Дочь творца стекла (ЛП) - Брайсленд В. (книга жизни txt) 📗
Все выдохнули с облегчением, когда Фредо повесил фартук на крючок у двери. Без слов, не оглянувшись, он вышел. Эмиль и Мило тут же заговорили, пытаясь привлечь внимание Маттио:
Эмиль извинялся.
— Это точно вышло случайно. Фредо никогда бы…
— Я видел его! — сказал Мило. — Он намеренно…
Маттио смотрел на Амо.
— Что ты делаешь, парень? — спросил он, когда работник снял перчатки и тяжелый фартук.
— Иду домой.
— Почему? — спросила Риса.
— Меня тут не захотят после такого, — широкое лицо Амо кривилось от недовольства. Он поднял лямку фартука над головой.
— Это решать мне и казарре, парень. Оденься обратно. Работа не завершена.
Мило обрадовался, что его друга не прогнали. Он уже не спорил, защищая Амо. Маттио подмигнул ему.
Эмиль подошел к Рисе.
— Не думаю, что Фредо хотел обжечь его, казаррина, — сказал он. Он спешно добавил. — То есть, казарра.
— Уверена, это было случайно, — сказала Риса, но она сомневалась. Фредо вел себя как казарро, а она забрала это место. Кто знал, как он мог отреагировать, если всего несколько часов назад он чуть не лишился места в мастерской?
— Это было случайно. Должно быть. Он был очень расстроен.
— Знаю, — сказала Риса. Расстроен — это мягкое слово для эмоций на лице кузена. — Не переживай.
— Он должен был быть казарро, — выпалил Эмиль. Риса охнула, и Эмиль тут же запнулся. — Он так думает. Без обид, казарра, но и ваш отец так думал бы.
— Ясно, — Риса не думала, что Эмиль хотел ужалить ее словами, но ее словно ударили по лицу. Да, ее отец отдал бы это место мужчине. Сколько человек согласились бы с ним?
— Молчи! — рявкнул Маттио на нервного юношу. Мастер нахмурился. Он посмотрел на Рису, чтобы извиниться, но она уже отвернулась, чтобы скрыть мрачное выражение лица.
22
Когда все во тьме, сосредоточимся на работе. На ежедневном труде руками, с согнутой спиной и потом на лбу. В этом спасение.
— из книги молитв инсулы Кающихся Лены
— Казарра?
Шепот был робким, едва слышным. Риса замерла от звука, сердце колотилось. Спина болела от того, что она весь день двигала ящики с листами стекла. Хоть Мило помогало, было тяжело и неудобно. До этого она, уставшая и вспотевшая, хотела только вернуться в свою комнату и опуститься в ванну прохладной воды.
— Кто там? — спросила она. За ней Мило напрягся.
Фигура медленно вышла из ниши. Он был хрупким, с морщинистой кожей на костях. В лучах из-за лоз сверху он казался скелетом.
— Дом? — спросила Риса. Пульс не успокоился. Нищий испугал ее.
Его ладонь дрожала, он сжал кулаки. На миг ее поразила его поза, в профиль он напоминал S. Колени были согнуты, словно с трудом удерживали его вес. Голова была вскинута. Он словно пригибался в низком проеме. Дом смотрел на Рису как голодающий во время пира.
— Что такое, Дом?
— Казарра, — вежливо и деловито сказал Мило. — Тебе нужно вернуться в комнату.
— Это Дом, — сказала она, его вмешательство было странным. Она тише добавила. — Что такое?
Он покачал головой и шепнул:
— Что-то не так. Я чувствую это весь день.
— Ты предложил мне забрать беднягу, — напомнила Риса.
— Знаю, — кивнул Мило. — Но…
— Он безобиден, — сказала она, почти смеясь. После всего, что произошло за сутки, появление старика было наименее пугающим событием. — Что у тебя в руках? — сказала она Дому тепло. Ладонь мужчины дрожала, он поднял кулаки. — Это мне?
Дом кивнул и открыл рот. Между губ вырвалось дыхание.
— Вам, — ветерок с моря трепал его белые волосы, похожие на облако.
Он раскрыл пальцы на круглом предмете. В его морщинистых ладонях лежал красный плод.
— О, гранат. Как мило! Спасибо, Дом. Это я и хотела.
Ток пробежал от его ладони к ее пальцам, когда Риса взяла спелый плод. От этого она вздрогнула, но улыбнулась снова. Мило кашлянул за ней.
— Казарра…
Старик пропал в тенях, а они вошли в дом, и она заговорила снова:
— Мило, что такое?
— Мне не нравится, что люди прячутся во тьме вокруг тебя, — сказал он. Он выпалил это так, что она поняла, что его веселье сменилось тревогой.
— Это просто Дом, — повторила она. — Никто мне не навредит в моей казе.
— Мы не знаем этого, — сказал он и остановил ее, коснувшись ее плеча. — Это серьезно, Риса. Стражам не приказали не пускать людей в казу, кроме ночей. Любой может притвориться другом или торговцем и пересечь мосты, если захочет навредить тебе.
— Ты перегибаешь, — она пошла к своей спальне.
— Я не хочу неприятностей, как было в мастерской. Ты могла пострадать. Мой долг — защищать тебя.
— Ты точно перегибаешь, — но Риса ощутила холодок. Он был прав. Она рисковала.
— Возможно. Или нет. Но пообещай, что не будешь ходить одна, Риса. Лучше не уходи далеко от меня следующие несколько дней.
— Кстати, Маттио думает, что ты так себя ведешь, потому что я тебе нравлюсь, — пошутила она.
На его лице пропали эмоции. Она запаниковала, что оскорбила его.
— Прости. Обещаю, — сказала она. Риса добралась до своей комнаты на верхнем этаже, сжала ручку двери и открыла дверь. — Проверишь мою комнату на убийц?
Мило молчал. Он принял ее вопрос серьезно, и это ее немного напугало. Она смотрела, как он вошел, ладонь лежала на ножнах. Он проверил комнату, где она мылась. Он заглянул под ее кровать, проверил большой шкаф с платьями. Он проверил небольшие предметы на столе. Хоть он не нашел ничего необычного, он все равно был насторожен.
— Я в безопасности? — спросила она, желая сесть после долгих часов движения. Она подбросила гранат и поймала. — Я не хочу тебя торопить, но я устала.
— Наверное, — Мило сомневался. — Мне попросить их принести тебе ужин? Ты выглядишь голодной.
Качать головой было тяжело с уставшими мышцами.
— Я съем сейчас это, — сказала она, поднимая гранат. — После ритуала съем что-нибудь еще. Но сейчас я хочу отдохнуть. Можно?
— Я не уйду из коридора, — сказал он. — Если что-то нужно, зови, — он забрал у нее гранат, убрал ножиком кожуру и отдал ей.
— Прости за то, что я сказала. Насчет того, что тебе нравится…
— Не стоит, — резко сказал он, закрывая дверь. — Отдыхай, казарра.
Риса медленно пересекла комнату, разламывая гранат. Сок от спелых семян стекал по ее ладоням. Она бросила семена в рот, потягивая сок. Вязкое послевкусие взбодрило ее. Она даже оживилась.
У балкона на столике у дивана она заметила маленькие подарки. Многие были с лентами или в яркой бумаге. Там были апельсины, перевязанные лентой, мешочек шоколадных бобов, которые можно было растворить для горького напитка. В маленькой баночке было нечто, пахнущее оливками, чесноком и маслом. Там были и изюм с фаршированным инжиром. К некоторым угощениям были прицеплены записки. «Спасибо, от Нателлы» значилось на ягодном варенье, оставленном одной из служанок с кухни. Если бы она была голодна, она устроила бы пир, не покидая комнату.
«Ты всех нас спасла. Благодарю. Марчелло», — записка от одного из садовников. Она была между лапок очаровательной собачки из дерева. Рядом стояла милая шкатулка, и, когда Риса открыла ее, заиграла народная мелодия. Она хорошо ее знала и улыбнулась.
Она опустилась на мягкий диван и расслабилась, слушала мелодию шкатулки. Маленькие подарки тронули ее. От самодельной собачки до шоколада — такого редкого угощения, что она пробовала его лишь раз в жизни до этого — и простого граната от Дома, маленькие подарки согрели ее сердце.
Она легла на спину, бросила горсть граната в рот, потом другую. Милая мелодия заставляла веки опускаться. Она поняла, что не должна спать… она устала так, что проспала бы до утра, если бы закрыла глаза.
Нет, она просто расслабится, наслаждаясь ветром с балкона, думая о… Ей было интересно, что делал Мило в коридоре. И где была Камилла? Она нашла Рикарда? Она еще не вернулась.
