Деревянный Меч - Раткевич Элеонора Генриховна (мир книг TXT) 📗
И тьма исчезла. Кенет долго-долго стоял и смотрел на солнце, пока призрачное древко не сгорело в его пламени.
Тогда Кенет вновь двинулся в путь. Он не оплакивал побратима, и не потому, что недосуг. Он ощутил его смерть, но не успел ее осознать. Осознание придет потом, и слезы тоже придут потом… а вот для Акейро не будет уже никакого “потом”. Не сбудется сон, увиденный Кенетом в Лихих Горах. Он никогда не встретит Акейро наяву – здоровым, сильным, смеющимся. Таким, каким ему довелось быть разве что в чужом сне. И как теперь Кенет покажется на глаза князю Юкайгину? Что он ответит на его вопросы?
Вопросов князь Юкайгин задавать не собирался. Он осадил коня совсем рядом с Кенетом и махнул рукой десятку конников, скачущих следом. Те послушно придержали коней. Еще один скакун – без всадника, но под седлом, – остановился сам.
– На коня, быстрее! – И Юкайгин указал Кенету на свободную лошадь.
Кенет воззрился на князя с недоумением, почти с ужасом, и не двинулся с места.
– Ты хоть в седле-то держишься? – нетерпеливо спросил Юкайгин, по-своему истолковав его неподвижность.
– Как собака на заборе, – вырвалось у Кенета.
– Значит, не свалишься, – заключил Юкайгин. – А это главное. Поторапливайся!
На сей раз Кенет не заставил себя просить. На коня он взгромоздился не особенно изящно, но хоть без затруднений. А вот дальше что будет, лучше даже и не думать. Не всякий землепашец умеет сесть верхом. Кенет умел. И ездить верхом немного умел – но как крестьянин, а не как воин. Верховой езде Аканэ не успел его научить.
При мысли об Аканэ Кенет не увидел битву его глазами. Он вообще ничего не увидел. Тьма вновь обступила его на долю мгновения. Теперь он уже не сомневался, что захлебнувшийся крик за его спиной принадлежал Аканэ.
– Аканэ живой? – отрывисто спросил Юкайгин, словно подслушав его мысли. Спросить князь хотел, конечно, не об Аканэ, а об Акейро – и именно поэтому избегал именно этого вопроса.
– Нет, – ответил Кенет и замолчал. Он понимал, что дальнейших расспросов не последует. Слишком уж дорог сердцу старого князя его нареченный сын, чтобы Юкайгин мог сейчас хоть словечко спросить о его участи. Кенет продолжал молчать, понимая, что молчание это выдает его с головой: да разве не поспешил бы он успокоить князя, будь у него даже самая малая надежда на то, что Акейро еще жив? Кенет так и хотел поступить, хотел солгать – и не мог. Слова спасительной лжи никак не шли ему на ум. Может, оттого, что неопытному наезднику трудно выдумать правдоподобное вранье на полном скаку?
Как ни странно, Кенет не сверзился с коня. Зато на подступах к Замку Пленного Сокола, когда все всадники спешились, Кенета пришлось из седла вынимать.
– Странно, что нас никто не встречает, – глухо произнес Юкайгин. Его побелевшие пальцы намертво стиснули рукоять меча. Кенет вспомнил балконную решетку, смятую этими могучими руками, и ему пришла на ум непрошеная мысль – а из чего же в таком случае выкован меч старого князя?
– Нас не встречают, потому что ждут, – объяснил Кенет, не без усилий держась прямо. – Нас ждут внутри.
А внутрь еще попасть надо. Ни объединенные усилия людей Юкайгина, ни магические попытки самого Кенета не открыли каменных ворот с барельефом пленного сокола, не взломали этих ворот, не заставили их исчезнуть. Для Инсанны не составляло труда держать оборону в собственном месте средоточия. Если еще недавно Кенет старался не смотреть князю Юкайгину в лицо, чтобы не стать непрошеным и нежеланным свидетелем его страдания, то теперь он и вовсе не мог поднять глаза – совестно.
Кенет задыхался от бессильной ярости. Там, в степи, один за другим гибли люди. Гибли только ради того, чтобы он успел вовремя. От ярости и унижения взгляд его затуманился, и Кенет вновь увидел битву – отчего-то сверху. Он даже не задумался, чьими глазами он смотрит. Слишком страшной болью отозвалось в нем увиденное. Люди умирают и продолжают умирать каждое мгновение, пока он бездарно стоит у стены и ничего не может сделать. Он почему-то был уверен, что если битва окончится раньше, чем он проникнет в замок, то свою схватку с Инсанной он проиграл, еще не успев вступить в нее. Он должен успеть – иначе вся эта война превратится в бессмысленную бойню… а он не может успеть, не знает как… и не знает даже, где ему искать единственного человека, который мог бы помочь ему советом, потому что он хоть что-то знает…
– Санэ! – застонал Кенет, в отчаянии грянувшись плечом о непокорную дверь. – Санэ, да где же тебя носит?!
– Здесь я, – послышалось рядом. – Давно уже здесь. Ты так громко ломишься, что я тебя просто докричаться не могу.
Невидимая рука ухватила руку Кенета, воздела ее вверх и начертила ею в воздухе нечто неприятно замысловатое.
Двери распахнулись со звонким стуком. Воины Юкайгина, и без того настороженные звуками бесплотного голоса, при виде чудом открывшихся дверей похватались за мечи.
– Идем! – радостно воскликнул Кенет.
– Ты с меня невидимость сначала сними, – возразил Санэ. – От врагов я уж как-нибудь уберегусь, но мне бы очень не хотелось, чтобы меня случайно свои зарезали.
Каким образом снимается невидимость, Санэ не уточнил. Очевидно, он считал, что Кенет и сам должен догадаться. Будто Кенету сейчас больше думать не о чем!
Положась на удачу, Кенет прикинул приблизительно по звукам голоса, где стоит Санэ, вынул меч из ножен и осторожно рассек им незримый круг.
Санэ выглядел точно так же, как и при первой их встрече. Кенет наскоро представил певца своим спутникам. Воины нестройно откликнулись, Юкайгин же не обратил на певца ровным счетом никакого внимания.
– Вперед! – нетерпеливо произнес он. Санэ досадливо сморщился.
– Да вы хоть знаете, ваша светлость, где тут перед? – риторически вопросил он. – Ладно, пойдем…
С оружием наголо они пересекли внутренний двор, украшенный дивными изваяниями коней. За ними было очень удобно прятаться, пересекая двор короткими перебежками.
– Вот сейчас нападет на нас какое-нибудь чудище, – предположил один из воинов, выглядывая из-за мраморного крупа.
– Уж лучше бы напало, чем ждать невесть чего, – мрачновато отозвался другой воин.
