Мир наизнанку (сборник) - Дяченко Марина и Сергей (бесплатные версии книг TXT) 📗
Массируя веки, она неторопливо направилась в ванную. Краем глаза заметила, что стол чист, пол блестит и ничего общего с кухней из ее кошмара реальная кухня не имеет. Умывшись, она потянулась за тюбиком зубной пасты и вдруг вытаращила глаза: рядом с канареечной веселой щеткой, привычно желтевшей в стакане, торчала другая, такая же, только синяя.
Минуту Ольга морщила лоб. Так ничего и не вспомнила. Почистила зубы безо всякого удовольствия, вышла на кухню, чтобы сварить себе кофе, механически открыла дверцу холодильника – и замерла, будто прилипнув босыми подошвами к полу.
Холодильник был пуст. Туманилась запотевшая задняя стенка. Сиротливо просвечивали решетчатые полки. В дверце не осталось не то что яиц – даже коробочки с медикаментами не оказалось, даже засохшего ломтика лимона, даже мятой пачки из-под кетчупа.
Ольга закрыла дверцу. Еще раз открыла; ничего не изменилось. Подумав, она наклонилась и посмотрела под шкаф. Там было пыльно, у самой стены лежала старая пробка из-под шампанского.
Завопил дверной звонок. Ольга подпрыгнула.
Снова зазвонили.
Взяв в каждую руку по телефону – стационарный и мобильный, – Ольга двинулась… не то чтобы открывать, нет. Просто посмотреть, кто там пришел.
Дверной глазок искажал перспективу. Ничего нельзя было различить, кроме того, что пришедший – мужчина с двумя большими продуктовыми сумками.
– Кто там? – спросила Ольга слабым голосом.
– Муж пришел! – радостно донеслось из-за двери. – Жратоньки принес!
– Не открою, – сказала Ольга тихо. – Катись.
Стало тихо. Ольга, сама не зная почему, подумала о Вите. Вите она не говорила «катись», да и он ей не говорил; они были страшно вежливые оба, чопорные, натянутые, как на приеме у английской королевы…
– Оль, – сказали из-за двери, причем наигранная веселость исчезла без следа. – Если ты меня не впустишь, меня убьют.
Они познакомились на лыжном курорте. На Эдике был черно-белый свитер ручной вязки с двумя оленями на груди. Мамина работа, сказал Эдик, заметив Ольгин взгляд.
И просветлел.
Катался он здорово, но никогда не рисковал. Мне хватает риска в обыкновенной жизни, сказал однажды, смеясь. Я оперуполномоченный…
Ольга взялась за голову.
Она так ясно помнила и тесный холл маленькой гостиницы, и огонь в камине, и подогретое вино в стакане. И запах корицы. И сладость на губах. Но в прошлый раз, в этом же самом воспоминании, Эдик работал в банке!
Она потерла виски. Посмотрела прямо перед собой и увидела огромный нож с загнутым, как у турецкой туфли, носом. Эдик кромсал этим ножом мясо, а потом, напевая вполголоса, складывал кусочки в разогретую жаровню. Рядом томилась на маленьком огне сковородка, топился сыр, исходили соком овощи…
– Жаркое будет через час. А мы пока закусим, смотри, что я принес: помидорчики, свежие и соленые, огурцы, зелень, брынза… Хочешь вина?
– Ты кто?
Эдик сглотнул. Потер шею таким нервным жестом, словно ему грозили повешеньем.
– Ничему не удивляйся, ладно?
– Ты кто?
– Да никто! – он то ли рассердился, то ли впал в отчаяние. – Я… Меня ищут. Я прячусь. Оль, не выгоняй меня. Я не бандит, не убийца. Я… долго рассказывать. Но единственный способ для меня укрыться и пересидеть – подключиться к местной информационной сети… сойти за своего. Представь: аист ловит лягушку, а та замирает среди болота, неотличимая от ряски…
– Мимикрия.
– Нет. Это неточный пример, – Эдик сокрушенно покачал головой. – Представь: сокол гонит голубя… А тот садится на дерево и прирастает, как лист. Становится листом.
– Паразитизм, – Ольга нахмурилась.
– Оль, тебе от меня будет только польза, – прижимая ладони к груди, Эдик почти коснулся подбородка кончиком ножа. – Только не удивляйся. В жизни все закономерно, все размеренно, иногда страшно, но поводов для удивления – нет. Ты же такой человек, такой стабильный, определенный, взвешенный человек. Рациональный, даже когда психуешь.
– Погоди… Откуда ты все-таки меня знаешь?!
Они поженились весной, когда проклюнулись листья. Сбежали от родственников в аэропорт, а оттуда – к теплому морю.
Все изменилось. Привычки. Взгляды на жизнь. Любимая музыка. Любимые духи. Десять дней они купались, танцевали и строили планы, а когда вернулись домой, то первым делом купили двуспальную кровать с очень упругим, удобным матрацем…
Ольга остановилась на пороге комнаты.
Вот эта кровать. Широченная, загораживает полкомнаты. Укрыта шелковым покрывалом – бабочки и драконы.
Распахнутое окно. Чирикают воробьи. Снова тридцать градусов, лето, жара… У Ольги дрогнули ноздри. Да: запах квартиры изменился.
Немного мужского одеколона. Влажное полотенце на сушилке. Две зубные щетки в стакане – теперь уже точно две. А на кухне…
Ольга открыла холодильник. Полный, как автобус в час пик, продукты борются за пространство: кастрюлька громоздится на судке, пакетик на баночке, сверток на свертке. Понедельник, вечер.
Ольга прошлась по квартире, то хмурясь, то улыбаясь. В гостиной работал ноутбук. Его оставили включенным на журнальном столе; ноут не «заснул», значит, оставили недавно. Две минуты назад, может быть, три…
Компьютер был подключен к Интернету. Ольга испытала мгновенное любопытство – но тут же сочла ниже своего достоинства проверять, какими сайтами интересуется муж. Решительно выключила компьютер, вернулась в спальню, присела на край двуспальной кровати…
Да, они поженились весной! Ольга помнит это так же ясно, как сегодняшнее, к примеру, утро. В том же ноуте, если открыть папку «Фото», найдутся тысячи фотографий – одних только Ольгиных портретов, цветных и черно-белых, гигабайтов пять. Ведь муж ее – дизайнер и фотохудожник…
Как?!
Рявкнул дверной звонок. Ольга подпрыгнула; толчком заболела голова. Наверное, и сознание ее на время помутилось, иначе нельзя объяснить поспешность, с которой она открыла дверь. На лестничной клетке перед ней обнаружились двое хмурых рабочих с железными решетками в руках; Ольга отшатнулась.
– Решетки привезли, – вместо приветствия сказал старший рабочий, дородный и усатый. – Занести можно?
– Какие решетки?
– На окна, от воров! – объяснил второй, маленький и белобрысый. – Виктор Александрович… да вот и он сам.
На лестничную площадку поднялся Виктор – очень прямой, в летнем костюме и при галстуке, несмотря на жару. Он был начальником строительной фирмы и со временем обещал вырасти в действительно крупного бизнесмена; Ольга, охнув, отступила в прихожую.
Ее судьба снова порвалась и расползлась, как рваные колготки. Виктор – реален. В ее жизни нет и не было никакого Эдика!
– Привет, – сказал бывший муж и мельком оглядел переднюю. – Поскольку квартира отчасти моя и на опознание твоего трупа мне не хочется, то привез решетки, как ты просила. Мужики, давайте.
– Погоди, – сказала Ольга, чувствуя, как немеет лицо. – Что значит – «давайте»? Сперва покажите, что за решетки…
– Обыкновенные, – усатый рабочий, пыхтя, втащил в прихожую первую партию железяк. – Куда бы тут прислонить?
– Погоди, – сказала Ольга уже с возмущением. – Это же тюремный дизайн!
– Ерунда, – Виктор повысил голос. – Отличные решетки! Еще усиленные, но ты же сама говоришь, что воры…
– Я не собираюсь жить в тюрьме! В гробу я видела твои медвежьи услуги! – Ольга загородила собой вход в спальню. – Мне ничего не нужно, а понадобится, я сама поставлю, я вполне в состоянии…
– У тебя новая мебель? – спросил Виктор неуловимо изменившимся, истончившимся, как бритва, голосом.
Он смотрел поверх Ольгиного плеча на двуспальную кровать под шелковым покрывалом.
Ольга растерялась.
Виктор прошелся по прихожей, раздувая ноздри. Распахнул дверь в ванную. Конечно, влажное полотенце, мужской одеколон на полочке и две зубные щетки никуда не делись.
– Поздравляю, – сказал Виктор сквозь зубы. – Больше, пожалуйста, не звони.
