Отвергнутая принцесса - де Камп Лайон Спрэг (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗

— Слушайте, вы оба, — вклинился в разговор объект дискуссии. — Какого черта тут...

Не обращая никакого внимания на это вмешательство, Гомон снова обратился к Принцу:

— А его отсутствие может причинить непоправимый вред или ужасно расстроить родных и близких ему людей?

— Вряд ли. Возможно, несколько знакомых и пожалеют разок-другой, что нет больше старины Ролли и некому удачно сострить. Но никто точно не сойдет с ума от беспокойства, если он исчезнет. Ты, Ролли, — хороший парень, но не очень-то gemutlich* [5].

Хобарт откашлялся и произнес:

— Мой юный друг несколько косноязычен, мистер Гомон. Вот сейчас он пытался объяснить вам, что я превыше всего ценю собственную независимость.

Гомон не удостоил его даже короткого взгляда, продолжая расспрашивать Принца:

— Значит, жены и детей у него нет?

— О господи, конечно же нет! Тебе обязательно надо рассказать ему...

— Послушай, Джордж! — не выдержал Роллин Хобарт, выразительно протирая очки. — Тебе, конечно, удалось ненадолго заинтриговать меня, однако сейчас я должен работать. Увлечение защитой прав рабочих скоро пройдет, и мы с Хиггинсом сможем опять получать свои деньги. Когда мне понадобится разобраться в себе, я лучше отправлюсь к психоана...

— Я вижу также, что у него сильный, решительный характер, — прервал Гомон хозяина лаборатории. — Думаю, нам подойдет. Последний вопрос: он сведущ в парадоксах?

Принц в изумлении уставился на гостя, а Хобарт улыбнулся — впервые с начала разговора:

— Как вы узнали, что я увлекаюсь разного рода загадками? Это мое хобби, — в подтверждение своих слов он вытащил из кипы бумаг на столе небольшой журнал «Энигма» в белой обложке, протянув его старику. — В прошлом году я был президентом Национальной Лиги Любителей Головоломок. Жаль, сейчас времени не хватает. И для чего это я вам подхожу? Надо разобраться с каким-то парадоксом?

— Именно, — ответил Гомон. — Воистину, длань Разума направила меня к единственному человеку вашей трехзначной цивилизации, который сможет помочь нам. Поднимись, о Роллин, и мы отправимся с тобой в Логайю. Нельзя терять ни минуты!

— Что за ерунда! — рассердился Хобарт. — Это глупый розыгрыш!

— Я не разыгрываю тебя, — Гомон сложил свое шипастое ложе, поднял голову, и проницательный взгляд его голубых глаз сконцентрировался на Хобарте. — Не ищи слов, чтобы уклониться, о Роллин. Жизнь прекраснейших, мудрейших и лучших из лучших зависит от тебя. Андросфинкс уже почти вырвался на свободу. Скоро грядет жертвоприношение!

— Что это еще за Логайя? — продолжал возмущаться Хобарт. — И кто такие лучшие из лучших? Зачем...

— Скоро ты все поймешь, — спокойно прервал его Гомон. Внезапно его свободная рука вытянулась, подобно языку хамелеона, как минимум футов на десять* [6] и схватила Хобарта за лацкан пиджака строгого делового костюма коричневого цвета. Затем старик вытащил негодующего Роллина из кресла, перенес через стол и направился к дверям. Болтая в воздухе руками и ногами, инженер тщетно пытался достать странного старика, но тот крепко держал его на безопасном для себя расстоянии.

— Джордж! — закричал Хобарт. — Немедленно останови его! Вызови полицейских! Он же ненормальный!

— Эй, Гомон... — нерешительно сказал Принц. — Если он не хочет никуда идти, то ты не имеешь права...

— Тебе не дано понять, что так нужно, о Джордж, — возразил Гомон. — И не пытайся мешать мне. Эта комната — уже часть Логайи. С помощью духовной силы я временно перенес ее туда.

Принц подошел к окну, и лицо его мгновенно побледнело.

— Но ведь там ничего нет! — не на шутку испугался он.

— Конечно, нет, — ответил аскет, попутно уворачиваясь от особенно меткого удара Хобарта. — О Джордж, открой, пожалуйста, дверь — у меня заняты обе руки.

— Мне что-то не очень...

— Открой дверь! — взревел Гомон. Принц мгновенно повиновался.

— Слушай, как тебе удаются подобные штуки? — крикнул Принц вслед старику, и это было последнее, что Роллин услышал от своего друга.

— Сила десятерых со мной, потому что сердце и помыслы мои чисты. Прощай, о Джордж! Твоего друга ждет встреча с опасностью — но также и ВОЗМОЖНОСТЬ! Мы идем!

— На помощь! — завопил Хобарт. — Мои очки!

— Они на тебе, о Роллин, — и с этими словами старец перешагнул порог, держа в согнутой левой руке деревянный чемодан, а на вытянутой правой — сопротивляющегося Хобарта.

* * *

...И они немедленно очутились в полной темноте. Дверь любимого кабинета инженера странным образом привела их не в гостиную малогабаритной трехкомнатной квартиры, а в темный туннель, очевидно, вырубленный в скале. Поначалу Хобарт еще различал слабый свет, падающий из двери комнаты, но потом и он пропал; видимо, Джордж захлопнул дверь. Глупо дружить с хилятиками, все достоинство которых заключается лишь в том, что с ними иногда приятно поговорить, подумал инженер.

Роллин продолжал бороться с Гомоном даже тогда, когда осознал всю тщетность своих усилий. Сначала он извивался, пытаясь выскользнуть из пиджака. Однако в железном кулаке «аскета» помимо лацкана была зажата и значительная часть рубашки вместе с жилетом. Тогда Хобарт принялся отгибать пальцы похитителя, но с таким же успехом он мог бы рискнуть выпрямить хвост одного из бронзовых львов нью-йоркской библиотеки. В конце концов усталость вынудила его прекратить царапаться и молотить кулаками. Расслабившись физически, он, от нечего делать, сконцентрировался на туннеле.

— Черт возь-ми, мы что, в чет-вер-том из-ме-ре-ни-и? — в такт шагам выдыхал он.

— Не разговаривай, о Роллин, — тихо проговорил Гомон позади него. — Ты можешь привлечь внимание жителей пещеры.

— Неужели? Давай, отвечай на мои вопросы, или я тут такой скандал устрою! — и Хобарт набрал полную грудь воздуха, приготовившись закричать.

— Чтобы уберечь тебя от необдуманного поступка, я согласен говорить, — уступил Гомон. — Вряд ли пещерники тронут меня, но вот тебе....

— Давай, ближе к делу! Зачем ты меня похитил?

— Я опасался, что тебе не понравится тактика, которую я вынужденно применил, — с грустью сказал Гомон.

— Он, видите ли, опасался! А что ты скажешь ФБР? А зачем, собственно...

— К сожалению, мне необходимо было действовать именно так, и теперь, если только ты не пересилишь свою неприязнь, я понесу наказание... о-о-о-ох, самое тяжелое, за принуждение живого существа. Поверь, если бы не величайшая угроза, я никогда бы не стал поступать противно своей природе и принципам. Знай, о Роллин, что древнее заклятие наложено на Королей Логайи... Прислушайся!

Гомон замолчал, и Хобарт не стал продолжать спор. Темноту разорвал пронзительный плач истязаемой скрипки, от которого по спине сразу забегали мурашки.

— Пещерники! — прошептал старик. — Нам надо торопиться. Если я позволю тебе передвигаться обычным способом, ты пойдешь со мной? Учти, что самостоятельно ты не сможешь вернуться в свой мир.

— Я останусь с тобой, — пробормотал Хобарт. А что еще ему оставалось делать? — Как ты переместил нас? Создал новую реальность?

— Поскольку я не ученый, то не могу вникнуть в суть твоего вопроса. Знаю только, что праведными мыслями и поступками я приобрел доступ к силе. Говорят, только древнейшие мудрецы обладали ею. Она позволяет посещать странные миры, похожие на твой, где ничто не является на самом деле тем, чем выглядит.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве тебе не кажется, будто Земля неподвижна, а Солнце вращается вокруг нее? Однако знающие люди уверили меня в том, что все наоборот. В Логайе, если тебе мнится, что светило вращается вокруг планеты, значит, так оно и есть. Не можем ли мы меньше говорить и быстрее двигаться?

Жуткий звук раздался снова, подстегнув Хобарта сильнее любых увещеваний. Впереди появилось пятно света, вскоре они достигли выхода и взобрались на обломок скалы, прикрывающий туннель снаружи. От яркого света у Хобарта в первый момент заболели глаза, и он долго моргал, привыкая. Высоко, в необыкновенно чистом голубом небе, сияло солнце. Вокруг возвышались остроконечные, какие-то непривычные, горы. Через несколько секунд Хобарт догадался, в чем дело: слишком уж ровно они стояли, походя друг на друга, как капли воды. Как будто множество перевернутых вверх ногами вафельных трубочек (без шляпки из мороженого) расставлено стройными рядами на абсолютно плоском столе.