Апокалипсис every day (СИ) - Оберон Ману (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Первый звонок прозвучал рано, молодой настойчивый голос дал заказ на частный извоз трупа и назвал адрес. Прибыв по указанному адресу, — старый район города из частных деревянных домов, — Фридрих вышел из кабины грузовичка и с любопытством огляделся. В таких местах он ещё не был. Воздушная линия жёлтых труб центрального газоснабжения. Деревянные заборы. Первый этаж домов каменный, второй — деревянный. Полное ощущение провала во времени. Не то в двадцатый век, не то в девятнадцатый…
Из-за кряжистого, разлапистого дерева вышел человек в головной повязке, старой кожаной куртке, порыжевшей от времени, и широких чёрных брюках, заправленных в высокие кроссовки. Лицо человека украшали солнцезащитные очки. Хотя погода не соответствовала. Небо тучками подёрнулось. Какое там солнце, — того гляди дождь пойдёт!
Неторопливо подойдя к машине, встречающий неспешно поинтересовался:
— За трупом?
Фридрих неторопливо кивнул.
— За мной, — скомандовал встречающий и добавил: — Водилу оставь. Не надо.
Фридрих посмотрел на Виталия. Виталий, не вылезая из-за баранки, пожал плечами.
Фридрих ответно пожал плечами и направился следом за странным встречающим.
Зашли за угол, прошли переулком, прыгая со старой покрышки на старую покрышку, уложенные в виде мостков посреди вечно непросыхающей грязи. На полпути, где-то на пятой или шестой покрышке, немец остановился и критически оглядел предполагаемый путь проноса трупа. Не пройти посуху…
Повернули в следующий проулок и зашли во двор первого же дома слева. Верх — дерево, первый этаж и полуподвал — кирпич. Старый, красный, багровый даже. В воздухе запахло веком восемнадцатым, может даже — семнадцатым…
Провожающий зашёл в маленькую деревянную пристройку у самой стены, нечто вроде кабинки туалета на улицах Запада, открыл тяжёлую низкую деревянную дверь, молча пригнулся и стал спускаться в полуподвал. Фридрих, молча, не унижаясь до суетливых расспросов, — следом. Лестница короткая, но крутая, ступени продавлены посередине тяжестью многовекового хождения. Не до слов. Не упасть бы.
Войдя в само помещение полуподвала, Фридрих чуть было не упал. В прямом смысле этого слова. И было от чего. Прямо перед ним, в дальнем конце практически пустой комнаты, за столом, застеленным флагом Третьего рейха, свастикой ко входу, сидели, сцепив руки поверх стола, трое бритоголовых крепышей в кожаных куртках и тёмных очках на половину лица. Сидели и молча: ни слова, ни жеста, — смотрели на вошедшего.
Фридрих машинально оглянулся назад. Сопровождающий уже отошёл в угол и встал там по стойке «смирно». Тоже не выражая никакого желания общаться и даже шевелиться. Постояв в недоумении около минуты, Фридрих решил, что неподвижностью и молчаливостью хозяев не удивишь. И стал неспешно осматривать место, в которое его завела судьба.
На стене слева от входа имел место быть флаг Третьего рейха, копия скатерти на столе с троими молча встречающими, следом, ближе к двери, шло большое, на всю высоту стены, изображение какой-то дополненной свастики. Сразу и не узнаешь.
На середине противоположной стены, сверху донизу, составленный из отдельных кусков, пребывал фотопортрет некоего усатого господина в японской одежде для занятий каратэ. Господин стоял в решительной стойке, выставив вперёд, в сторону зрителей, внушительный кулак. По обе стороны от центрального изображения имелось ещё несколько изображений того же господина, размером поменьше и в других условиях съёмок, фотографии шеренг людей в одинаковой форме, фас и профиль, и что-то там ещё, поменьше. А также неизбежные изображения икон, фотографий церквей и прочая атрибутика современных российских патриотов. Фридрих наконец-то понял, куда он попал. Он попал в логово экстремистов фашистского толка.
Закончив осмотр помещения и немного подумав, он вышел на середину комнаты. Где и замер, скрестив руки на груди и устремив взгляд куда-то поверх голов сидящих за столом.
Постояв так минутку-другую, Фридрих принялся насвистывать мелодию: «Ах, мой милый Августин». После чего, ввиду отсутствия реакции хозяев, начал рассматривать трещины на потолке. Краем глаза он заметил, что неподвижные фигуры за столом дрогнули и стали переглядываться. «Ага», — подумал по-русски Фридрих и внутренне улыбнулся.
Центральная фигура за столом гулко откашлялась в поднесённый к лицу кулак. Фридрих выждал секунд десять и безмятежно опустил глаза на источник звука.
— Мы разочарованы, — сказала центральная фигура.
— Мы? — подумал Фридрих. — Мы, Кайзер Полуподвала… забавно…
— Может, он и не немец вовсе, — сказал один из сидевших сбоку.
— Да нет, немец, сам проверял, — ответил второй сбоку.
— Паспорт показать? — спросил Фридрих.
— А покажи! — ответил центральный.
Фридрих подошёл к столу, и показал паспорт всем троим, предусмотрительно не выпуская его из рук. Потом вернул документ во внутренний карман.
— Итак, господа, вы меня обманули.
— Не обманули, а проявили тактическую хитрость, — проворчал центральный.
Фридрих усмехнулся.
— И что дальше? Ну, схитрили. Ну, увидели живого немца. И что теперь?
Сидевший в центре растерянно посмотрел на стены, потом по очереди взглянул на обоих соседей, потом снова на стены и потом уставился на немца, словно увидел его впервые.
— Не тот нынче немец пошёл, — сокрушённо заявил сидевший в середине и горестно покивал головой.
— Не, не тот, — поддакнули оба боковых, соглашаясь.
Фридрих откровенно расхохотался.
— Если это всё, то я назад иду, — и направился к выходу.
— Проводите, — поспешно крикнули сзади. — Предателю расы нечего делать среди истинных арийцев!
Когда впереди показалась машина, сопровождающий аккуратно взял Фридриха за локоть. Ингер полуобернулся.
— Передайте полковнику, что всё в порядке, как обычно, — сказал сопровождающий.
— Какому из полковников? — равнодушно спросил немец.
— Морозу, — немного растерянно сказал русский. — Или вы не из милиции?
— Я передам, — пообещал Фридрих, и покровительственно похлопал экстремиста по кожаному плечу.
— И в Москву отчёт, — в приступе внезапной фантазии продолжил он. — И на Запад отчёт. Хорошо работаете, продолжайте в том же духе!
Залез в кабину, махнул рукой и сказал по-русски, громко, для стоявшего на земле:
— Трогай!
— Штирлиц сел в такси и сказал шофёру «Трогай!». Шофёр потрогал — и припух, — негромко произнёс Виталий, когда машина отъехала.
— Штирлиц? — переспросил Фридрих. — Ах! Русское кино! Помню, помню.
В это время зазвонил сотовый.
— Городской отдел по перевозке трупов слушает.
В трубке раздался здоровый жизнерадостный смех.
— Ну, как вам наши фюреры, геноссе Ингер? — ласково спросила трубка.
— Майор Феликс! — изумился Фридрих.
— Он самый. Понравилась экскурсия? Мне только что доложили, что всё прошло нормально, вы в порядке, уже уехали.
— Так это была ваша затея?
— А как же! Ну, как ваши впечатления? От русских фашистов?
Фридрих попытался вспомнить подходящее русское слово.
— Это просто какой-то — срам, — с чувством сказал он в трубку.
Трубка снова ответила ему жизнерадостным смехом.
— А вы чего хотели? Там только наших агентов процентов восемь состава, да фээсбэшники, да всякие разные, — процентов сорок-шестьдесят наберётся.
— А зачем вам всё это надо? — изумлённо спросил Фридрих.
Из трубки послышался протяжный укоризненный вздох.
— Ну, подумайте сами, вы же взрослый человек.
Виталий, с интересом прислушивавшийся к громко пищавшей трубке, дождался окончания разговора и спросил:
— Так это он вам экскурсию к нашим декабристам устроил, что ли?
— Почему — декабристам? — не понял Фридрих.
— По-Ленински, однако. «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа». Соберутся кучкой в подвале и начинают гордиться чистотой рядов. Да водку жрать.
— Но если этих людей там мало, и среди них так много агентов правительства?..
