Золотая свирель - Кузнецова Ярослава (книги без сокращений .txt) 📗
Что-то подсказало мне — кричать и махать руками не следует. Я просто стояла и жд а ла, когда он меня заметит. Кукушонок был внимательнее родителя. Он обнаружил меня по ч ти сразу. Я молча наблюдала как он обернулся, проговорил что-то в раскрытую дверь и н а правился в мою сторону.
— Барышня, — сказал он, подходя. — Ну здравствуй, что ли.
На нем была полосатая полотняная безрукавка с бахромой по низу — когда-то, наве р ное, праздничная, но теперь по ветхости потерявшая цвет и вид. Белая рубаха под ней св е жо и вкусно пахла стиркой, а медная солька болталась поверх рубахи.
— Я разочарована, Ратер. Почему ты ушел?
— Ты врушка, барышня. Ты опять соврала.
— Я испытывала тебя. И ты не прошел испытание.
Он хмыкнул.
— Так какого ляда заявилась?
Я отвела глаза.
— Ты мне нужен.
— Прям-таки нужен? Свечку за тебя в храме поставить? Или по душу мою пришла?
— Какую душу?
— Дурак наш кричит, что белая навья по городу ходит, его, дурака ищет. Теперь вот з а перся в кладовке и не выходит. Батя ему миску в кошачий лаз подсунул, — Кукушонок вздо х нул, о г лянулся на дом. — Пойдем, — сказал он, — прогуляемся. Побалакаем.
Панибратски положил мне руку на плечо и повел по тропинке вдоль реки. Прочь от города. В кукушоночьей ауре не ощущалось ни робости ни трепета, ничего того что так п о могало мне ночью. Я как-то растеряла все свои заготовленные монологи. Теперь идея пр и грозить адским псом не каз а лась мне удачной.
— Ну? — подтолкнул Кукушонок. — Чего тебе от меня надобно?
— Помощи.
— Какой-такой?
— Обыкновенной. Рыбы купить, отвезти ее на остров. Рассказать мне, что в городе пр о исходит. Держать язык за зубами, конечно. Ничего такого сверхъестественного. Ничего, кр о ме обычных услуг.
— Угу, — задумался парень.
— Я бы наняла тебя.
— Опять золото сулить будешь?
— А какую плату ты потребуешь?
Он помолчал для значимости.
— Правду.
— И все?
— Правду, но чтоб не только на словах, но и на деле. Я сказки-то знаю, и как ваша бр а тия горазда передергивать деловые соглашения тоже знаю. Наслышан, барышня хорошая. Так что вот. Ты знаешь, чего я хочу.
Здрасте, приехали. Записал меня в какую-то "братию"…
— Я знаю, что ты хочешь п о глядеть на мантикора.
— Ну так!
— И все? А если я тебя просто найму? За деньги?
— Которые на следующий день превратятся в хлам?
— Которые как были золотом, так и останутся. Вот это, Ратер, истинная правда. Н а стоящие деньги. Только старинные. Тот самый знаменитый клад.
— Тогда мантикора мне не видать?
— Зато по золотой авре каждую неделю, Ратер. Купишь все, что только пожелаешь. Поможешь семье. Не будешь больше горбатиться на этом пароме, купишь дом в городе, к у пишь большой корабль, наймешь команду, поплывешь куда-нибудь в Андалан, а то и к П о луденным Берегам, привезешь оттуда ковры, виноградное вино, слоновую кость… Ратер, ты же парень р а зумный и дальновидный. С твоей головой, да с деньгами…
Кукушонок остановился. Повернулся ко мне. Янтарные глаза его п о темнели.
— Вот и найми кого-нить другого! У кого при виде золота ухи затыкаются, глаза закр ы ваются, и мозги отшибает начисто. Он те за золото пятки лизать будет. А я не из таковских, я свое сам заработаю. Мне твоих подачек даром не нать!
— А тебя куда девать прикажешь?! Ты знаешь уже слишком много!
Он засмеялся:
— Под воду. Камень на шею — и в реку.
— Да ты что? — я остолбенела, — Ты… соображаешь, что говоришь?
Он смерил меня скептическим взглядом.
— Да ты утопленница ли? Кто вчера меня стращал — на дно, мол, ут а щу…
— Не знаю… — я опустила голову, — Не знаю, Ратер. Меня связали по рукам и ногам, з а ткнули рот и бросили в Нержель. С одного из причалов там, в порту. Во время прилива.
Пауза. Мы молчали, стоя друг напротив друга на прибрежной узенькой тропинке. Р а тер смотрел куда-то вбок. Я проследила его взгляд — он ра з глядывал наши длинные тени, что легли на косогор, головами почти касаясь идущей поверху большой дороги.
— Я поспрашал сегодня… — каким-то хриплым голосом заговорил, наконец, Кукуш о нок, — Поспрашал батьку… топили ли ведьм в наших краях?
— Ну? — я вскинула голову.
— Баранки гну. Он сказал — было дело. Пару раз топили. Пару раз жгли. По ловле ведьм у нас псоглавцы мастаки. Так что берегись.
— Кто это — псоглавцы?
— Че, не знаешь? И впрямь, дикая ты. Монахи это, перрогварды. А что до ведьм — бат ь ка как принял на грудь пинту имбирного, так и попомнил. Громкое, говорит, было дело. Вм е сте со всеми смотреть бегал. Леста Омела, сказал, ведьму кл и кали. Леста Омела, вот как.
— Вот как… — эхом повторила я. — Ратер, а он… что рассказывал? П о подробнее.
— Ну че, говорит, стоял в толпе вместе со всеми. Он тогда младшее меня был, пацан е нок почти. Работал в коптильне, сбежал посреди дня, л ю бопытно, вишь, ему стало, что это за испытание водою такое. Ерунда, гов о рит, связали девку и бросили в воду, и еще ждали — всплывет, не всплывет? Багры приготовили, потом по тростникам долго шарили, ничего не нашарили… Слышь, давай присядем. Вот здесь, на травке, — он скинул безрукавку и расстелил ее на склоне. — С а дись.
Я села, он устроился рядом, согнув одно колено, а вторую ногу вытянув поперек тр о пинки.
— Ну вот так как-то. — Кукушонок взъерошил пальцами траву, будто собачью шерсть. — Батька говорит, шуму было много, да и выпороли его п о том крепко, вот и запомнил. А так, говорит, смотреть не на что. Вот когда жгут — это да, это зрелище. Или на Четверговой Пл о щади к о гда закон чинят. Тоже зрелище. А это, говорит, курям на смех…
— Разочаровался твой батька, стало быть. Холера! Даже обидно!
