Некромант . Трилогия - Петерсон Андрей Викторович (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
С хрустальным звоном разлетелось в мелкие осколки полотнище зеркала, а черную мразь, опутавшую неподвижно лежащую на полу леди Кай, сдуло солнечным ветром будто пыль. Сдуло и сожгло дотла, не оставив даже пепла, и развеяв в воздухе без следа. Лишь долгий протяжный крик еще долго гулял от стены к стене, но Осси его не слышала. Как не слышала она и тяжелого вздоха хилависты, только что спасшего ей жизнь…
Очнулась она оттого, что кто-то вылизывал ее лицо огромным шершавым языком, как делают это пастушьи собаки в горах, спасая занесенных лавиной людей. Прикосновения эти были приятными, нежными и в то же время омерзительными. Причем, чем дальше, тем больше брезгливости они рождали и, наверное, именно это нарастающее в ней чувство гадливости и привело ее в себя окончательно.
Застонав, Осси приподнялась и села, облокотившись на почерневший от недавней вспышки комод, и, поднатужившись, отпихнула двумя руками хилависту, все еще продолжавшего вылизывать ей лицо.
– Все-все. Хватит…
Хилависта с сомнением глянул на нее, но возражать не стал, чуть откатившись назад.
– Ну как ты?
– Ничего… — Осси поморщилась и потерла висок. — Голова раскалывается… Жутко просто…
– Пройдет, — буркнул Ташур. — Всегда проходит, и сейчас пройдет.
Что-то не весел ее герой был. Да не то, что — не весел, а просто — хмур, как туча.
– Спасибо тебе… Если б не ты — не знаю, чтоб со мной было…
– Если б не я — тебя бы уже не было, — проскрипел хилависта. — А если б не дурь твоя, то ничего бы этого вообще не было.
– В смысле? — Снова поморщилась Осси. Каждое слово, каждый звук рождали новую боль, отзываясь глухим ударом молота в голове.
– В смысле, что незачем было тогда в предел отражений солнечный свет тащить и им там махать во все стороны! И в смысле, что говорил тебе к зеркалам не лезть больше! — Заорал хилависта, и каждое его слово било как бог-колокол, чьи удары слышны за десяток горизонтов от Фероллы.
От крика его у Осси снова все поплыло перед глазами, и она покрепче ухватилась за толстую ножку шкафа, чтобы снова не грохнуться на пол. А хилависта не унимался:
– Говорил, или нет?
– Говорил, — прошептала Осси. — Не кричи так… Голова…
– Голова? — Взвился Ташур. — Ах, извините! Голова… Как же это я забыл?.. Голова… А ничего, что из-за тебя мне пришлось сомбору [64] укротить? У тебя, вот, голова болит, а ее больше нет!
– Сомбору? — выдохнула Осси. — Какую сомбору?
– Какую… — передразнил хилависта. — Сехену. Только тебя ж это не волнует, никчемка! А Сехена она… Она была такой красивой, — вздохнул он. — И доброй… Стихи любила…
– Красивой? — Осси тряхнула головой, позабыв, что делать ей этого сейчас никак нельзя. — Доброй? Ты что — ее знал? Эту… Эту… тень?
– Кому тень, а кому… — хилависта сокрушенно вздохнул. — Знал. И еще как знал… Мы с ней… Впрочем, теперь это уже не важно, а тебе — так и, вовсе, не интересно… В общем, знал!
– А как?.. — Осси поняла, что ничего, — вообще ничего, — не понимает. — Как ты мог ее знать, когда ты тут никогда не был?
– Где не был? — Теперь настала очередь удивляться Ташуру.
– Ну, тут. На Ступени на этой.
– А причем тут Ступень? Она же из зеркала…
– Ну, да, — согласилась Осси. — Из зеркала. А зеркало где стоит? Тут.
– Какая разница, где оно стоит, — снова заорал хилависта. — Не смыслишь ничего в этом, так и молчи! Я тебе почему тогда говорил, чтобы ты зеркал избегала?
– Не знаю, — пожала плечами леди Кай. — Я не поняла.
– Не поняла она! Да ты и не пыталась понять! Я же тебе сказал, что тебя запомнили!
– Сказал.
– Вот, видишь! А раз запомнили, значит — достанут! А уж из какого, там, зеркала, и где это будет — какая к бесам разница!
– То есть, ты хочешь сказать, — Осси даже приподнялась, — что эта тварь оттуда? Где мы, — ну, в смысле, — ты был?
– Оттуда! И отсюда! Отовсюду! Это все — одно и тоже. Только выходы разные, — прошипел Ташур. — И не тварь она! Она не виновата, что жрать ей хотелось…
– Одно и тоже? — Вот это было откровение. — То есть, ты хочешь сказать, что там — за зеркалом тот самый зал?
– Зал… не зал… Там — все, что хочешь. Все, что ты только сможешь себя внятно представить. Там — предел отражений, и попасть можно — куда тебе угодно. Понимаешь теперь?
– Начинаю понимать… — Осси покачала головой. — Обалдеть легче!
– Тебе это не грозит! Ты давно уже обалдела!
– А чего ж мы сюда тогда перлись? — Замечание хилависты интесса оставила без комментариев, до того она была этой новостью потрясена. — Могли же сразу… Прямо из зала.
– Не могли, — отрезал Ташур. — Я не мог потому, что места этого никогда раньше в глаза не видел, а что не видел — того, может, и вовсе нет. А раз этого нет, то и попасть туда нельзя. Это, что меня касается… А ты… Ты вообще ничего не можешь!
– А она как же? Сомбора, в смысле… Она это место, что же, выходит, знала?
– Ничего она не знала! Ей и не надо ничего знать было! Она тебя знала! И к тебе шла! И пришла вот… — хилависта замолчал.
– Так это что ж, — сообразила вдруг Осси. — Мне теперь и к зеркалу не подойти? Это так что ли выходит? А как же мне теперь?
– Как… как… Никак! — Отрезал хилависта. — Потерпишь. Если жизнь дорога, конечно.
– Потерпишь, — задумчиво повторила Осси. — Здорово! И сколько мне терпеть?
– Немного. Годка три-четыре… Память у них короткая. Отвлекутся на что-нибудь и забудут про тебя.
– Ты уверен?
Хилависта усмехнулся:
– Уж поверь мне. Я их как облупленных знаю.
– А не могут они потом снова…
– Вспомнить? Нет, — успокоил ее Ташур. — Забыли — значит забыли. Говорю ж тебе — память короткая.
– Ничего себе… — протянула Осси все еще никак не свыкшаяся с мыслью, что с той стороны зеркала находится необъятный мир, живущий по каким-то очень своим законам и населенный к тому же обитателями, которые не только рыбу жрать горазды, а еще и стихи, оказывается, любят. — Кто б мог подумать…
Любой, — отрезал Ташур. — Любой мог бы, если б только захотел, а не как ты, вот, — глаза вылупила и к зеркалу… — Хилависта выкатил свои глазищи на пол своего необъятного лица и дико ими завращал. Именно так он, по всему судя, представлял себе поведение леди Кай у зеркала. — Ладно, хватит уже тут. Пошли, пока еще чего откуда-нибудь не повылезало.
Уговаривать леди Кай не нужно было, и она заспешила за своим нелепым, но очень шустрым напарником, который мало, что уже выкатился в коридор, так еще и успел удалиться на довольно-таки приличное расстояние.
Кладовка с мебелью был последним помещением на этом уровне подземелья, а потому, пройдя с десяток шагов Осси с Ташуром оказались на лестнице, ведущей как вниз, так и наверх. Причем ход вниз был завален внушительными обломками стен и потолка, для какой-то не очень понятной надобности обрушенными прямо а лестницу. Со всем, причем, старанием и почти наверняка магическим образом, о чем свидетельствовала оставшаяся а стенах копоть и небольшое розоватое свечение. И это было странно.
Ну, а поскольку путь вниз отпадал сам собой, то леди Кай ничего более не оставалось, как подчиниться обстоятельствам и устремиться наверх. Иначе говоря, — начать восхождение, которое, правда, хвала Страннику, не было ни долгим, ни утомительным, и закончилось всего через два лестничных пролета небольшой дверкой, сорванной с петель и валяющейся прямо под ногами в начале очередного коридора. И это тоже было очень и очень странно.
А дальше стало еще страннее, причем в самом нехорошем и не сулящем ничего приятного смысле этого слова, ибо коридор этот в отличие от своего собрата, расположенного этажом ниже не отличался ни чистотой ни аккуратностью. Причем, мусор, который тут валялся на каждом буквально шагу, носил несколько специфический, так сказать, характер, но ни более приятным, ни невинным он от этого не становился.
Под ногами были разбросаны осколки гробов и полуистлевшие бальзамировочные бинты. Осси даже сначала и не поняла: что это, — спасибо Хода подсказала, — а когда пригляделась, так и верно: пересохшие бинты, да каменные черепки на одном из которых виднелась руна дальних пределов… В общем, сомнений не было.
