Пепел Черных Роз (СИ) - Гюльахмедов Альтаф (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Обернувшись, Торкел увидел только оскаленные морды сахаларских коней, и дальше он не мог связать воедино все, что произошло.
Как рассказывали потом, он не стал уворачиваться, видимо подсознательно осознав, что ему не успеть. Он должен был бы упасть, сжавшись в комок, чтобы избежать повреждений, а потом с тыла расстрелять конницу из арбалета, но вместо этого он бросился навстречу, по рукоять, погрузив меч в грудь первого коня и, попытавшись ударить секирой всадника.
Меч… его меч, кованный лучшими мастерами Земель — стоимостью в целый табун коней переломился у основания. Страшный удар, словно пушинку снес его. Секира в немыслимой траектории перерезала подпругу у соседнего коня, и начался хаос.
Проход между шатрами был слишком узок для идущего на прорыв отряда, а повалившиеся кони атакующих всадников первого ряда создали такую кашу, что заставили задние ряды остановиться. Пока они искали новый путь, время было упущено, скорость была потеряна, а тут еще подоспели четвертый и седьмой десятки орденцев.
Оглушенного и окровавленного Торкела принесли в тот же шатер, где Лекарь орудовал над Фавнером. Наставник, оголенный до пояса, лежал на спине и молча глядел в закопченный потолок. Лекарь мычал что-то неразборчиво, что-то звякало, резко пахло каким-то снадобьем, а Фавнер иногда дергал щекой и скалил зубы.
Раненный из десятка Вайста тихо лежал в углу на трофейном ковре и Лекарь, перехватив взгляд Торкела, сморщился и провел по горлу пальцем. Торкел дернулся от дикой боли в голове и закрыл глаза.
Ролдон с перевязанной головой поднялся с койки и на прощание озабоченно сказал Торкелу.
— Напрасно ты с мечом так. Не погладят за это по головке. Беречь надо было.
— Куда же деваться было? — сказал Торкел и поморщился от резкой боли в висках. — Что я нарочно что ли?
— По Уставу надо было, — внушительным тоном ответил Ролдон, поднимая вверх указательный палец. — Нарочно не нарочно, а беречь оружие надо!
Торкел отвернулся к стене палатки.
Ночью у него начался жар, кошмары, заполнившие лихорадочный сон, заставляли его корчиться и стонать.
Так же точно все происходило и с остальными новичками, кроме Трэза — он пришел в Орден из банды, сражавшейся против брондов, и достаточно уже навидался всего такого.
Когда стоны и вскрикивания новобранцев достигли ушей сотника Зэдэра тот, недолго думая, облил каждого из них холодной водой из колодца. Как и следовало ожидать — кандидаты тут же и думать забыли о своих переживаниях, и хоть и не спали до утра, прячась от холодного пронизывающего ветра, но зато вытрясли из головы все произошедшее.
— Своя рубаха ближе к телу, — ухмыльнулся Зэдэр, подсаживаясь к костру ветеранов, и те одобрительно засмеялись.
Наутро похоронная команда из пленных занялась трупами. Орден не мешал ритуалам побежденных врагов, лишь выставляя по уставу охранение.
Два десятка орденцев начали сбор трофейного оружия, которого набралось с десяток возов… одних стрел телеги три. Этим оружием собирались вооружить поселения и потому каждый лук освободили от тетивы, заботливо смазали каждый меч, каждый метательный нож и лишь облегченные доспехи, шлемы и щиты небрежно свалили вперемежку.
— На переплавку… — презрительно процедил Роттмар, ведавший в Ордене кузнечным делом.
Торкела поутру вызвали в тот же самый шатер, где пользовал его Лекарь.
Вождь сидел, поставив вместо стула огромный барабан сахаларов, и отчитывал Вайста.
— Больше всего потерь у тебя, — монотонно говорил он. — Две сотни ларов ушли опять же через твой сектор.
Вайст смотрел поверх Вождя и нянчил перевязанную тряпкой правую руку.
— Зато мои люди первыми вошли в шатер У Керр, — попытался возразить он.
— Войти то, они вошли, только если бы не Фавнер! — усмехнулся Вождь.
— Слава Фавнеру — он лучший среди нас, но ведь и он, даже придя в конце схватки, не ушел невредимым. Здесь были лучшие — один Уруми чего стоил!
— Уруми просто большая жирная тупая скотина! Был! — Вождь досадливо мотнул головой. — Ты не хочешь понять меня, Вайст! Если бы твои люди не сунулись в шатер, Фавнер приказал бы издали расстрелять это логово… как и положено.
— Приказ был атаковать по схеме двадцать Уложения, — сопротивлялся Вайст. — Мы прошли до внутреннего круга палаток, а дальше здесь была такая каша, что идти можно было только вперед.
— Идти бойцы должны только туда — куда их ведет командир, а ты застрял снаружи! — Вождь встал. — Знаю, знаю Демоны.
— Да… Демоны! Пятеро как всегда. Разбираться с ними будем?
— Зачем? Они такие же наемники, как и мы. Похороните их как положено и сообщите при случае посредникам.
— Да там и хоронить-то! — извиняющимся тоном протянул Вайст.
— Лекарю поручи пусть соберет. Ладно! Порядок ты знаешь… приказ ты не нарушил, но командовал так себе. Сдашь полномочия! — он повернулся к неподвижно стоящему Торкелу. — Торкел — боец!
— Да, Вождь?
— Примешь третий десяток.
— Есть!
Вайст, похлопав Торкела по плечу, вышел. Он, похоже, совсем не огорчился. Торкел тоже засобирался за ним, но Вождь остановил его.
— Погоди у меня дело к тебе…
Они вышли и направились к стоящей отдельно палатке с двумя стражами у входа. Неподалеку Фавнер хлопотал у лежащих отдельно от остальных тел пяти длинных запачканных кровью свертков. Торкел знал уже, что это были наемники Демоны неизвестно как оказавшиеся среди равнинников. Их присутствие говорило о том, что Вождь успел вовремя со своим походом. Демоны могли понадобиться сахаларам только для активных действий против Цитадели.
— Ты кстати, знаешь, почему Демонов всегда пятеро, а не десять как у нас? — спросил Вождь.
Торкел не знал.
— Потому что они считают себя вдвое сильнее нас, — усмехнулся Вождь.
Он откинул полог и вошел в палатку.
На полу носилки… на них кто-то… рядом Лекарь… улыбается приветственно.
Странное это было существо Лекарь… вроде и человек — только страшный очень. Голова как дыня, кожа облезлая. Шепотом рассказывали, что прибился он вроде во время боев на юге и тогда уже был безъязыким. Было это по слухам лет сто назад, а может и больше. Да, Лекарь не старился, и всех это перестало удивлять уже много лет назад. За доброту ему видать такое долголетие — ведь мошку не обидит, хотя если подумать на кой ему такое счастье при таком-то облике.
— Как он? — спросил Вождь, склоняясь к раненому, и Лекарь, сморщившись, покачал головой.
— Торкел, — позвал Вождь.
Юноша подошел и дернулся, встретив взгляд широко раскрытых черных глаз… впалые щеки… следы ожогов на лбу. Руки замотаны тряпьем и заметно, что некоторых пальцев нет.
— Мы пробовали говорить с ним на многих языках, — сказал Вождь. — То ли он не понимает нас, то ли вообще. Спроси его на своем наречии.
— Не надо, — почти шепотом сказал раненый на общеимперском. — Я нашел!
Он протянул тонкую, словно плеть руку к Торкелу. Тот дернулся, но Вождь остановил его.
— Не сопротивляйся!
Рука приблизилась к груди Торкела, чуть помедлила… раненый прикрыл глаза… и легла на левую грудную броневую пластину, под которой билось сердце.
Шатер исчез…
Не было никогда никакого шатра…
Что такое шатер?…
Зачем он нужен, когда над тобой Небо ласковое и бездонное, зовущее… и еще что-то.
Когда он очнулся, Лекарь испуганно таращился на него из угла, Вождь, скрестив на груди руки, мрачно глядел в стену, а раненый… нет, уже мертвый лежал, запрокинув голову и на лице его было счастливое выражение умиротворенности. Глаза у Торкела были мокрые, и он недоуменно протер их и тут ощутил в руке нечто.
Какой-то амулет, светлая металлическая пластина с прорезями и неровным, словно обломанным краем, но он не помнил, откуда она взялась. Еще на амулете был кожаный шнурок, как будто его носили на груди.
— Вот значит как!.. — процедил Вождь. — Уж и не знаю, Торк — боец, что тебе сказать… повезло тебе или наоборот!
