Сборник "Чистая фэнтези" - Олди Генри Лайон (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Капитан Штернблад усмехнулся:
– У вашего «оружия» редкостная удача, мой дорогой волшебник!
– Да и счастье вашего, мой милый капитан, тоже из редких! – не остался в долгу маг.
– Хотя, с другой стороны…
– Вы так думаете?
Ковыляя, еле живая парочка вошла в северные ворота Реттии; шар-обсерватор заволокло туманом, и картина исчезла. Трибуны потрясенно молчали, предвкушая дальнейшее развитие событий. Зато король на этот раз обошелся без бирюча. Высочайший голос, усиленный аччендариями, заполнил чашу ристалища до краев:
– Я, Эдвард II, ныне рассудив по итогам состоявшейся дуэли между капитаном лейб-стражи Рудольфом Штернбладом и Просперо Кольрауном, магом трона Реттии…
Упади на трибунах волосок – все обернулись бы на святотатца.
Кто тут шумит?!
– …объявляю ничью. Решение окончательное, обжалованью не подлежит. Господ дуэлянтов прошу завтра на аудиенцию, во дворец.
Брезгливо сморщились носы: ничья? Обиженно моргнули глаза: ничья?! Сотни возмущенных задов принялись ерзать на сиденьях: ну, знаете… Тысяча языков покатала во рту непроизнесенное, но готовое сорваться: позор! Тысяча мудрых голов вспомнила про честь, которая превыше всего. Легион пальцев вновь ударил маршевую дробь: смертельный номер! Хотим смертельный номер! Прачки, мясники, художники, белошвейки, ювелиры, золотари, нотариусы, домохозяйки, булочницы… и что самое неприятное: гвардейцы, чародеи, лейб-стражники, волхвы, офицеры, придворные, заклинатели…
Кто кого?! – грозой надвигалось отовсюду.
Маг и капитан смотрели на трибуны, где не было людей. Ни единого, самого захудалого человечка. На трибунах бесновался демон, дитя геенны по имени Общественное Мнение. Скалил клыки, выпускал и вновь прятал когти. Лизал губы раздвоенным жалом. Плевался ядом уязвленной гордыни – без промаха в сердце. Хлопал кожистыми крыльями сплетен.
У демона было лицо Августа Пумперникеля, казначея и любителя зрелищ.
Кошмарный, сводящий с ума лик.
Маг с капитаном встали над учениками: измученными, обессиленными, но готовыми по первому знаку вцепиться друг другу в глотку. Взрослые над мальчишками. Переглянулись. И демон, готовый скорее умереть, чем выпустить добычу, в ужасе очистил ближайшие ряды на каждой трибуне, когда прозвучал вопрос, один на двоих:
– Кто-то желает оспорить высочайшее решение?
В эти секунды Просперо Кольраун был опасней, чем в битве у Семи Зеркал, и Рудольф Штернблад – смертоносней, чем под Вернской цитаделью.
Демон подумал и решил, что король, разумеется, всегда прав.
Через двенадцать лет, окончательно разочаровавшись в светской жизни, казначей Пумперникель вышел в отставку и принял наконец предложение скопцов-арифметов: возглавить в Академии кафедру высшего умножения. По дороге в Малый Инспектрум, обеспечивая безопасность, экс-казначея сопровождала рота вольных метателей под командованием сержанта, человека молодого, но вполне способного обеспечить дисциплину в отряде, – а также чародей из коллегии Бранных Магов, недавно возглавленной Просперо Великим.
Имен сопровождающих история не сохранила.
В отдельных летописях, в частности, у Лже-Пимена, упоминается, что во время почетной кастрации Августа Пумперникеля с галерки слышались глумливые выкрики, но Якобс ван Шпрее, хронист, заслуживающий всяческого доверия, опровергает это в труде «Зрелые годы короля Эдварда II».
Принцесса без дракона
– Тюха! Ну что там?
– Едут!
– Точно?
– Ага! Едут!
Арчибальд Тюхпен, паж принцессы Марии-Анны, а для всех – просто Тюха, сходил с ума от радости. Отсюда, с голубятни, самого высокого места в замке короля Серджио Романтика, он хорошо видел, как из-за Вражины выворачивает телега с принцессой. Правил телегой мордастый дядька, по причине обширного похмелья не желая проникнуться величием момента. Зевота драла когтями дядькин рот. Еще раздражала кобыла: тощая, облезлая, она не задумывалась, кого везет, и выглядела просто оскорбительно. О телеге вообще говорить не хотелось. Телега и телега. Старье на колесах.
И голубь на плечо нагадил, скотина.
Но это было ничто в сравнении с прелестью Ее Высочества. Зареванная, но гордая, измученная, но полная торжествующей добродетели, с соломинками в кудрях, но сияя кротким румянцем, Мария-Анна заслуживала отдельной баллады. Тюха втайне собирался эту балладу (или, если повезет с музой, сонет) сочинить к вечеру. Даже заготовил финал: «…во прахе пред девой простерся порок, и был то дракону великий урок!» Впрочем, менестрель Агафон Красавец обычно успевал раньше, первым собирая плоды монаршего благоволения.
– Тюха! Ну?!
– Время!
– Повелеваем! Открыть ворота!
Закадычный дружок Тюхи, великан Гервасий кинулся к воротам. Был Гервасий от рождения нем как тарань, по странной прихоти судьбы умея произносить лишь отдельные слова, как то: «Тубо! Фу! Апорт! Фас! Отрышь! Ату!» – за что король милостиво пожаловал его должностью псаря. Еще Гервасий умел громко кричать «Аванс!», очень смущая его величество. Правда, однажды выяснилось, что «Аванс!» означает приказ легавой собаке идти искать дичь. Тогда Серджио Романтик успокоился, бросив принимать этот выкрик псаря близко к сердцу.
Вот и сейчас Гервасий во всю глотку вопил:
– Апорт!
Следом за гигантом неслась сука-водолаз Муми – любимица Гервасия, единственная выплывшая из утопленного помета Церделя-Голована и Василисы Мохнатой. Дворня звала суку Муми Троллем за добродушие и живой темперамент.
Тюха остался на голубятне, размышляя о превратностях судьбы.
Имя судьбе было: дракон.
Первой от ящера пострадала Вражина. Деревенская отара угодила в пасть к ненасытному злодею, пастбище местами выгорело дотла, а две овцы, растерзанные в клочья, вызывающе остались на лугу. Пастушонок Аника выжил, спрятавшись у речки. Чумазый заика, это он принес вражинцам дурную весть. Следующей налету дракона подверглась Малая Катахреза: ящер сожрал тамошних коров. Одну буренку, обглодав, кинул на месте преступления – вроде как визитную карточку оставил, подлец. Вскорости сгорела мельница на Куликовом Пойле. К счастью, сам мельник ночевал у вражинской блудни Яньки Хулебяки, подмастерья по случаю отсутствия хозяина гуляли в трактире, обменяв краденый мешок муки на самогон с оладьями, и никто не пострадал. За исключением пьянчуги Олексы, мельникова кума, – изгнан супругой за уклонение от мужеского долга, кум ночевал в зерновой клети, чуть не сгорев при пожаре. Хотя нет худа без добра: супруга, остыв, дозволила бедолаге вернуться домой.
Не на пепелище ж ночевать, право слово!
Чем дракона разгневала мельница, Тюха не знал. Должно быть, из злонравия пыхнул. Зато рыцарей королевства, числом трех, если не считать престарелого сэра Мельхиора, паж презирал всем сердцем. Выехать на дракона, обосновавшегося в Дурных Пещерах, рыцари согласились, но доехал до ящера лишь один. Тот самый сэр Мельхиор, древний, но доблестный.
Остальные передумали по пути.
Сэра же Мельхиора нашли возле Крутовражья. Рыцарь еще дышал, но почти ничего не помнил. Помятый доспех, сломанный меч и обильные кровоподтеки выказывали отвагу, с коей славный сэр бился против дракона. Король наградил храбреца орденом Сизого Льва-Рогача, велел менестрелю Агафону воспеть подвиг, а перед делегацией ходоков лишь развел руками: ну что я могу сделать? Дракон есть дракон.
Чистое стихийное бедствие.
Тогда вражинцы с малокатахрезцами, взяв в долю безработного мельника, скинулись кто чем мог – и обратились к колдуну Фитюку, жившему на отшибе. Помоги, мол, советом! Колдун поскреб лысину, забрал дары и целую ночь гадал на бобах. К утру сообщив: дракона утихомирит лишь традиция. Отдайте принцессу на съедение, и дело в шляпе! Потому как, сожрав юную девственную особу королевской крови, дракон обычно улетает прочь. Узнав мнение колдуна, Серджио Романтик предложил иной вариант. А вдруг дракон вместо тощенькой, субтильной принцессы вполне обойдется вкусным, жирным, наваристым волшебником? Вкупе с парочкой особо рьяных ходоков из черни?!
