Мир наизнанку (сборник) - Дяченко Марина и Сергей (бесплатные версии книг TXT) 📗
Через минуту рабочие, перемигиваясь, вытащили решетки из квартиры и принялись грузить их в грузовичок под самыми окнами, а Виктор стоял поодаль, на краю детской площадки, и курил, повернувшись к дому спиной.
Ольга набрала его мобильный номер. Виктор и ухом не повел – стоял и курил, хотя телефон в его кармане курлыкал на весь двор.
Наступил вечер. Потом ночь.
Ольга легла спать одна – на широченной кровати, показавшейся пустой и холодной. Она то проваливалась в сон и начинала видеть цветные бессвязные картинки. То просыпалась, сжимала ладонями виски; ей вспоминался странный тощий человек, пожирающий сырки прямо в оберточной фольге.
Где его носит? Куда он ушел, почему до сих пор не вернулся?
В два часа ночи она встала, заварила себе чая и уселась с чашкой на подоконник. Верещали цикады, на дальнем конце двора обнимались влюбленные на скамейке. Точеным силуэтом прошмыгнул соседский кот.
Нет никакого Эдика и не было. А если и был, если навещал ее в бреду какой-то морок – теперь он ушел и больше не вернется; ничего удивительного. Такие люди, как Ольга, прекрасно существуют в одиночестве. Я сама по себе, я самодостаточна. Три часа утра. Четыре.
Можно огорчаться. Можно даже поплакать или принять курс транквилизаторов. Но нельзя удивляться тому, что случилось; это естественно. Она живет жизнью, которая ей нравится. Рассталась с Витей. И хватит экспериментов.
Приближался рассвет. Завтра с утра на работу. Жизнь войдет в колею: утро, день, вечер, Новый год, Восьмое марта, снова Новый год… Она зажмурилась, чтобы не выпустить слезы, и так, с закрытыми глазами, услышала шаги.
Он шагал по пестрому от рисунков асфальту, по намалеванным домикам и красавицам с пышными волосами. За ним тянулась длинная тень от уличного фонаря.
– Где ты был?!
Он стоял перед ней, бледный, с кругами вокруг глаз, с виду очень усталый. На щеке краснела свежая ссадина.
– Ты что, дрался?!
– Нет, – он снял в прихожей туфли, – хотя… Сложно было выпутаться. Понаставили везде колючей проволоки…
– Проволоки? Кто?!
– Это я так, фигурально выражаясь, – он потер скулу. – Оль, а что у тебя на кафедре? Антонова увольняется или нет?
– Не увольняется, – Ольга смотрела, как он стягивает рубашку. – Переходит на полставки, ее часы поделят между мной и Ирой… Эд, тебе это интересно?
– Конечно.
– В пятом часу утра?
– А что удивительного? – он остановился на пороге ванной. – Мы ведь почти не говорили со вчерашнего дня!
Перехватив ее взгляд, он вдруг забеспокоился, подошел ближе, положил большие ладони ей на плечи:
– Ты волновалась? Прости. Я не смог тебе позвонить… Я больше так не буду. Ложись, ведь уже практически утро…
Лежа под простыней, Ольга слышала, как перестала шуметь в душе вода. Мелькнул и погас свет; босые ноги прошли по скрипучему паркету. Тень ивы лежала на полу, переплетаясь с лунным светом причудливее любой решетки…
– Слушай… ты реален?
– Конечно, – он улегся рядом, вытянулся, тихо засмеялся. – Ты, наверное, очень устала, Оль?
Утром пел соловей.
– Ему заплатили, – сказала Ольга.
– Он повинуется природе, – серьезно возразил муж.
Они лежали, сцепившись, как две части сложной детали. Две идеально заточенные друг под друга части.
– Оль…
– Что?
– Ничего, – он вздохнул. – Поспим?
– Мне на работу, – она опять засмеялась. – Сессия на носу.
– Махнем на море? В смысле после сессии?
– А куда?
– Куда скажешь… Пусть даже жара.
У Ольги дрожали ноздри. Луч солнца упал на подоконник, соловья поддержали мощным хором воробьи…
– Эд… а правда, мы счастливы?
– Разумеется. Почему должно быть иначе?
– Что с тобой, Ольга Николаевна? – спросила коллега Ирина.
Это был шестой или седьмой вопрос за день. Спрашивали студенты, преподаватели, случайно встретившаяся во дворе соседка, даже знакомый кот, дежуривший на углу рынка, посмотрел с изумлением: что с тобой?
– Ничего. А что?
– Ты какая-то…
– Обыкновенная, – Ольга с достоинством выпрямила спину. – Человек рожден для счастья, как птица для полета. Ничего удивительного.
– Вы ребенка не планируете? – Ирина поправила очки в тонкой оправе.
– Мы? – механически переспросила Ольга.
– Ну да. С Эдиком. Он же хотел ребенка, ты говорила, так? – Ирина ухмыльнулась кончиками губ. – Вот это будет счастье, это да. Только ходить и светиться времени не хватит и сил! – Она назидательно подняла палец.
– Хватит, – сказала Ольга. – Вот увидишь – буду ходить и светиться.
– Неудивительно, что тебе так везет, – с ноткой печали сказала Ирина.
Ольга засмеялась и вышла с кафедры.
На улице был снегопад в тридцатиградусную жару. Летел тополиный пух, прохожие шагали в струистом воздухе и отражались в сухом горячем асфальте, будто горячие парафиновые тени. Липы тянули ветки над мостовой и тротуарами, в их пушистых зарослях гудели пчелы, гудели машины в раскаленных пробках, гудело, трескаясь от зноя, бледно-синее небо над городом. Цокая каблуками, Ольга удивилась этому миру, может быть, впервые в жизни.
Изумилась, как детсадовец в цирке. И рассмеялась сама себе.
– Ольга Николаевна?
Человек лет сорока, лысоватый, с серыми внимательными глазами, поднялся со скамейки у парадного.
– Я прошу прощения… Можно отнять у вас несколько минут?
Он что-то вытащил из внутреннего кармана рубашки. Мелькнули красные «корочки», но Ольга ничего не успела толком рассмотреть.
– Не волнуйтесь, только несколько минут… Мы занимаемся расследованием тяжкого преступления. Преступник, предположительно – гипнотизер, человек с сильной волей, легко подавляющий и вводящий в заблуждение менее стойких граждан… Авантюрист, он втирается в доверие к одиноким женщинам, а потом убивает их ради жилплощади. У него было уже пять или шесть «жен», Синяя Борода рядом с ним – мальчишка… Может представляться как Эдуард. У нас есть опасения, что… вы меня понимаете?
– Нет, – сказала Ольга.
Ей сделалось очень холодно посреди залитого солнцем двора, полного листвой и воробьями.
Лысоватый прищурился:
– У нас есть основания полагать, что следующей жертвой так называемого Эдуарда будете вы, Ольга Николаевна.
– Это полная ерунда, – сказала Ольга с достоинством. – Я не знаю никакого Эдуарда. Моего бывшего мужа зовут Виктор, мы давно расстались и не жалеем об этом. Кстати, Виктору принадлежит половина квартиры, в которой я сейчас живу, и версия о «наследовании» несостоятельна. А теперь, позвольте, я пойду…
– Погодите, – в голосе лысоватого прорезалась сталь. – Одну минуту, Ольга Николаевна. Вы трезво рассуждаете… Но продолжаете его покрывать?
– Я не понимаю, о чем вы, – сказала она холодно. Развернулась и зашагала к двери парадного, но лысоватый преградил ей дорогу.
– Вы что же… Я не могу представить, что вы вступили с ним в сговор сознательно… Он сказал вам, что он – вероятностная флюктуация, так? И вы поверили?
– Он такого не говорил, – пролепетала Ольга.
Лоб ее собеседника пересекли пять параллельных морщин – будто пустой нотный стан:
– А что он говорил? Как-то он объяснял свое неожиданное появление, и то, что вы совсем не удивились… Вы ведь не удивились вначале?
– Удивилась, – сказала Ольга и поняла, что это неправда.
– Он авантюрист, – с нажимом сказал сероглазый. – Гипнотизер. Он ввел вас в состояние транса.
Двор съежился, небо опустилось ниже.
– Чего вы хотите? – спросила Ольга, с трудом выталкивая каждое слово.
– Он дома? – быстро спросил лысоватый.
– Не знаю, – призналась Ольга после паузы.
– Тогда давайте поднимемся… Если он есть, побеседуем втроем. Если нет… Я хотел бы его дождаться.
Ольге показалось, что дверь в парадное прыгнула на нее, размазалась в пространстве и наделась на шею, как ожерелье. В мареве плыли серые ступеньки; Ольга считывала их ногами, как пальцы пианиста считывают клавиши. Сероглазый шел за ней и говорил, он говорил страшно много, слишком много, будто от радости, что она слушает его, не мог никак замолчать:
