Деревянный Меч - Раткевич Элеонора Генриховна (мир книг TXT) 📗
Рассвет перед боем, как часто случается в степи, был неимоверно ярким и долгим, словно в детстве, когда краски мироздания поражают своей первозданной свежестью, а день длится без малого вечность. Кенет без малейшего стыда ощущал себя ребенком. Все вокруг виделось ему небывалым – и небывало прекрасным. Есть, конечно, на свете люди, которые даже перед боем думают только о себе и больше ничего не замечают. Кенет во всю свою жизнь не был настолько озабочен собственной персоной, чтобы позабыть со страху, как прекрасен мир. Наоборот, каждая травинка, каждая песчинка, каждый порыв ветра были восхитительны и необыкновенны. Так хотелось впитать в себя каждую мелочь – и огромное оранжево-красное солнце в полнеба, и шелест степной травы под ногами, и пыль на синем хайю идущего рядом Аканэ… впитать, вобрать, запомнить навсегда… если только будет это самое “навсегда” или хотя бы “потом”… Все сливалось и дробилось на радужные вспышки сознания, как луч света в капле воды, дрожало и преломлялось, и каждая пылинка была такой же сияющей и громадной, как восходящее над степью солнце, такой, как она видится ребенку, не приученному еще к мысли, что солнце большое, а песчинки маленькие. Кенету казалось, что он заново на свет родился.
Впрочем, не только радость бытия удлиняла время, но и самая обычная усталость. Войско Акейро за минувшую ночь успело отшагать добрую половину пути до Замка Пленного Сокола. Когда ногам нужен отдых, а его-то и не предвидится, то мгновение притворяется вечностью даже и в отсутствие всех и всяческих красот. К длительным пешим переходам Кенет был привычнее многих, но после долгого дневного пути он даже и отдохнуть не успел. Хуже нет – только-только расположиться на отдых и сразу же опять пуститься в путь.
– Силы береги, – посоветовал Аканэ, искоса поглядывая на ученика.
– Да я не устал, – возразил Кенет. – Вот только ноги… Сражаться, когда ноги не держат, очень тяжело, так ведь мне сражаться и не придется.
– Очень хочется? – поинтересовался Аканэ.
– Очень, – признался Кенет. – Как подумаю, что вы будете биться, а мне предстоит попросту сбежать… ну до того совестно… Аканэ со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы.
– Что-то ты не того стыдишься, – неожиданно резко произнес он. – Ты бы лучше мыслей своих глупых стыдился. Сражаться ему, видите ли, охота! Я уж не знаю, много ли ты мечом своим деревянным навоюешь, – меч твой, тебе лучше знать. Но ты бы вот о чем подумал, прежде чем в битву рваться. Все это войско принимает бой только ради того, чтобы ты смог дойти. Неужели ты хочешь, чтобы их убили напрасно? Только потому, что тебя на подвиги понесло?
– Да знаю я, – опустил голову Кенет. – Только все равно… вы сражаться будете, а я вас должен бросить.
– Великий воитель! – ехидно умилился Аканэ. – И думать не моги. Не мечтай даже. Сегодня твой воинский долг и наивысшая доблесть в том, чтобы вовремя смыться.
Кенет принужденно усмехнулся.
– Ладно, утешу тебя, так и быть. – Аканэ сменил гнев на милость. – Позволь тебе напомнить, что ты не подогретое вино распивать уходишь, а с Инсанной воевать. И победить его, между прочим. Так что еще не сказано, кому тяжелей придется.
Кенет заметно повеселел.
– Молодой ты еще, – заключил Аканэ. – Глупый. Никогда бы не подумал, что такие молодые и глупые маги на свете бывают.
– Подумаешь, – отпарировал Кенет. – Ум, конечно, или есть, или его нет, зато возраст – дело наживное. Если все окончится хорошо, стать старым ослом я еще успею.
– Похвальное стремление, – одобрил Аканэ. – Только если хочешь из молодого осленка стать старым ослом, постарайся не забыть, что запасной головы у тебя нет. Насколько я успел заметить, ты постоянно забываешь защищать голову.
– А зачем ее защищать, такую глупую? – ухмыльнулся Кенет.
Ожидание боя начинало сказываться. Никогда и нигде не услышишь столько нервных шуток, прибауток и подначек, как перед решающей схваткой, когда она отчего-то медлит начаться. Аканэ озабоченно вглядывался в пустой горизонт: пока люди еще сыплют дурацкими шутками, они способны сражаться, но если только ожидание продлится еще немного и недавние насмешники начнут огрызаться друг на друга – дело плохо.
– И куда вас всех несет? – вслух подумал Аканэ. – Взять хоть этого парня, которого ты исцелил вчера… Кэссина, кажется? Совсем еще на ногах не стоит, а тоже в битву рвется. Ну, его-то я могу понять… Легок на помине! Видно, долго жить будет.
Действительно, сквозь сомкнутый строй горцев к ним пробирался Кэссин, уже умытый и одетый во все чистое, хотя и не по росту.
– Господин наместник велел передать, – сообщил Кэссин, – что на правый фланг пытались напасть сзади. Небольшим отрядом.
– Вот как? – приятно удивился Аканэ. – И где остались те, кто пытался?
– Где-то там, – показал рукой Кэссин. – Господин наместник благодарен вам за совет разместить лучников сзади.
– Передай господину наместнику, что атака вот-вот начнется, – распорядился Аканэ.
Кэссин кивнул и пустился в обратный путь.
– Стратеги! – возмущенно выдохнул Аканэ. – Я, по правде говоря, поместил сзади лучников, потому что не мог придумать, куда их еще девать, чтобы не мешали. Мне бы в голову не пришло, что на такое расположение войск кто-то вздумает нападать с тылу. Это ж совсем ума надо лишиться. Хотя тут и от удара в лоб не много пользы…
– А что это за расположение замечательное? – с жадным любопытством спросил Кенет.
– Верно, я же тебя еще этому не учил. Расположение называется “речная змея”. Водятся в предгорье такие змеи. Сильные твари и хитрые до изумления. Если напасть на нее со стороны головы, она бьет хвостом. Если попытаться ухватить за хвост, атакует голова. Ну а если от большого ума надумаешь стукнуть посередине, получишь с обеих сторон. Охотников огреть змею поперек хребта, сам понимаешь, немного, а вот построение “змея” чаще всего атакуют именно таким образом. Самое глупое дело. Еще и потому, что переходит “змея” в построение “ящерица” легче легкого.
– А “ящерица” на что похожа? – не отставал Кенет.
– Сейчас увидишь, – ответил Аканэ. – Скоро нас атакуют, тогда сам поймешь.
