Кошачья добыча - Хобб Робин (читать книги полные .txt) 📗
Розмари с трудом взгромоздилась на ноги, по-прежнему удерживая при себе сына.
— Нет. Мой кот. Мой Марми! — Крошечное тело Гилльяма, дошло до неё, было туго сковано не страхом, но гневом. — Ты плохой! Плохой, плохой, плохой!
— Смотри за языком, парень! — Гневная злость притекла к лицу Пелла, пара жил на шее покраснела от натуги. Он придвинулся к ним обоим, сверкая глазами от ярости, по щекам из ранок от кошачьих когтей сочилась кровь. — Прикуси его, мелкий ублюдок, или я сам прихлопну тебе рот!
Отшатнувшись в сторону от него, Розмари развернулась и рванулась в ночь, унося с собой и Гилльяма, раз за разом выкрикивающего с вызовом:
— Плохой, плохой! — покуда мать спасалась бегством.
— Ш-ш-ш! — предостерегла она ревущего сына, прикрывая рот ребёнка ладонью.
Запаниковав, Гилльям цепко ухватился за пальцы, перекрывающие воздух, но Розмари оставила без внимания этот жест; она бежала и бежала, спотыкаясь на ходу, и снова переходя на бег. Колено готово было подвернуться. Но этого перепуганная женщина не могла себе позволить. Она нырнула вглубь поросшего мятликом дворика, где паслись обычно куры, припала к земле и затихла неподвижно.
— Молчи! — прошипела на ухо малышу. — Молчи. Мы прячемся. Мы не хотим, чтобы он нашёл нас.
Она убрала наконец руку, и ошарашенный Гилльям, всхлипнув разок, молча прильнул к материнскому боку. Дыхание сына было громким и порывистым; она побоялась, что Пелл легко найдёт их. Колено пульсировало такой сильной болью, что, казалось, ей больше и не встать, не говоря уже о том, чтобы бежать. Пелл объявился в дверном проёме, освещённом лампой, оглядываясь вокруг. Он не мог их видеть.
— Розмари! — проорал мужчина во весь голос.
Она затаила дыхание, а Гилльям сжался, тесно притулившись к матери.
— Розмари! Ступай сюда, глупая сука. Разгреби этот клятое дерьмо. Я хочу, чтобы всё здесь сияло от чистотм, прежде чем вернусь обратно! — Он ожидал. Она молчаливо съёжилась. — Даже не думай, что я вот так просто подзабуду всё! Как бы не так. Тебе же хуже потом придётся, если не явишься сейчас же! — Он подождал ещё раз. — Ты не можешь отсиживаться вечно!
Она уставилась на него через завесы травяных стеблей. Тот подтянул потуже плащ против возросших порывов ветра и грозящего вот-вот пролиться дождя. Нахмурился беспомощно, озирая безучастный пейзаж вокруг. Ему так сильно хотелось выйти победителем из этой схватки. Она страшилась, что мужчина решит простоять вот так всю ночь. Но внезапно Пелл зашагал прочь от коттеджа, направляясь к обрывистой дороге вдоль скал, что вела в город. Она разглядывала его, тёмный силуэт в вечерних сумерках, покуда мужчина демонстративно вышагивал по тропинке. Вдруг ощутила, как ещё одно крошечное тёплое тельце жмётся к боку. Опустив вниз руку, обнаружила Мармелада, припавшего к траве рядышком. И передёрнулась с ним на пару, положа пальцы на загривок, когда тот подобрался с осуждаюшим рычанием от прикосновения.
— Он едва не убил тебя, кот. Мне так жаль, — едва выдохнула она из себя слова, непрестанно глядя, как Пелл тащится пешком в гору. Женщина ещё раз дотронулась до шерсти, и кот заурчал снова.
Медленно пришло озарение. Кот принял на себя удар, спасая её.
— Пелл пытался ударить… Он запросто мог отшвырнуть к стенке… Меня… или Гилльяма. — Она качнула головой, пытаясь отрицать саму мысль об этом. Как малыша угораздило очутиться в том развале в углу? Что если Педд уже прошёлся кулаками по собственному сыну? В ушах вновь прогремели слова, что мужчина швырнул ей в лицо, то, от чего она ежечасно укрывала Гилльяма. Ублюдок. Устами собственного отца. Их коттедж больше не был убежищем. Но грозил стать тюрьмой. Весь её гордый вызов словно сдуло прочь нарастающим ветром.
— Надо бежать. — Без пристанища. Размокшими под дождём дорогами. Безвестными опасностями для неё и малыша. Голодая. Какое будущее она возможно могла найти? Что сделать, чтобы накормить их обоих?
Встав на лапы, Мармелад боднул Розмари в ногу. Пелл почти исчез из виду. Медля, она проговорила, едва осмелясь вымолвить мысли вслух:
— Не убегай я, то смогу сразиться за свою территорию. Быть может, до смерти. — И тут же усомнилась сама в себе. Откуда только в ней могла зародиться подобная идея? — О чём я думаю? Я даже не знаю, как это — сражаться. Он слишком велик для меня. Мне не победить Пелла.
Кот толкнулся мордочкой в руку, — ускальзывая прочь. Травяные стебли расходились и сходились, покачиваясь, за ним по пятам. Кот направлялся к вершине холма, к своей ночной охоте. Пелл окончательно пропал из виду.
Розмари проговорила вслух мысль, что висела в воздухе:
— Всякому известно, как бороться. Каждая живая тварь с детёнышами знает, как защищать их.
Она медленно поднялась на ноги. Потянулась вниз, касаясь колена и чувствуя пульсирующую теплоту. Опухоль. Она подхватила Гилльяма. Тот всё ещё дрожал, непривычно тихий.
— Не беспокойся. Он уже ушёл. Давайся вернёмся обратно. В наш дом.
Розмари попыталась было поставить сына прямо, чтобы тот шагал рядом с ней, но ноги у мальчика подгибались сами собой. Он повалился на бок, прямо как Мармелад в тот раз, растянувшись внизу стены. Разум внезапно подкинул перед глазами видение: её малыш, её мальчик, отброшенный к стене, развалившийся сломанной куклой внизу…
— Нет, — проговорила она понизившимся голосом. Розмари не станет покорно ждать, пока не произойдёт что-то в таком роде. Женщина подобрала сына с земли, раздумывая, каким же тяжёленьким тот подрос, — и пытаясь не задумываться о том, каково же придётся в дороге и как далеко сможет она нести его на закорках каждый день, устань малыш шагать на своих двоих. Поковыляла вперёд, пошатываясь, даже не надеясь согнуть колено.
В коттедже царил беспорядок. Мебель и припасы, и прочие вещи, пали жертвой спешных Пелловых розысков. Она опустила Гилльяма вниз на кучу барахла рядом с невыметенным очагом. Ребёнок немедля расплакался.
— Просто погоди немного, сынок, — проговорила ему, укладывая постель обратно, на верёвочную раму кровати. Уже и это смердело Пеллом. Весь дом целиком провонял им, подумала про себя. Розмари подхватила свой небольшой кошелёк с монетами. Вытрясая деньги на пол, она сжимала его за дно, а после зашвырнула остатки на кровать, где так запросто не расслышать звон притаенных медяков. Заглянула внутрь. Пять бронзовых медяшек. Не много, но лучше, чем ничего.
Собрав как надо кровать и разгладив покрывало, она обхватила Гилльяма, водружая на постель. Он ревел не переставая, но крики потихоньку всё же ослабевали. Ужас и ярость истощили его.
— Я не могу позаботиться о тебе как следует прямо сейчас, сынок. Твоя мама должна уложить кое-какие вещи для нас обоих.
Оставались ещё копчёная рыба, что она припрятала от Пелла, и серебряная монета. Женщина разожгла огонь и, вооружившись лампой, обыскала пол, по ходу поправив стулья и разложив обратно на стол скатерть. Пелл пропустил две монеты, что она успела прикрыть ступнёй; ещё один медяк нашёлся застрявшим в трещине. Навряд ли назовёшь богатством, но она сунула все три обратно в кошель. Последний же, серебряный, упрятала в самый низ джутового мешка, кроме тех двух медяшек, что прежде опустила в карман. Никогда не показывай все свои деньги, когда странствуешь.
Она пошарила в шкафах, но Пелл сожрал всё, что можно было съесть незамедля. Привычка к аккуратности не оставила её и здесь: попутно Розмари приводила дом в порядок, даже и собираясь оставить его завтра навсегда. Стоило задуматься над этим, и возник соблазн покрушить это место, но только на мгновение. Нет. Она полюбила этот маленький коттедж. Расставляя всё на место сейчас, женщина словно извинялась за то, во что собирается превратить его Пелл: грязную, мрачную лачугу-развалюху, усыпанную повсюду мусором и отбросами.
Гилльям приостановил плач. Он крепко заснул. Розмари так и оставила его, не раздевая. Она запаковала всю свою запасную одежду в мешок. Слишком мало, чтобы заполнить тот доверху. Женщина приспособила прошитые лоскуты под пару завязок для холщовой сумки, а затем собрала и уложила иголки, нитки и прочие вырезки. Кастрюля для готовки. Кремень и огниво. Немного прочих мелочей… и всё. Остаётся ещё место под одеяло с кровати. Потихоньку, чтобы не разбудить Гилльяма, Розмари выскользнула из дома и отправилась в коровий хлев. Там и спрятала мешок; вернись Пелл рано, не хотелось бы, чтоб он начал распросы, заметь мельком собранное. Пошлёпав по боку бодрствующую корову, женщина вернулась в дом.
