Последнее пристанище (СИ) - Соот' (книги хорошего качества TXT) 📗
Кадан был хрупким, как и всегда, и сейчас, когда Луи помнил все, в его представлении тот был неподвластен времени, в нем не меняется ни единый штрих.
Луи изучал поцелуями ключицы и грудь, ласкал соски и спускался вниз к пупку, чтобы поймать легкую дрожь его живота.
Он отстранился, приподнимаясь, и вгляделся в лицо Кадана — создавалось впечатление, что глаза юноши светятся, и взгляд его пронизывает своими лучами Луи насквозь.
Ощущение целостности и правильности происходящего охватило Луи с новой силой. Хотя совсем недавно они уже были вместе, сейчас ему казалось, что он не видел и не касался Кадана тысячу лет.
— Сердце мое… — прошептал Луи и снова запечатлел на теле Кадана поцелуй. Спустившись ниже, Луи поймал губами его член и втянул в себя. Руками он приподнял бедра любовника и, стиснув на мгновение, двумя пальцами проник в щелочку между ягодиц.
Кадан выдохнул и застонал, тело его мгновенно раскрылось навстречу, приглашая Луи в себя, и тот не выдержал долго — запечатлев на самой головке последний дразнящий поцелуй, Луи приподнялся и направил себя в него.
Кадан схватил его за предплечья и глухо застонал, подаваясь вперед, натягиваясь и силясь приникнуть как можно плотнее.
— Я люблю тебя… — прошептал он.
— Я тоже тебя люблю, — Луи склонился к его губам и принялся ласкать языком, изучая каждый дюйм забытого тела. Бедра его двигались медленно, скорее мучая, чем позволяя приблизиться к разрядке, и сам Луи чувствовал, как тело Кадана пульсирует изнутри, требуя большего.
Но он хотел продлить минуты, отпущенные им. Рука его гладила торс Кадана, грудь, живот и немножко спину, заставляя того выгибаться еще сильней.
Кадан попытался перехватить инициативу, перевернув его на спину, но Луи не позволил. Поймав его руки, одной рукой завел их за голову и прижал к подушке. Он отстранился, разглядывая Кадана, вытянувшегося, распростертого под ним, и наконец ускорил движения, вбиваясь в него сильно и резко, каждым ударом выбивая из легких воздух.
— Пусти, — шепнул Кадан, подаваясь тем не менее к нему.
Луи покачал головой. Лоб его покрылся испариной, и он чувствовал, что приближается к концу.
Только в последний момент он выпустил запястья Кадана — и, тут же перехватив правую руку, прижал к его члену, чтобы стремительными рывками заставить Кадана кончить первым.
Пульсирующее тело обхватило его со всех сторон, и Луи последовал за ним.
Он рухнул на кровать, стискивая Кадана в руках, и тот приник к нему всем телом, прижимаясь щекой к плечу.
— Не оставляй меня больше, Луи. Я выбрал тебя — и только тебя.
Луи молчал, думать о чем бы то ни было он не мог. Сердце гулко стучало в груди, горячее тело все еще плавилось в его руках. Он мог только целовать Кадана — все, до чего мог дотянуться, макушку, лоб, виски — и так же крепко прижиматься к нему.
Они уснули уже за полночь, а наутро Луи встал, едва начало светать, и подошел к окну. Нужно было решать, что делать теперь. Сам факт того, что Кадан находился здесь, ставил их обоих под удар.
Кадан, проснувшийся следом, выбрался из постели и, подобравшись к нему сзади, обнял со спины. Он пристроил голову на обнаженное плечо Луи и замер так, закрыв глаза.
— Не могу поверить, — сказал тот, накрывая его руку своей, — что Рафаэль может причинить тебе вред.
— Никогда не мог… — тихо сказал Кадан.
— Дело не в этом. Он же… безобиден, как мышонок. Понимаешь… он даже к тебе боится подойти.
Кадан молчал так долго, что Луи уже перестал ждать ответа, когда он все-таки произнес:
— Мы могли бы уехать, Луи. Париж, Лондон, Неаполь — любой город для нас открыт. Опера есть везде.
— Ты бы хотел так изменить свою жизнь?
— Я бы хотел остаться с тобой.
Луи вздохнул.
— Мне нужны деньги, — признался он наконец, — ты прав, Индия — рискованный и долгий вариант. До тех пор, пока реставрация во Франции не победит — а я думаю, этого уже никогда не произойдет — ссуду мне никто не даст. Но Эрик готов помочь.
— Ты снова будешь привязан к нему.
— Да.
Наступила тишина.
— Теперь, когда ты помнишь все… ты к этому готов?
— Я и раньше не был готов, — сказал Луи, — он хочет, чтобы я проследил за благополучием Рафаэля, а следить за ним…
Кадан вскинулся, пытаясь через плечо заглянуть Луи в глаза.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал тот. — Но ответа у меня нет. Я не позволю тебе бросить все и остаться со мной в нищете. Я знаю, к какой жизни ты привык.
Кадан молчал. Он понимал, что убеждать Луи смысла нет — никогда, ни в одной из жизней ему не удавалось его переубедить.
— Что мы будем делать сейчас? — спросил он наконец. — Я не хочу уходить. Даже на миг не хочу оставлять тебя одного.
Луи мешкал.
— Ты можешь спуститься на завтрак со мной, — сказал он наконец, хотя воспоминания о том, как приняла Кадана семья де Ла-Клермон в последний раз, тут же всплыли в его голове, — я не позволю им что-либо сделать тебе.
Кадан вскинул бровь и крепче прижался к нему.
— Этого я и боюсь, — мрачно сказал он.
Луи молчал, размышляя.
— Я распоряжусь, чтобы тебе принесли кофе в библиотеку, — сказал он наконец, — графу достаточно знать, что у меня гость. А потом, наверное, подыщу себе другое жилье.
— Ты мог бы переехать ко мне, — сказал Кадан осторожно, — я выбирал эту квартиру специально, чтобы пригласить туда тебя.
Луи снова ответил не сразу.
— Я не могу, — сказал он наконец. — Это я должен дать тебе все, а не наоборот.
Кадан приник лбом к его плечу. Упрямство Луи камнем давило на него.
— Хорошо, — устало сказал он, — я спущусь в библиотеку. Приходи ко мне.
Луи кивнул, развернулся, обнял его и поцеловал. А затем оба принялись одеваться — вызывать лакея Луи не хотел.
Они вместе спустились на первый этаж, а затем, как и было уговорено, Луи отправился в обеденную залу — а Кадан свернул в другую сторону. Выбрав с полки томик стихов, он устроился в кресле у окна и принялся читать. Кухарка появилась через четверть часа и опустила на стол перед ним серебряный поднос — здесь был не только кофе, но и яичница, и кусок торта.
Отложив книгу в сторону, Кадан принялся за завтрак, и едва он успел расправиться с яичницей и пододвинуть к себе торт, как дверь открылась опять.
Кадан вскинулся, ожидая увидеть Луи.
В дверном проеме перед ним стоял Рауль — такой же точно, каким Кадан запомнил его, разве что любимый атлас цвета крамуази в его камзоле сменило обыкновенное коричневое сукно.
Кадан заледенел, ему показалось, что он слышит в голове негромкое тиканье часов — и стрелка со щелчком делает поворот.
— Вы… — выдохнул Рафаэль, и любопытство в его глазах сменило неподдельное восхищение, — Луи сказал, что у него гость, но я и представить себе не мог, что он смог уговорить вас прийти в наш дом. Это чудо, герр Локхарт.
— На самом деле я уже собирался уходить, — Кадан поспешно поднялся, напрочь забыв о торте, ожидавшем его, — мне просто нужно было решить с месье де Ла-Клермоном один вопрос…
— Но вы не можете так уйти, — Рафаэль шагнул к нему и, опустившись на одно колено, поймал ладонь Кадана и поднес его пальцы к губам, — если уж вы потратили время на дорогу, мы не можем отпустить вас просто так. Вы должны позавтракать с нами… а затем обязательно спеть для нас.
Кадан поднял глаза в отчаяньи и тут же натолкнулся взглядом на фигуру Луи, застывшую в дверях.
В глазах Кадана стояла мольба, но Луи лишь развел руками и ничего не сказал.
ГЛАВА 14
Петь Кадан не стал. Кое-как отболтавшись от Рафаэля, он поспешил покинуть дом — прежде, чем его заметит кто-то еще.
Луи, само собой, последовал за ним.
Они пообедали в кафе у Хугельмана — сразу после того, как был заказан гуляш, к ним подсел один из друзей Луи по бильярдному столу и стал расспрашивать его о том, куда тот пропал.
Луи не мог сдержать улыбки и старался отвечать обтекаемо, рука его сама тянулась к запястью Кадана. Когда же навязчивый приятель наконец оставил их вдвоем, Луи тут же наклонился к Кадану и, почти касаясь губами его уха, шепнул:
