Дочь творца стекла (ЛП) - Брайсленд В. (книга жизни txt) 📗

Риса зевнула. Слезы выступили на глазах, слепив веки. Она моргнула несколько раз, но было сложно держать глаза открытыми. Музыка была такой успокаивающей…

Ее лицо неприятно пылало, словно его подожгли.

— Хватит! — закричала она. Ладонь сжала ее плечо, трясла ее грубо. Она открыла глаза, веки были тяжелыми, пересохшими. Риса закричала, не понимая, что происходит.

Мило стоял над ней, Камилла — за его плечом. Он поднял ладонь, готовый ударить снова.

— Слезь с меня! — сказала она. Казалось, ее голос был слабым.

— Наконец-то, проснулась, — сказала Камилла. — Дай ей место.

На полу рядом с ней лежали зерна граната, красный сок испачкал ковер. Ее ладони, лицо и платье были в засохшем липком соке.

— Она в порядке? — спросил другой голос.

— Маттио? Она…? — Амо был у порога, как и несколько слуг. Даже Фита стояла в стороне, сжимая фартук потными ладонями.

— Что случилось? — казалось, ее горло зашили. Она закашлялась, кривясь от боли в груди.

Она еще не видела, чтобы Мило был таким красным и яростным.

— Ты не просыпалась, — рявкнул он. — Мы пытались, но ты не просыпалась.

— Я уснула? Простите, я так устала…

Мило опустился рядом с ней.

— Ты в порядке?

Маттио с отвращением указал на обломки шкатулки на полу.

— Ты не открывала глаза, пока мы не сбили это на пол и разбили. Думаю, это сделано Кассамаги. Я такого еще не видел. Мы чуть не лишились из-за этой штуки казы!

Камилла собирала обломки.

— Кто дал это тебе?

— Не знаю… — выдохнула она. — Это было на столе.

— Мы почти час пытались тебя разбудить. Ты можешь встать? — Мило был еще мрачным, но гнев угасал.

— А нужно? — служанка у стены расплакалась, Фита тут же стала утихомиривать ее. Риса вздрогнула и спросила. — Сколько я спала?

— Долго, — сказал Маттио. Его голос был напряженным и хриплым. — Нужно исполнять ритуал. Сейчас.

Лед побежал по ее венам. Она дико посмотрела на двери балкона. Небо темнело на западе за Каза Катарре. Солнце было над горизонтом. Она не могла проспать так долго!

Вдали из центра города донесся рожок, точно из замка.

— Помогите, — испуганно закричала она.

Лестница на самый высокий балкон дома была в коридоре, но тело казалось тяжелым, и расстояние ощущалось как миля. Мило и Камилла подняли ее на ноги и протащили все расстояние. Она сжимала их шеи, ее ноги едва касались пола.

Хоть она ощущала себя слабо и сонно, звук рожка Кассамаги с востока взбодрил ее. Не было времени на мысли. Маттио уже прицеплял сине-зеленое знамя к крючкам. С его помощью она подняла знамя в небо. Веревка взлетела так быстро, что чуть не обожгла ее ладони.

Мило и Камилла сняли медную крышку с пьедестала, открывая рог Диветри. Блеск уходящего солнца попал на него. Риса боялась, что ей не хватит сил поднять его.

Она зря переживала. Стоило коснуться рога, и сила наполнила ее. Казалось, освежающий дождь прошел летним днем, это ощущалось как смех, радость в серьезный миг. Рог словно узнал ее. Риса охнула от резонанса в теле. Это ощущал ее отец, когда брал медный инструмент.

Металлические кольца знамени позвякивали от ветра. Она подняла рожок и подула.

Она впервые насладилась там, как звук рога разносился над крышами Кассафорте. Звук был чарами, она ощущала это так, как не было в детстве. Хоть рог был создан века назад, он сиял как новый. Она словно ощущала присутствие магии рога краем глаза, такое нежное, что оно пропало бы, если бы она посмотрела прямо. Но эта сила оберегала город. И наполняла ее силой.

Она ощущала в тот миг, что будет жить вечно.

Семья мастеров и слуг молчала. Рог утих в сумерках. Не было радости, как в прошлую ночь. Над балконом царила серьезная атмосфера. Они были в безопасности еще на ночь. Сколько еще они смогут противостоять угрозе принца?

Услышав низкий звук грома, Риса поняла, как долго не шевелилась. Звук, будто огромный барабан, сотрясал ее кости.

— Нет, — прошептала она, сжимая рог Диветри для сил. Она прошла к краю балкона, слышала крики из казы на западе. Уходящее солнце озаряло, как тот остров дрожал. — Не Катарре!

23

Почему говорить с тобой, мой друг, мой король, проще, чем с моей родней? Боюсь, они считают меня странной.

— Аллирия Кассамаги королю Ниволо Кассафорте в личном письме из архивов Кассамаги

— Форма не подходит.

— На Камилле хорошо сидит. Это ее запасная, — Мило выглянул в тени. Фонари озаряли улицы, но на канал падало мало света, пока они плыли на север.

— У нее сеть мышцы там, где у меня нет, — судя по свободе в груди, у Камиллы было еще кое-что, чего не хватало Рисе.

Мило направил гондолу под мостом к широкой части, где пересекалось несколько каналов города. Фонарики над водой, шесты этих ламп были закреплены на дне каналов, бросали резкие тени на черты Мило. Он был мрачным и встревоженным.

Им нужно было найти Рикарда. Не дать ему распространить песню. Риса уже пострадала от зачарованной шкатулки, они не могли допустить повторения. Но было сложно уговорить Мило на этот план. Когда она позволила ему оторвать ее от вида разрушенной Катарре, усеянной страницами и кожаными обложками книг, деревом и стеклом, где они хранились — Камилла сказала, что не смогла найти Поэта народа в его обычных местах. Они нашли ее, пока она обрабатывала мозоли, которые получила, бегая по городу.

— Надеюсь, Рикард не пел песню всюду, — сказал Мило со стоном. — Но он точно будет ночью у Мины. Нужно просто поймать его там.

Хотя Камилла только потерла пятки и кивнула, Риса заметила боль и усталость на ее лице и быстро сказала:

— Нет, она устала. Я пойду.

— Я не устала, — возразила вяло Камилла.

— Риса, тебе опасно ходить в город, — предупредил Мило.

— Мне опасно и в комнате! — ответила она. — Ты сам сказал, что мне лучше быть с тобой.

Мило упрямился.

— Толио не выпустит тебя из казы после темноты.

В конце концов, Камилла придумала план нарядить Рису в форму стража. В темноте никто не станет приглядываться к двум стражам, покидающим казу для ужина после долгой смены. Камилла осталась в комнате Рисы с закрытой дверью, она могла в это время отмочить ноги в воде с солями.

Риса посмотрела на мерцающую воду, увидела там мокрую бумагу — страницы книг.

— Столько чар обучения потеряли, — она выудила страницу из канала, посмотрела на растекшиеся чернила. Теперь разобрать написанное не удавалось. — Ты когда-нибудь читал книгу Катарре?

Мило кивнул.

— Могло быть хуже. Могло быть как в Портелло или как…

Он не закончил, но она знала, что он думал. Или как могло быть с Казой Диветри. Она снова представила, как стекло взорвется на их острове. Мастерские, кухни, окна в доме — все это пронзит дерево, кости и плоть.

Мило молчал, и Риса сказала:

— Ты переживаешь, что Толио узнает, что мы делаем. Что у Камиллы будут проблемы, если нас поймают.

Мило дальше направлял гондолу по каналу.

— Нас не поймают. Это точно.

Бегущие шаги зазвучали на улицах сверху. Риса повернулась, насторожившись из-за шума. Топот утих вдали, она расслабилась. Мило так не переживал. Он замедлился у очередной развилки, стал поворачивать на восток.

— Я видел книгу Катарре. Про мечи. Книга была мамина, — вспомнил он. Риса снова представила его покойную маму, беловолосую, пухлую и добрую, давшую Мило книгу по созданию мечей, пока она расчесывала его светлые кудри. — Я не забыл ни страницы оттуда.

— В этом красота чар Катарре, — сказала Риса. — Была красота, — она не могла думать о потерях, это пугало ее. Она сменила тему. — Куда мы направляемся?

— О, тебе понравится у Мины, — Мило расслабился. — Это таверна для артистов. Мы едим там почти каждую ночь.

— Ты не ешь дома? — кроме редких ужинов в другой казе или дома Тридцати, Риса почти никогда не ела вне Казы Диветри. Она не была в таких местах.