Витязь (СИ) - "Amazerak" (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Дмитрий Филиппович не собирался спускать с рук предательство младшей ветви. Не собирался он и свою дочь оставлять у них в плену. Он давно вынашивал план мести, и сейчас наступило самое подходящее время для претворения его в жизнь. Дмитрий знал, что последние старшие члены рода пять дней назад отправились на фронт (об этом стало известно, когда те добрались до ставки в Бобруйске), Михаил, по сообщению Ярослава Барятинского погиб, а это значило, что поместье теперь почти не имеет защиты. Скорее всего, остался новый глава рода — Григорий, но парень был слаб, и Дмитрий не опасался его. Пожилой артефактор тоже не поехал на войну, но старик жил в отдельном доме, да и вряд ли бы он смог противостоять семерым бойцам. Младших боевых дружинников по расчётам оставалось человек пять-семь, но трое сильных пятой ступени и трое дружинников в особой зачарованной броне должны были без труда справиться с ними.
Грядущую операцию Дмитрий хранил в строжайшей тайне. Чтобы не светиться в Оханске, он со своими людьми паролётом добрался до небольшого аэродрома под Ижевском, а дальше — на машинах.
Планировалось всё сделать тихо. Устранить охрану, проникнуть в особняк и вырезать всех его обитателей. Забрать дочь и уехать. Дмитрий хорошо знал план поместья, знал он и пути, которыми можно незаметно пробраться к дому.
Но едва Дмитрий и его люди подошли к воротам, их окликнули с другой стороны:
— Стой, не с места! Кто такие?
В руке Дмитрий Филипповича возникло каменное копьё, и он метнул его в фигуру охранника, что стояла за решётчатыми воротами. Охранник упал, пронзённый магическим снарядом.
Глава 13
Мы с Лизой расположились на диване в малой гостиной, общались на разные темы. Тут имелся солидный бар со спиртным, и девушка не замедлила им воспользоваться, откупорив бутылку дорогого коньяка. Мы пили прямо из горла. В особняке было тихо: часы пробили двенадцать ночи, все обитатели дома спали. Я хотел посидеть часок и пойти дальше заниматься делами, но время за разговором пролетело незаметно.
Лиза ударилась в воспоминания о жизни в отцовском поместье — небольшой усадьбе в окрестностях Нижнего Новгорода, принадлежащей Дмитрию Филипповичу. Она жила там до двенадцати лет, а потом, после смерти матери, перебралась в имение главы рода, где отец проводил много времени, исполняя возложенные на него обязанности.
Я ни о чём не спрашивал и мало что рассказывал сам, опасаясь показать неосведомлённость в том, что должен был знать. В основном, слушал и молчал.
Потом Лиза принялась вспоминать, как весело она проводила время в Нижнем Новгороде в обществе таких же молодых повес из знатных семей, рассказала какую-то смешную историю, и мы немного посмеялись.
— А ты изменился, — Лиза внезапно посерьёзнела. — Раньше ты был другим.
— В лучшую или в худшую сторону изменился?
— Не знаю. Ты сейчас такой деловой весь из себя стал. Необщительный.
— Что поделать. С тех пор, как я открыл в себе силу, понял, что дальше по-старому жить нельзя. Вместе с силой приходит ответственность. Как-то так.
— Эк рассуждать стал. Как будто подменили.
— Так правильно: подменили. Однажды утром проснулся, гляжу: а я уже не я.
Мы рассмеялись.
— Хватит уже, — остановился меня Лиза. — Я серьёзно, вообще-то говорю.
— Я тоже серьёзно. Не видно, что ли?
— Говорю, хорош придуриваться. Скажи лучше: у тебя к той медсестре правда какие-то чувства были?
— Почему же были? До сих пор есть.
Лиза насмешливо хмыкнула:
— Вон как. И что собираешься делать?
— Найду и привезу обратно. Я уже попросил знакомых, чтобы узнали, в каком она госпитале работает.
— Женишься на ней?
— Женюсь? — я задумался. Мысль-то, конечно, интересная… — Может, и женился бы, но вряд ли нас обвенчают. Не положено. Придумать бы, как обойти запрет…
— А ты сохранил удостоверение простолюдина? Вот, по нему и женись. Найди только попа, который тебя не знает.
— Думаешь, прокатит? Всё равно же потом объявят недействительным, когда станет известно.
— Ну… Это когда станет… Эх, я ей даже завидую. Может тоже на фронт поехать медсестрой? Глядишь, кто-нибудь отправится меня спасать. Хотя вряд ли. Папенька говорит, у меня дурной характер.
— И он абсолютно прав.
— Хватит! — Лиза состроила сердитую гримасу и легонько двинула мне локтем в бок. — Вечно дразнишься.
— Да ты не переживай. Найдут тебе жениха. Какие твои годы? И замуж выйдешь и… в общем, всё остальное будет. Счастливая семейная жизнь.
— И как же я это сделаю, если сижу я у вас в плену?
— Не знаю. Не вечно же это будет продолжаться.
Сейчас Лиза выглядела вполне адекватным человеком. Она отбросила свою высокородную спесь и казалась обычной девчонкой, мечтающей о большой любви, принце на белом коне или что там у них…
Я поглядел на настенные часы: перевалило за полночь.
— Что-то меня разморило совсем, — Лиза придвинулась ближе, прислонила голову к моему плечу, и мне открылся довольно интересный вид на её декольте. «Да уж, развита не по годам», — подумал я.
Было ясно, к чему она клонит, вот только я понимал, что ничего у нас не выйдет. Ну допустим, переспим, а дальше что? Она скоро поймёт, что с ней я быть не собираюсь, опять обвинит меня во всех смертных грехах и возненавидит пуще прежнего. А у нас только нормальные человеческие отношения наладились. Нет уж, пусть всё остаётся, как есть.
Я уже собирался напомнить, что пора спать и что у меня дел — хренова прорва, как вдруг наше внимание привлёк шум в передней. Хлопнула дверь, что-то упало — и всё стихло.
— Что происходит? — встрепенулась Лиза.
— Сиди здесь, — велел я. — Сейчас гляну.
Грохот на втором этаже, визг горничной…
Сосредоточившись, я активизировал энергию и вышел из гостиной. Включил свет. Я оказался в столовой. Отсюда одна дверь вела в большую залу для банкетов и балов, а другая — в коридор, соединяющий дом с отдельной кухней и соседним корпусом. Мои спальня и кабинет находились на первом этаже в противоположном конце дома. Оружие и артефакты, естественно, остались там.
В столовую со стороны кухни вошёл человек, облачённый в магический доспех. Латы были покрыты светящимися знаками, как и те, что я видел на неизвестных дружинниках, напавших на нас с Катрин несколько дней назад. В руке боец держал двуручный меч, тоже испещрённый светящимися символами.
Мы ринулись друг на друга. Уклонившись от колющего удара, я сделал захват руки и швырнул противника через себя. Тот приземлился на длинный обеденный стол, но сразу же вскочил на ноги, выставил вперёд меч и атаковал. Я увернулся от двух рубящих ударов. Третий отбил предплечьем. Нанёс боковой удар локтем в голову, коленом — в кирасу, прямой локтем — в голову и в корпус. Боец грохнулся на пол.
Я хотел добить его ногой, но дружинник откатился. Удар пришёлся мимо — под моим ботинком треснула плитка, которой был выложен пол. Боец поднялся, но когда моё колено влетело в маску его шлема, опять оказался на полу. Перекатом встал на ноги, рубанул мечом — промахнулся, рубанул ещё раз — я отклонил корпус с одновременным ударом голенью в голову. Сеть трещин разошлась по шлему. Противник отлетел к стене и затих.
В особняке царил бедлам. Наверху происходила какая-то возня, раздавались крики и визг. Где-то разбилось окно. В другом конце дома грохотали выстрелы.
Я выбежал в залу: только так можно было попасть в мой кабинет. Навстречу шли двое. Один — в каменной броне с красными прожилками, другой — в синеватых доспехах, украшенной позолоченными узорами. У первого в руках была алебарда, у второго: в правой руке — чекан, в левой — кинжал, а на кирасе блестел позолоченный герб, в котором я сразу узнал герб Птахиных.
Противники остановились. Я — тоже. У воина с гербом исчезла броня, и я увидел того, кто скрывался под этими великолепными доспехами. Передо мной стоял Дмитрий Филиппович собственной персоной. И удивлён он, кажется, был не меньше моего.
