Слишком много колдунов (СИ) - Жигмытов Цокто (книги серии онлайн TXT) 📗
Как только он вылез возле Академии — тут же увидел их экипаж, проклятый кабрио, который испортил ему всё утро, и, видимо, собирался маячить рядом весь день, суля новые пакости и неурядицы. Так и вышло: навстречу ему бежали Жак и Аслан, лица у них были встревоженные, а Нони Горовиц стояла возле кучера, подпрыгивала и махала ему рукой.
— Пит, они перенесли начало на девять часов! — сказал Аслан, подбежав. — В ресторане два каких-то типа говорили об этом. Мы поехали за тобой, но не успели.
— Вы были в ресторане? — спросил Питер, набирая ход в сторону крыльца Академии.
— В «Шампо», — произнёс Аслан, благоговейно понизив голос, и расширенными глазами указал на Жака, идущего рядом. У того сразу сделался отсутствующий вид, и он сообщил скучно:
— Просто он один открыт в это время.
— Ясно, — со светлой горечью сказал Питер. — Это вам не яйца с сыром и ветчиной.
— Pete, you seem to be late, — сказала Нони.
— Ага, — ответил он. — Да ничего страшного.
— «Пит»? — тихо, словно про себя, повторил Жак. И Питер вдруг увидел, как прекрасно августовское утро, и ему почему-то сразу стало ясно, что он успеет, и действительно ничего страшного не происходит.
— Мы успеем, — сказал он, стараясь звучать сдержанно и благородно. — Наши пропуска у швейцара, вы идёте как мои ассистенты, поэтому, Аслан, пожалуйста, прими умный вид. Ты в храме науки.
— Я прощаю тебе твоё мелкое хамство, — сказал Аслан. — Скажи спасибо Нони и ресторану «Шампо».
С этими словами эвакуатор одёрнул камзол, выпрямился и сделал одухотворённое лицо.
— Wow, — Нони засмеялась.
Жак выглядел так, будто его только что проткнули насквозь; но девушка взяла его под руку — и все четверо, довольные и радостные, пошли получать пропуска.
Конференция проходила в зале торжеств Академии и действительно была в самом разгаре, но они успели зайти в служебный вход в точности к началу секции; Питер прикатил раздвижную доску-ширму, за которой надо было прятаться им всем — кроме него самого, разумеется. На ней он будет писать формулы в течение доклада и вешать диаграммы с иллюстрациями, которые ещё пахли краской и свежей бумагой, а в конце Жак и Аслан растащат ширму в стороны, словно кулисы, и перед аудиторией появится Нони — эффектно и неожиданно.
— Где вы ходите? — напустился на Питера какой-то солидный дядечка в сбитом набок пышном парике с огромным бантом; его щеки были ярко размалёваны. В руках он держал накладную женскую грудь из папье-маше, которую и пытался напялить через голову. — Господин Бризено всех лично предупреждал, что начало перенесли на девять! Наша секция уже начинается.
— Профессор Виннэ? — ошеломлённо пролепетал Питер.
— Я доктор Пеллье, — сердито ответил дядечка. — Профессор Виннэ ещё гримируется. Помогите застегнуть, Питер. Постоянно слетает, будь она неладна. И акробаты не готовы, что за день!
Питер щёлкнул застёжкой на спине у учёного. Доктор Пеллье повернулся, достал откуда-то гигантский красный сарафан в ярко-зелёный горошек и одним движением надел его на себя. Оправил складки, расставил руки, молодецки притопнул.
— Ну как я вам?
— Потрясающе, — загробным голосом сказал Питер.
— Нет слов, — подтвердил Аслан.
— Что вы приготовили, если не секрет? — бесцеремонно оглядывая Жака, Аслана и особенно Нони, спросил Пеллье. — Наш эффектус сразу после вашего, вам нужно время, чтобы прибрать сцену за собой?
— Прибрать сцену? — переспросил Питер.
— Ну что у вас будет? Хлопушки, торт, искусственная кровь?
— Нет, ничего этого не будет.
— Понятно, — с подозрением сказал Пеллье. — У вас что, просто научный текст? Без актёрских реприз? Без визуальных трюков?
Питер кивнул.
— Ну что ж, — сказал учёный. — Мы с профессором Виннэ в своё время тоже начинали с этого. Это пройдёт.
Питер произнёс ещё более убитым голосом:
— Я прочитаю доклад о практических аспектах энергетики древних. И в конце выйдет Нони, мы ответим на вопросы. Она…
— А! — оживился доктор Пеллье. Теперь он смотрел исключительно на Нони. — Игра с залом на раздевание. Давненько не было, давненько.
И захихикал, затрясся всем телом вместе с париком, бантом и фальшивой грудью. Жак длинно втянул носом воздух и шагнул вперёд, Питер, не меняясь в лице и продолжая сдержанно улыбаться, преградил ему дорогу, а Аслан схватил финансиста за руки. Нони ничего не поняла, но ей не понравилось, как доктор Пеллье на неё смотрит. К счастью, объявили начало секции, маститый учёный всполошился и, квохча встревоженной наседкой, умчался по своим делам.
— В яркой и доступной форме, говоришь, — сказал Аслан, тщательно выговаривая каждое слово. — Храм науки, говоришь.
— Пусти, — сказал ему Жак. Аслан отпустил.
Питер стоял и разглядывал пол, затем поднял голову.
— Нони. Жак. Аслан. Простите меня, кретина. Я не знал.
Его друзья молчали. Нони не совсем понимала, что происходит, но тоже ничего не говорила, уловив общую атмосферу.
— Езжайте домой, я прочту доклад один. Ещё раз извините.
Жак молча кивнул: извинения приняты. Питер кратко объяснил ситуацию Нони, снова извинился как мог, уже на английском. После этого все трое ушли в служебную дверь; провожать он их не пошёл, сел и раскрыл папку с текстом, сделав вид, что читает.
Кто-то тронул его за плечо.
— Доктор Кэтфорд, ваш эффектус через доклад. Сразу после детского хора физиков-теоретиков.
4
— …И в заключение, — сказал Питер слегка севшим голосом, — я хотел бы ещё раз подчеркнуть. Мой доклад вовсе не ставит под сомнение гениальность наших предков, уровня цивилизации которых нам достичь вряд ли суждено, а напротив — углубляет и расширяет наше понимание их подлинного величия. Истина — вот к чему должен стремиться любой учёный, независимо от его возраста, положения и даже корпорационной принадлежности.
Питер замолчал, закрыл папку, испытывая малодушное облегчение: отмучился. Всё время, пока он читал доклад, в зале торжеств Академии царила недоумённая тишина. Он писал мелом формулы, чертил графики, вешал иллюстрации и диаграммы, но никто, кажется, даже не вздохнул. Все смотрели то на сцену, где Питер предательски запинающимся голосом рассказывал об энергетике древних и рисовал на доске схемы четырёхтактного двигателя внутреннего сгорания, то в центр зала, где в красных почётных креслах в два ряда сидели чиновники из министерства финансов.
— Это всё? — спросил какой-то чиновник наконец. Питер оглянулся зачем-то на доску, затем пожал плечами, вымучил сдавленную гримасу и сказал:
— Да, пожалуй, всё.
Всё это сильно напоминало школьный экзамен, — точнее, полный провал на школьном экзамене. Зал зашумел, заговорил, Питер старался глядеть на всех в целом и не встречаться взглядом ни с кем конкретно; в секторе, сразу перед министерскими рядами, где сидели главные авторитеты, члены Совета Академии, несколько человек громко рассмеялись и сразу замолкли. Тишина установилась и во всем зале. Один из академиков, широко улыбаясь, встал. Это был господин Бризено собственной персоной, и улыбка его была такой дружеской, что Питер понял твёрдо и бесповоротно: всё кончено.
— Правильно ли я вас понял, доктор Кэтфорд, — начал он, — что суть вашего доклада сводится к тому, что наши великие предки… — он сделал паузу.
— …что наши великие предки, точнее их цивилизация, великая цивилизация, своей энергетической основой имела, — Бризено картинно заглянул в бумажку, — нефть? — тоном профессионального актера закончил заместитель директора и сделал такое вопросительно-юмористическое выражение лица, что всем тоже стало всё понятно: зал торжеств дружно грохнул.
Питер уставился в текст доклада; буквы плясали перед глазами. Чиновники и академики тянулись через спинки кресел и хлопали по плечам и спине господина Бризено, отмочившего такую великолепную шутку. Питер стоял за кафедрой, опустив голову. Я должен это выдержать. Я должен это выдержать. Они не понимают. Никто не понимает.
