Сказка старого эльфийского замка (СИ) - Морецкая Анна (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
А в комнате уже не только стонали, но и пыхтели, и вскрикивали, да и стучали так, что казалось еще немного и кровать развалиться. Ну… развалиться — не развалиться, но обозленной девочке очень хотелось, чтоб так и было!
И она еще раз, не вставая с пола — на четвереньках, подобралась к балконному проему и в ожидании, когда рама балдахина рухнет и треснет ее обидчиков… желательно по башкам, снова заглянула в комнату.
А там картинка изменилась. Теперь Корр был тоже неплохо виден. Он склонился почти к самой спине мачехи, одна рука мужчины упиралась в ее придавленное к постели плечо, вторая же была обмотана длинными светлыми волосами и прижата к женскому затылку, который и обхватывала, а его спина и зад ходили ходуном, то поднимаясь, то опускаясь. Вот в ритме с его мощными движениями и скрипела кровать так жалобно, и билась рамой о стену. А мачеха… несмотря на то, что она просто тонула в перине, умудрилась извернуться и теперь толи лизала, толи просто терлась о вдавившую ее руку. При этом громкое пыхтение издавал опекун, а протяжные вскрики принадлежали мачехе. Лица обоих были искажены и показались девочке просто ужасными в своих перекошенных гримасах… тем более что она теперь догадывалась, что это не от боли, а от неземного наслаждения их так корежит.
Вот только понять, что в этом странном процессе могло доставлять такое удовольствие, что двое взрослых людей совершенно не владея собой, корчили страшные морды и издавали смешные звуки, девочка понять не могла. Впрочем, ею владели обида и злость, потому докапываться до непонятных ей переживаний она и не пыталась. С тем и направилась обратно — в свою спальню.
А перебравшись через подоконник, опять зло побила ни в чем неповинную, но привыкшую уже ко всему, подушку, пихнула было и кровать, но получив в от нее в ответ по босой ноге, в психе завалилась на перину. И стала в запале придумывать для ненавистной мачехи подходящие ей прозвища. Так, кроме «крысы», та теперь прозывалась еще и «гадюкой», и «паучихой», и «разжиревшей глистой». Потом попыталась было придумать что-нибудь подходящее в свете новых событий и для опекуна, но почему-то не выходило. Но расстроится еще и по этому поводу девочка не успела — в зарослях кустарника, что прижились подле полуразрушенной крепостной стены, запел соловей. Да так славно и сладко, что Лисса заслушавшись, на несколько мгновений забыла и свои обиды, и злость, и мечты о мести.
А придя в себя, уже и почувствовала себя лучше, да и рассуждать смогла спокойнее.
И вот эти, более гладкие суждения, и навели ее, наконец-таки, на интерес — чем же именно занимались взрослые в мачехиной спальне? В другое-то время, как и всякого ребенка, стоящего на пороге взросления, подобная сцена заинтересовала бы Лиссу сразу. А вот сегодня, за всеми другими переживаниями, она, считай, и не привлекла ее внимания как таковая. Но теперь — вот, вспомнилась…
А еще вспомнилась и другая подобная картинка… как котик с кошечкой по весне также… игрались. Вот только сегодня, когда девочка увидала при такой же игре людей, ей простой забавной потасовкой это действо не показалось.
И ведь как похожи-то были с виду! В смысле кот с кошечкой и мачеха с Корром. Правда, кот держал кису за загривок зубами… но, с другой стороны, мужчина скалился так, всего в пол локте от женского затылка, что, похоже, было, что тоже готов вцепиться в него. А уж мачеха, чисто та кисуля была, распластавшаяся и довольно муркующая под котом, пока тот топтался по ней и жамкал зубами.
Вот только у кого бы спросить обо всем, об этом, Лисса пока не знала.
Но поразмыслив, вспомнила, что тогда, когда они наблюдали эту кошачью парочку и Дымянка, самая младшая и непосредственная из них, спросила Верба, тыча пальчиком в пушистый клубок:
— А что это котики делают?
И вот он сначала от этого вопроса… ага, растерялся и смутился. И только потом уверенно, напустив на лицо равнодушия, ответил:
— Дык, играются просто!
«— Вот к нему и пойдем за ответами!» — довольно решила Лисса, вглядываясь в небо за окном, не подступает ли еще по нему заря.
А когда с Мира только схлынули заревые краски, и все вокруг приобрело родные цвета, девочка уже шла по улице их деревни. А вон и высокий большой дом старосты и дина Ледяна открывает ворота, чтоб выпустить к бредущему мимо стаду и свою скотину. И следующий дом, пониже и попроще, и… о, да, темная вихрастая голова Верба во дворе видна.
Лисса ускорила шаг.
— Здорова будьте, госпожа, — поклонилась ей дина Ледяна, когда девочка возле их калитки оказалась. — Дымянку не кликнуть ли вам?
— Здравствуйте, — ответила ей кивком головы на приветствие и Лисса, — так спит, чей поди, она еще?
— Спит, — согласилась с ней дина.
— Вот и ладно, я пока вон к Вербу пойду, — и проскользнула мимо.
Мальчик в этот момент заметил ее и тоже поклонился. Он, как ни странно, всегда вел себя уважительно и почтительно с Лиссой, когда рядом был кто-то из взрослых. И только в детской компании позволял себе, и тыкать ей, и по имени звать, и даже иногда и верховодить.
— Доброго утра вам госпожа! — с улыбкой встретил ее Верб. — Вот сейчас с Пестрянкой нашей управлюсь и выйду к вам.
Девочка кивнула в ответ — знала она, что корова их норовиста и капризна, а внимания к себе требовала всегда не меряно. Вот и сейчас, овцы давно уж прошли мимо и теперь трусили по обочине, норовя обогнать мерно шествующих коров, чтоб занять место во главе стада. Да и подросший Пестрянкин телок, взлягивая, поскакал их догонять. А та все не спешила, степенно хрупая падалькой, которую вылавливала в лохани с каким-то пойлом. И только когда все стадо протянулось вперед по улице, и мимо открытых ворот прошествовал молодой пастушок Древлян, сбивая кнутом придорожную жухлую траву, корова направилась на выход.
— Уф, выпроводил, — выдохнул довольно Верб, и, дождавшись, когда девочка пройдет во двор, принялся закрывать ворота, — каждый раз не знаю, что она выкинет. Если б не давала молока больше всех других коров в округе давно бы уже ее поменяли!
— У меня к тебе разговор, — сказала Лисса, не желая в очередной раз слушать его разглагольствования по поводу вывертов их норовистой Пестрянки.
— Сурьезный? — спросил тот, разглядывая ее хмурое лицо.
— Угу, — подтвердила девочка.
Вот только сию секунду начать столь интересующий ее разговор не удалось. Из дома вышла мать Верба, неся накрытую вышитым полотенцем корзинку.
— Доброго здравьеца вам госпожа, — с поклоном сказала она, когда приблизилась к детям.
Лисса, чуть склонив в ее сторону голову, молча приняла ее приветствие. Как-то немного она тушевалась в присутствии матери приятеля, потому как диной, в отличие от жены старосты, та называться не могла, но и звать просто по имени селянку Вишняну, женщину уже немолодую, у девочки язык не поворачивался.
— Чей поди еще не трапезничали, голубушка наша? Да и Вербенушка мой пока не кушамши. Вот вам, собрала всего по чутку, уж не откажите, — и всучила принесенную корзину сыну.
А не успели дети поблагодарить женщину за заботу, как из соседнего дома выскочила и Дымянка. Рукой помахала и бросилась бегом к ним. А когда приблизилась, Лисса замети, что подружка видать едва с постели встала — только сладкий предутренний сон оставляет такие явные следы на лице. Да и кроме помятой щеки, обычно ясные глазки девочки, были еще чуть припухшими и сонными. Но мокрые прядки русых волос надолбом, говорили о том, что воды все-таки та плеснуть себе в лицо не забыла.
— Вы куда это без меня собирались? — грозно спросила та, подозрительно разглядывая друзей, и уперев руки в бока. Притом, что девочка была младше обоих, да и ростом ниже, выглядела Дымяна в своей разъяренной позе презабавно. Лисса даже прикусила губу, чтоб не рассмеяться над ней:
— Мать сказала, что ты спишь, и я будить тебя не велела. Вот сразу к Вербу и направилась, — ответила она подружке.
— Ну, ладно, — смилостивилась младшая, — а там что? — и сунулась было в корзину, которую держал мальчик.
