Меч Бури - Берберик Нэнси Верайн (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
Глава 13
Где Меч?
Твердый и холодный, как обсидиан, голос превращался в мрак. Мрак превращался в голос. Хаук не знал, видел ли он гнома глазами или чувствовал его, подобно ночному кошмару, в своем мозгу.
– Где Меч?
Хаук отвечал кратко. Гном мог читать его мысли. Или же он сам был внутри его головы?
– Не знаю… Не знаю…
Допросы напоминали бой на мечах: парирую, уклоняюсь, отступаю, снова парирую. Подобно бойцу, за спиной которого скалистый обрыв, Хаук знал, что не может себе позволить долго отступать.
Его ответы были чистой правдой. Он действительно не знал, где сейчас Меч.
– У кого Меч?
– Не знаю. Не знаю, – говорил он себе. – Я не знаю ее имени.
Он спрятал образ рыжеволосой барменши за стеной своей, воли и памяти.
– Это мое, – твердил он себе снова и снова. – Мое!
Он прятал это, словно скупец – свое несметное богатство.
Смех Рилгара иглами вонзался в Хаука. Подобно шахтеру с острой киркой, маг проникал в глубины сознания Хаука, отыскивал там воспоминания и освещал их белым холодным светом.
Вот Хаук ощутил запах табачного дыма в той таверне.
Рилгар снова засмеялся. Белый свет исчез, но его отсвет бился и пульсировал в мозгу Хаука. Между одним ударом сердца и следующим вздымался высокий столб пламени. Завывал штормовой ветер.
Хаук почувствовал вкус эля во рту. Серебристый отсвет рассек дым. Он увидел голубые глаза Тьорла – веселые глаза своего друга.
Нож торчал точно в центре деревянного подноса. Звук от вибрации лезвия все усиливался и усиливался. Пол в камере содрогался, как при землетрясении.
Снова упала темнота, и Хаук с дрожью в сердце впустил ее в свое тело, убеждая себя, что это темнота добрая. Она надежно укрывала сокровище.
Смех Рилгара превратился в гудящий шум таверны. Хаук вдруг увидел Тьорла в глубинах своей памяти и уцепился за образ своего друга. Он постарался полностью заполнить память воспоминаниями об эльфе.
Кровь капала на камень, просачивалась сквозь каменный пол. Тьорл лежал мертвым у ног Хаука. Руки эльфа зажимали смертельную рану на животе.
Меч Бури выпал из рук Хаука, кровь стекала по его лезвию.
– Где Меч?
Хаук откинул голову и застонал от горя и ярости.
Он никогда, даже на мгновение, не позволил себе вспомнить девушку с золотистыми косами и изумрудными глазами. Теперь она не была реально существующей. Она была только светом, ярким воспоминанием в темноте. Но это было только его воспоминание, и он хранил его, он держался за него, как утопающий держится за последнюю доску разбитого штормом судна. Больше у него ничего не было.
Глава 14
Станах начал строить пирамиду магу еще до того, как закатились луны. Ходивший в дозоре по вершине холма Тьорл подумал, что гном строит пирамиду с равнодушием каменщика, выкладывающего стену чужого дома. В основу пирамиды Станах положил крупные камни – их он скатил с вершины холма. Гном не Просил помощи, но и не стал возражать, когда Тьорл, сказав Кельде, чтобы она подежурила вместо него, принялся таскать камни для пирамиды. Они не сказали друг другу ни слова, оба очень устали, и каждый думал о своем. Когда рассвет окрасил небо холодным голубым светом, пирамида была построена и была готова принять тело мага.
К рассвету Тьорл для себя все решил. Подошла Кельда, он с благодарностью взял фляжку с водой из ее руки; напившись, протянул фляжку Станаху.
– Подожди, Кельда, – сказал Тьорл, увидев, что она хочет снова вернуться на вершину холма.
Повернувшись спиной к пирамиде, Станах осмотрелся вокруг. Затем снова повернулся к пирамиде. Лицо гнома было непроницаемо, его большие руки беспрестанно двигались, машинально оглаживая большой плоский камень в основании пирамиды.
– И что теперь?
Тьорл осторожно подбирал слова.
– Пришло время решить, что мы будем делать дальше. Станах.
– Я иду в Торбардин.
Тьорл кивнул:
– Да, я думаю, ты должен вернуться в Торбардин.
Эльф взглянул на Лавима и увидел, что тот, скрестив ноги, сидит возле мага. Он удивился; ему казалось, что легкомысленному кендеру неведомо, что такое скорбь.
– Тьорл, – сказал Станах. – Я иду в Торбардин и беру с собой Меч Бури. – Он улыбнулся, но в его черных глазах никакого веселья не было. – Если ты не пойдешь со мной, я буду рад передать от тебя привет Хауку. Конечно, если он жив.
– Однажды ты уже пел эту песню, гном, – резко оборвал его Тьорл.
– Возможно, он жив. Не хочешь проверить? – Гном кивнул головой в сторону пирамиды, ожидающей тело Музыканта. – Ты пока что строишь такие сооружения довольно неуклюже. Пойдешь со мной – попрактикуешься.
– Зато ты уже весьма искусен в строительстве, – холодно усмехнулся Тьорл. – Кажется, твои друзья не живут долго, Станах. Сколько пирамид ты построил с тех пор, как ушел из Торбардина?
Молчаливо стоявшая между ними Кельда вдруг обеими руками схватила Тьорла за плечо.
– Перестань, Тьорл, перестань!
Станах перехватил руку эльфа.
– Ты же сам видишь, сколько уже смертей случилось из-за этого Меча. И будет еще больше, если Меч не вернется к тем, кому он принадлежит. Или ты не согласен, Тьорл?
Тьорл промолчал. Станах говорил правду, и эльф не мог этого отрицать. Он взглянул на Кельду, все еще стоявшую между ними. Свет нового дня золотил ее рыжие волосы. Одетая в охотничий костюм, с Мечом Бури на поясе – неужели это та самая испуганная девчонка, с которой он познакомился совсем недавно?! Сейчас она выглядела как один из солдат Финна.
Но ведь она-то не должна идти в Торбардин! Девушка только-только научилась сносно владеть ножом, и лишь вчера она научилась ходить с мечом на поясе так, чтобы он при каждом шаге не бил ее по ногам. Она явно не воин. Она просто сельская девушка, бывшая какое-то время барменшей.
Тьорл встряхнул головой и взглянул себе под ноги.
– Вот что я скажу тебе, Станах: я не знаю – жив Хаук или мертв, но твоим словам о Мече я верю. Значит, Меч Бури – больше не меч Хаука. Меч должен быть в Торбардине.
Он услышал вздох облегчения – это вздохнула Кельда – и, подняв голову, взглянул в черные глаза Станаха.
– Однако, прежде чем мы пойдем в Торбардин, нам надо сходить еще кое-куда. – Станах хотел возразить, но Тьорл не дал ему и слова сказать.
– Отряд Финна находится здесь неподалеку. Не только ты надеялся на встречу с друзьями, Станах. Финн наверняка захочет узнать, что случилось с Хауком, и, главное, я должен ему рассказать то, что узнал в Старой Горе о Верминаарде. Тьорл кратко рассказал о планах Повелителя. Лицо Станаха помрачнело еще больше.
– Значит, Верминаард решил напасть на Торбардин?
– Да, – сухо ответил Тьорл. – А ты думал, ваши горы запросто смогут защитить вас от чего угодно и к тому же на вечные времена? Ты думал, война будет идти везде, а ваши горы останутся нетронутым мирным островком? Первые отряды Повелителя, наверное, уже подходят к границам Квалинести. Надвигается зима, и Верминаард, конечно, пожелает начать войну до наступления холодов. Мне кажется, мы поступим правильно, если отправимся к твоей горе сейчас – прежде чем туда явятся орды драконидов… и до того, как на нас нападут те, кто убил мага.
Солнце уже поднялось над деревьями, осветило холм, яркими бликами отразилось на камнях пирамиды Музыканта. Гном медленно поднялся и пошел к телу мага, ничего не сказав ни Тьорлу, ни Кельде.
Кельда видела, как Лавим вскочил на ноги и быстро пошел навстречу Станаху. Глаза девушки были полны скорби и жалости. Когда она взглянула на Тьорла, то он в ее глазах увидел только жалость, одну жалость; эльф почувствовал себя неуютно: жалость эта относилась к нему.
– Это было с твоей стороны жестоко, Тьорл.
– Что именно?
– То, что ты сказал о смерти его друзей.
Она резко повернулась к нему спиной и побежала вниз.
Эльф стал взбираться на холм. И вдруг он вздрогнул – снизу, из лощины, донеслась песня флейты. Это Лавим пытался играть на ней, он терзал флейту до тех пор, пока Станах не отобрал ее у него.
