Шаукар - Рахаева Юлия (библиотека книг txt) 📗

— То есть ты предложил Кимико стать твоим шпионом, что ли?

— Да. А ещё она мужик.

— Чего? — не понял Юрген.

— Все ойран — мужчины. Женщин не допускают к чайным домам.

— Не.

— Что не?

— Кимико не мужик.

— Ты проверял?

— Да не может же такого быть.

— То есть принц Густав в образе барда-Греты — это для тебя нормально. Или ты сам в чадре, изображающий любовницу Омари. А тут что не так?

— Но это же бордель.

— Рад, что ты заметил. Знаешь, эне, это даже забавно. Ты обычно такой умный и сообразительный, что рядом с тобой начинаешь чувствовать себя тупицей. И вот он мой звёздный час! — Оташ рассмеялся.

— Слууушай, Таш, — с улыбкой протянул Юрген.

— Что?

— А ты тоже бывал в чайных домах?

— Нет, конечно. Кто ж пустит простого моряка в такое культурное место? Но вот с юдзё я общался.

— Таш, ты сильно на меня сердишься? — вдруг посерьёзнел Шу.

— За то, что сбежал вместе с Кайсаром? Да.

— Но я правда очень надеялся на то, что он приведёт меня к колесу солнца.

— Знаю.

— Но ты ещё кое-что не знаешь. Кайсар оказался женихом Рузалины.

— Той самой?

— Да.

— А ты ему что, признался?

— Да.

— Порой ты всё-таки такой идиот, эне. Вот сколько лет я тебя знаю, и ты не устаёшь меня поражать. Как в тебе сочетаются такой острый ум и такая непроходимая глупость?

— Ну, в тебе они тоже спокойно уживаются. Это у нас с тобой семейное. Братья же.

— Ты договоришься.

— Таш, а с колесом солнца ты что будешь делать?

— В каком смысле?

— Мне больше не отдашь?

— С чего ты взял?

— Я его не уберёг.

— Мы его не уберегли, а не ты.

Оташ огляделся по сторонам, затем снял с себя подвеску и надел её на шею Юргену.

— Ты уверен? — осторожно спросил тот.

— На все сто, — кивнул шоно.

Вернувшись во дворец, Оташ предложил Альфреду выделить кого-нибудь для сопровождения Кайсара в Нэжвилль, но тот заверил, что они с Элли прекрасно со всем справятся вдвоём. Поблагодарив великого шоно за содействие в поимке преступника, Брунен и его помощник покинули Шаукар.

Попрощавшись с нортами, Юрген отправился в самую отдалённую комнату дворца, куда он пусть редко, но приходил, в отличие от Оташа, который почти никогда не бывал там. Пройдя мимо стражи, Шу открыл дверь своим ключом и вошёл.

За последние годы Сабира немного сдала, но по-прежнему выглядела так, будто она не находилась под домашним арестом, а жила в королевских покоях. Женщина расположилась на кушетке с вышивкой в руках.

— Давно ты не заходил ко мне, — поднимая глаза на Юргена, проговорила Сабира.

— Ты наверняка слышала о том, что творилось во дворце, — Шу подошёл и сел рядом.

— Эсфира говорила, будто бы у тебя украли какую-то ценную вещь.

— Верно.

— Судя по тому, что ты не выглядишь так, будто сейчас расплачешься как девчонка, вы нашли эту вещь.

— Умеешь ты поддержать, — усмехнулся Юрген. — Но ты права, нашли. А вообще я плакал при тебе всего один раз.

— Ошибаешься, милый мой. Минимум дважды. И это я ещё не считаю, как ты шмыгал носом, когда той самозванке голову отрубили.

— Подожди… а второй когда? Я помню только тот случай сто лет назад, ещё в степи.

— Ну, не сто, а чуть больше десяти, я так долго не живу. А второй был, когда ты провёл заседание с министрами, разве не помнишь?

— Неправда, я не ревел. Да, расстроился немного, что они все такие тупые и необразованные.

— И жестокие.

— Да ну их всех, — махнул рукой Юрген. — Как ты тут? Может, что-то нужно?

— Эсфира со всем справляется, — улыбнулась Сабира. — Лучше ты скажи, как ты сам? Может, это как раз тебе что-то нужно?

— Нет, просто я устал. И нет, я ничего такого не делал, просто из-за этой кражи я как-то весь извёлся.

— Это та самая вещь, которую вы с Оташем храните как зеницу ока?

— Ты же мне обещала, — Шу поднялся.

— О чём ты?

— Я тогда с тобой случайно поделился. Ты обещала, что никто никогда не узнает. Между прочим, меня спрашивали о том, говорил ли я кому-то об этой вещи. И я не признался, что тебе. Если Оташ узнает, он сочтёт это предательством и будет прав.

— Но я и не знаю ничего толком, белый брат, — проговорила Сабира. — Не пугайся так. Ты же мне почти ничего и не сказал тогда. И слово я своё сдержу. Великий шоно никогда ничего не узнает.

— Ладно, — Юрген снова сел. — Хочешь сладкого? Я могу принести чего-нибудь.

— Не утруждайся сам, передай через Эсфиру. Я давно не пробовала баурсаки.

— Хорошо, будут тебе баурсаки, — улыбнулся Шу.

Прежде чем уйти, он коротко обнял Сабиру, вдыхая аромат сандалового дерева, её любимого ароматического масла. Заперев дверь, Юрген зашагал по коридору и заметил Оташа, стоявшего в оконной нише.

— Снова был у неё? — спросил шоно.

— Спрашивал, вдруг что надо, — ответил Шу.

— Да я не сержусь, эне. Мне кажется, что я даже понимаю. У меня матери не было никогда, а у тебя была. Ты знаешь, что это такое. Ты больше потерял, чем я.

— Ты баурсаки будешь?

— Чего?

— Ну, я пойду за баурсаками. На твою долю брать?

— Бери, — усмехнулся Оташ.

Когда Юрген уже вышел из кондитерской Али с двумя большими кульками и зашагал обратно во дворец, то увидел, как по той же улице шёл помощник шамана Донир с сумкой через плечо.

— Привет, — нагнав мужчину, поздоровался Шу.

— О, Юрген! Рад тебя видеть! — отозвался Донир.

— Какими судьбами в Шаукаре?

— Тут ведь самые лучшие торговцы. Все сюда перебежали. Ты в степи ещё поди найди что тебе нужно, а тут всё как на подбор.

— Как дела у Сагдая? Мы с начала лета не виделись. Как вы прибыли на стоянку и всё. Он не передумал? Не хотите перебраться в столицу?

— Как много вопросов, — улыбнулся Донир. — Нет, Сагдай не передумал. Он рад, что у его сыновей всё хорошо сложилось в столице, но он шаман и он считает, что ему не место в городе. Дом шамана степь. А моё место рядом с ним.

— Наверное, он прав, — вздохнул Юрген. — Мы должны быть ему благодарны.

— Он знает, что вы ему благодарны. И ты, и Оташ. Он всегда просит за вас. И за Шаукар.

— Ты передай ему, что мы скоро заедем к нему в гости.

— Обязательно, — кивнул Донир. — Мы будем ждать.

— У нас новость, кстати. Мы ввели новую должность — главного ловчего.

— Это что такое?

— Это тот, кто отвечает за охоту. Это ведь давно надо было как-то урегулировать. Так что я прописал там кучу пунктов, например, разделил охоту на виды.

— На какие?

— Промысловая, любительская, научная и регулирующая.

— Регулирующая — это как?

— Это когда, к примеру, какие-то хищные животные сильно мешают скотоводству. Ну, или если вдруг бешенство. А ещё я давно мечтал законодательно запретить охоту, когда у зверей детёныши. Теперь это будет работать.

— И кто же назначен главным ловчим? — поинтересовался Донир.

— Только не удивляйся. Омари.

— Он разве не старейшина сиваров?

— Уже нет. Он отказался от должности. Сам захотел новую.

— Теперь я знаю, у кого будут лучшие меха в Шоносаре, — усмехнулся Донир.

— Ну, уж нет! — возмутился Юрген. — У меня будут лучшие меха.

— А должны быть у великого шоно.

— Да шучу я.

— Я тоже. Рад был тебя повидать, белый брат.

Вернувшись во дворец, Шу сначала приказал слугам разыскать Эсфиру и передал ей кулёк с баурсаками для Сабиры, а затем направился в покои Оташа. В дверях он буквально столкнулся с Михатом, занимавшим пост министра просвещения. Михат подчёркнуто фальшиво улыбнулся, поклонился и пошёл по коридору. Юрген едва не скривился в ответ, но всё же изобразил улыбку.

Михат был родом из сиваров и его отец когда-то был ярым сторонником отделения от Шоносара, а сам Михат в юности отличался довольно ехидными высказываниями против белого брата. Однако он был довольно умён и с радостью принял предложение отправиться на учёбу в Нэжвилль. Проведя там год, Михат неслучайно получил пост министра просвещения и стал надзирать за открывшимися в Шаукаре и поселениях школами. Юрген признавал его ум и был согласен с тем, что Михат был на своём месте, но отношения между ними так и не сложились. Он и был причиной, по которой Шу едва не расплакался прямо на заседании министров, которое он проводил без участия Оташа. Шоно был в отъезде, и молодое правительство осталось на попечении Юргена. Шу тогда переволновался и очень боялся, что где-нибудь да ошибётся. Держать в голове все обсуждаемые вопросы было трудно, и он то и дело подглядывал в заранее написанную шпаргалку.