату, Рия, свернувшись в калачик и укрывшись плащом, сладко спала на сдвинутой в угол шкуре какого-то большого мохнатого зверя. Наромарт, сидя за столом, погрузился в чтение своей магической книги.
— Нар, мы могли бы поговорить, или ты очень занят? — поинтересовался морпех.
Эльф отложил книгу.
— Проходи, Балис. Конечно, мы можем поговорить. Присаживайся.
Проходя к столу, отставной капитан бросил ещё один взгляд на Рию. Ящерка никак не отреагировала на его появление в комнату. Светло-зелёный плащ мерно колыхался в такт дыханию. Похоже, сон вейты был глубок и безмятежен.
— Умаялась, бедняга, — ласково произнёс Наромарт. — Для неё такие путешествия в диковинку.
— А Анна-Селена не устаёт? — поинтересовался Гаяускас, усаживаясь на круглый табурет с гнутыми ножками.
— Не устаёт, — серьёзно ответил Наромарт. — В этом плане она намного ближе к мёртвым, чем к живым.
Повисла неловкая пауза.
— Ладно, Наромарт. Я ведь не об Анне-Селене пришёл говорить… Этой ночью я снова видел сон.
— И что же на этот раз?
По возможности подробно и точно Гаяускас пересказал ночное сновидение.
— И в итоге сбылось: мы действительно опоздали, Серёжу увезли из города и именно морем, — задумчиво подвёл черту эльф.
— Наромарт, я понимаю, что эти сны — не случайно. Но почему? Ты можешь мне дать простой и ясный ответ?
— Простой и ясный — не могу. Здесь многое непросто, а, кроме того, мне кое-что ещё не ясно.
— Что же?
— Например, твой перстень, Балис.
Капитан недоуменно посмотрел сначала на свою левую руку, указательный палец которой украшало массивное золотое кольцо с гравировкой в виде переплетающихся змеек и крупным золотисто-зелёным камнем, потом — на собеседника.
— При чём здесь перстень?
— Откуда он у тебя?
— Наследство, от деда.
— А у него откуда?
— Понятия не имею.
— Может, от его предков?
— Вот уж вряд ли. Дед потерял родителей совсем мальчишкой, воспитывался в приюте… К тому же, он из бедной семьи, откуда там такое сокровище… И вообще, какое это имеет отношение к моим снам?
— Я же говорю, это мне пока не очень понятно. Но этот перстень — волшебный. Я понял это сразу же, как встретил тебя. Мы, эльфы, способны чувствовать магию там, где её очень много.
— Очень много?
Наромарт положил на стол свою искалеченную правую руку. Поверх чёрной бархатной перчатки, обтягивавшей кисть, на безымянный палец было надето золотое кольцо с тёмно-красным камнем. И размерами кольца, и размерами камня перстень эльфа уступал перстню Балиса.
