Падение Света (ЛП) - Эриксон Стивен (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
— Она слишком занята болтовней. Но если у тебя важные новости, я выслушаю.
— Да, наверняка. Но не от меня. — Она опустила руку на эфес, улыбка аристократа стала шире.
— Ты в окружении моих волков, мастер. Но даже без них я тебя не боюсь.
Она склонила голову набок. — Что за глупости, милорд. Любой фехтовальщик, при любом таланте, должен знать и понимать страх. Без него вас быстро убьет даже менее опытный противник. Не знаю, кто школил вас, милорд, но явно не я.
Разговор привлек «волков» Тюрейда. В воздухе висел кислый запах мужского пота, дом-клинки столпились вокруг.
— Отзовите щенков, милорд, — вздохнула Пелк. — Изображая громил, они унижают себя. Если возможно пасть еще ниже. Но если найдутся смельчаки, приглашаю на поединок. Я сложила достаточно льняных простыней и вымела углов, чтобы ощутить вкус к убийству. Ну же, ублажите меня, милорд, встаньте в позицию. Если суждено быть повешенной за пролитие знатной крови, хотелось бы, чтобы первая кровь была вашей.
Сзади задвигались, кто-то вскрикнул от боли и пошатнулся. Грип Галас подошел к Пелк, короткий меч был окровавлен. — Извините, милорд, — сказал он Венесу. — Трудно пробираться в такой давке, а мне нужно было испробовать остроту клинка. Битва близко, всё такое. Сир, моя жена внутри? Превосходно. — Подцепив Пелк согнутой рукой, он пошел вперед, заставляя Венеса отойти. — Прошу вас, — кинул он, оказавшись у двери, — продолжайте охранять, мы не хотим лишних помех.
Они вошли в дом, Грип встал и вложил меч в ножны. — Пелк, — проговорил он вполголоса, дождавшись, когда закроется дверь. — Дядя моей жены неприятный тип, но убивать его на пороге имения было бы неразумно.
Она оскалилась. — Грип Галас, я потеряла веру в разум. И лучше вам не знать всех моих резонов. — Она как будто содрогнулась, стряхивая жажду крови. — Однажды я убью его, сир. Понимайте это и не стойте на пути.
Грип чуть сощурил глаза. — Его головорезы порубят вас в куски.
— Будет уже не важно.
— Капитан Келларас возразил бы.
Пелк нахмурилась. — Я забывчива.
— Забыли любовь?
— Нет. Забыла, что кому-то есть до меня дело.
Он всмотрелся в нее и снова предложил руку. — Не пойти ли на поиски моей жены?
* * *
Хиш Тулла была в комнате рядом со спальней хозяев, слуги помогали ей снять доспехи. Вид Грипа и Пелк прогнал тяжелые тучи с лица, она громко вздохнула. — Уже начала гадать, когда же…
Грип Галас поспешил перебить Пелк, переводившую дыхание для доклада: — Любимая, нас изгнали с поля.
— Что?
— Лорд Аномандер запрещает нам сражаться. Похоже, твой дядя все же поведет домовых клинков.
— Не позволю…
— Ты ранишь его.
— Он ранит нас!
Грип кивнул: — Да. Он такой. Обиделся, когда я вернулся — сильнее, нежели я ожидал. Меня прогнали, словно приблудного пса. — Он вдруг улыбнулся. — В этом есть некая свобода.
Хиш Тулла окинула мужа взглядом и обратилась к Пелк: — Верность моего супруга сражена еще до начала битвы. Что имеете сказать?
— Чуть не убила вашего дядю, миледи. Но ваш муж помешал.
— Еще?
— Лорд Аномандер взял под команду дом-клинков Драконуса. По сигналам из Цитадели, Легион Хастов идет прямо в долину Тарн. Пора собираться и выезжать из города.
— Лорд Аномандер командует? Не Сильхас Руин?
Пелк пожала плечами. — Если он еще не объявил, то объявит. Миледи, Первый Сын отвергнет Мать Тьму.
Тут Грип Галас обернулся. Потрясение заострило черты его лица.
Пелк продолжала: — Если лорд отверг вас, то лишь потому, что желает сохранить ваши жизни. Да, они ему нужны. Там будет волшебство. Нас может ожидать полнейшее истребление.
— Но наша честь! — воскликнула Хиш Тулла.
Пелк скривилась. — В новой войне магий, миледи, чести не будет. Уважение умирает на расстоянии, убийство делается абстрактным. Битва станет рутинной работой, слишком быстро оконченной. Лишь вороны будут рады. — Она опустила руку на эфес. — Все мое мастерство, жизнь, отданная фехтованию — клятвы сохранить жизнь учеников — все стало бессмысленным. Если смерть может разить без разбора, мы поистине пали. Впереди будущее, в котором умирает дух. В последний день мне не будет о чем жалеть. — Она глянула на Грипа. — Полагаю, Келларас соединится с моей горсткой праха, так что не корите меня, Грип Галас.
Ни Грип, ни Хиш Тулла не нашлись с ответом.
Пелк кивнула: — Что ж, с вашего позволения я вернусь к дяде и сообщу, что он получил командование.
— Следите за битвой, — сказала Хиш Тулла, но тон ее был пустым, ледяным. — Вы назначаетесь его заместителем. Позаботьтесь, чтобы он понял.
— Да, миледи. Случись измена, зарублю его в тот же миг.
— Вряд ли, — ответила Хиш Тулла, подзывая слуг, чтобы снять доспехи, — Венес Тюрейд питает сомнения в вашей решимости. — Она повернула голову к мужу. — Что скажешь, любимый? Не поехать ли в западную крепость?
Грипп нахмурился. — Ты отказываешься от ответственности?
— Он любит нас слишком сильно, не так ли? Мы уедем, покрытые ранами свободы. — Она пожала плечами. — Путь следования будет заметен по кровавым пятнам. Пелк, держите рядом Рансепта.
— Конечно, миледи, если окажется возможным…
— Я сказала «рядом», Пелк. В нем есть волшебство куда более древнее, чем изобретет любой Хунн Раал.
— Рансепт?
— Он тряс, Пелк. Отрицатель, если вам нравится это определение. Более того: прежде он жил среди Бегущих-за-Псами. У него особенная мать. Держите его рядом, Пелк, ибо я желаю увидеть вас снова.
Пелк поклонилась.
Хиш Тулла сказала мужу: — Ты выполнил просьбу Келлараса. Привел лорда Аномандера в чувство. Больше он тобой не командует.
— Да, любимая.
— И никогда больше.
Он кивнул.
Пелк покинула комнату, ощущая себя довольной, словно навеселе. Что бы ни принес день, любовь выживет. Она понимала лорда Аномандера, его недовольство возвращением Грипа. В их случае честь проиграла битву, но достаточно и простого приличия.
Она подошла к двери, желая порадовать и одновременно раздразнить Венеса Тюрайда. Потом они отправятся в низину Тарн, ведя домовых клинков Дома Тулла, и она поскачет позади Венеса, а рядом старый горбатый Рансепт будет хрипеть от натуги почище своего коня.
Келларас выживет или умрет. Как и сама Пелк. «И ты, Айвис, старый дурак. Найди новую любовь, если сумеешь, когда все кончится. Мы ушли от сожалений, прошлое потеряло когти и уже не повредит нам».
Ну, пришла пора взглянуть в лицо умирающего дня. Она пнула дверь.
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
Вызывая смущение и беспорядочные скачки эмоций, мысль не отпускала Орфанталя. Куда бы ни забредал разум, идея возвращалась при малейшей остановке. Детям нужно позволить выбирать себе родителей. Разумеется, это невозможно. Но еще хуже, что матери не могут выбирать себе детей. Он много чего знал о том, каково быть нежеланным и нежданным. Еще больше о том, каково быть сплошным разочарованием.
Мать, которую он нашел бы себе, могла бы без страха поглядеть ему в глаза и понять, кто он такой. В ней был бы резерв, своего рода эгоизм, оставляющий ему довольно места, чтобы расти, создавать собственный мир, самому принимать решения по жизни.
Грип Галас захохотал бы от одной мысли. Дети, сказал бы он, нуждаются в опеке. Дитя, настаивал бы он, не может понимать мир, не готово занять в нем место. Наверное, это правильно… но все же нужен баланс. До Цитадели Орфанталь задыхался под заботливой опекой матери. Пригибался к земле от страхов и угроз бабки. Отец же был сплошным отсутствием, великим царством незнания; Орфанталь поднимал вместо него воображаемых героев с дерзкими знаменами и был вполне доволен.
Но, представляя себе грядущую жизнь после избавления от узкого мирка матери, он сильнее всего влекся к картине героической гибели.
Он ощутил появление матери. Силы его росли, город и ближайшие окрестности трепетали на самой коже. Черная река, еще покрытая у берегов хрупкими льдинами, казалась сердечной жилой, щедрым потоком крови — слишком живой, чтобы замерзнуть, слишком яростной, чтобы повернуть. Он чувствовал мать, ее неуверенные шаги. Дрожал от внезапного явления Первого Сына, дух коего подобен бронированному кулаку; и чужака рядом с ним, тут же ушедшего в лес, но передавшего чувство обреченности раненого мира, природы, закаленной ею же рожденными бурями.
