Семена Распада. Том I (СИ) - Никольский Олег (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
С тем же успехом Шейрон мог рубиться с камнем. Только тот не бил бы в ответ. И не навязывают своих правил. Теперь наступал Марвик: бил скупо и точно, без широких замахов и лишних движений. Наседал, теснил, давил противника.
«Он не Бэли, этот отдыха не даст!»
С огромным трудом Шейрону удалось прервать казавшийся бесконечным поток ударов, и вновь выбросить меч в отчаянном выпаде. Увы, лишь остриё звякнуло о нагрудник.
Клинки сходились вновь и вновь, юсфит, протяжно звеня, сталкивался с юсфитом. Соперники не желали уступить друг другу, в дело шли все премудрости рыцарской науки: выпады, финты, засечные и восходящие удары…
Геррерта захватил этот танец битвы, он не чувствовал ни усталости, ни веса клинка, полностью сосредоточившись на своём мече и мече Бесэ. Мелькали лезвия, лязгая по доспехам, сыпались искры и восторженно кричали зрители. И тут Марвик сделал то, чего от него никак не ожидали… он запел! Не прекращая орудовать клинком, шехэтзатянул глубоким приятным голосом песню, слова которой показались Геррерту смутно знакомыми:
Вся жизнь — размен желаний неуёмных,
Безумный поиск суетных страстей!
Удар, удар, финт — бесполезно! Отход… а Марвик продолжает, как ни в чём не бывало:
Сраженье супротив мечей наёмных,
И бег от острых хищника когтей!
«Баллада о Бесстрашном, — вспомнил Шейрон, уклоняясь от очередного выпада, и подумал ещё. — А хорошо поёт… Всё равно! Я должен… его победить!»
НаследникБринадаля осыпал противника градом ударов, но тот продолжал непоколебимо петь и отбиваться.
Будь хоть селянин, хоть купец…
Теперь слова звучали более отрывисто, и рыцарь делал после каждой строчки остановки, дополняя стихи баллады музыкой металла.
Иль на главе твой венец…
Геррерт исхитрился выполнить сложнейшую связку, метя в сочленение наплечника, однако в последний миг Бесэ удалось отвести меч Шейрона в сторону и дважды рубануть в ответ, пропев:
Попомни, за тобой придут!
И душу в Бездну заберут!
«Будь проклят этот гвинреец, он и весь его поганый род!» — пронеслась в голове Геррерта полная боли и ненависти мысль. А Марвик продолжил победный гимн, пропустив при этом два куплета:
Лишь только рыцарь страх не ведал,
Со смертью каждый день обедал!
С ней он ложился и вставал,
Её он в битве побеждал!
Защитник Чаши продолжал отступать, еле-еле отмахиваясь от ударов, а Бесэ, почувствовав слабину соперника, надвигался на Шейрона с пугающей неотвратимостью.
«Мне его не свалить! Время! Нужно показать себя… нанести рану… хотя бы одну!..».
Рыцарь Чаши замер и, приняв выпад на латную рукавицу, скользнул в сторону, нанося удар противнику под колено. Приём почти удался, однако Марвик с удивительной для своего грузного тела быстротой успел отскочить. И вновь зазвенели мечи, а шехэтГвинры пробежался быстрым речитативом по припеву песни:
Презренье во взгляде,
Меч острый в руках!
Изящность в наряде,
И мощь в кулаках!
Увы, зрители не дождались окончания баллады, потому чтоГеррерту наконец удалось достать противника. После очередного обмена ударами, Марвик решил нанести круговой-подсечный по ногам Рыцаря Чаши. Тот, отпрыгнув в сторону, взмахнул мечом, почти не глядя и… заточенное лезвие рассекло ремешки и, пройдя вдоль скулы Бесэ, сбило шлем с его головы. В тот миг, когда соискатель отшатнулся, схватившись рукой за кровоточащее ухо, загремели барабаны, означая исход времени, отведённого на бой.
Герольд произнёс целую речь, восхваляющую доблесть и ратное умение сражавшихся рыцарей, а также отдельно добрым словом помянул музыкальный слух МарвикаБесэ. И, в конце концов, добавил, что победителем всё-таки нужно признать фаираШейрона нанёсшего единственную в этом бою рану, тем более в самом конце поединка. Ни зрители, ни шехэтоспаривать решения не стали.
Геррерту предстало испытывать восторг, но вместо этого была только усталость, бой с Марвиком основательно его вымотал.
У подъёмной решётки Шейрона догнал брат-оруженосец Марвика, запыхавшийся юноша защебетал с восторженным блеском в глазах:
— Его Милость велел передать, что поединок был великолепным и вы лучший мечник из когда-либо вступавших с ним в бой. А также просил сообщить, что отныне в Бринадале всегда могут рассчитывать на помощь Гвинры.
— Скажи Его Милости… что он… хм… весьма милостив, — сквозь боль улыбнулся рыцарь удачной на его взгляд шутке, однако паренёк кивнул с серьёзным выражением лица и, низко поклонившись, удалился.
А Геррерт, наконец достигнув оружейной, рухнул на услужливо подставленный Шарипом стул, и еле удержался от болезненного стона. Так плохо ему ещё никогда не было, даже в тот злополучный день, когда его побили сверстники-оруженосцы, застав за кражей груш в саду их сюзерена. И хоть тогда Шейронудосталось даже сильнее, но сейчас боль усиливалась тяжестью доспехов. Воинственное опьянение спало и усталость мёртвой тяжестью обрушилась наего плечи.
Лакей быстро, как только мог, постарался избавить виконта от доспехов. Закончив, он кликнул жреца, тот появился незамедлительно, всё такой же угрюмый. Окинул взглядом синяки и ушибы и, не говоря ни слова, приступил к работе. Он снял с пояса небольшую склянку с каким-то маслом, откупорил пробку и по зале разнёсся дурманящий запах. В ответ на вопросительный взгляд рыцаря, жрец кратко пояснил:
— Это Mittir — Успокоитель. Он поможет моим чарам.
Геррерт кивнул, сделав вид, что понял, о чём говорит служитель Каинен, а тот принялся обрабатывать маслом следы ударов, тихо напевая молитву. Закончив, жрец замер на миг, пробуждая Ivey в крови.
— Vinte! — торжественно, отчётливо и ясно произнёс служитель, и его неприметно-серые глаза на мгновение засверкали алмазами. Ivey сорвался с кончиков пальцев, подобно волнеустремился вперёд, и невесомой ярко-синей пыльцой осел на теле рыцаря. Его частицы стремительно таяли, унося боль и отметины боя. — Siet! — Остатки, внезапно закружившись в вихре, обратились солнечным огнём и в один миг исчезли, спалив довлевшую над виконтом усталость.
«Невероятно! Как вновь родился! Чудеса! Колдовство… Так вот как Хабэрт по три боя подряд выигрывал, я-то думал… А, в Бездну Хабэрта! Сегодня я Рыцарь Чаши, и сегодня я сражу последнего врага, будь он хоть самим Раукар!»— Заклинание придало Геррерту не только бодрости, но и добавило отваги, граничащей с безумием.
Вновь зазвучали трубы и литавры, создавая столь милый рыцарскому сердцу звук! И вновь предстал Шейронперед ликующими зрителями, приветствовавшими его. И вновь заговорил герольд, объявляя очередного соискателя:
— Могучий воин из овеянных величием императорских земель, гроза кочевников пустыни, победитель злобного разбойника Равиля Песчаного Вихря — фаирЯронДжарво из Роэлима, прозываемый Мотылёк!
Геррерт ухмыльнулся, его воображение уже нарисовало образ будущего противника, но когда тот появился на ристалище, у Шейронавырвалось:
— Ничего себе Мотылёк!
Более неподходящее прозвище для этого человека сложно было придумать: Джарво оказался огромным звероподобным чудищем, лицо которого почти полностью скрывалось за косматой чёрной бородой, от рыцаря в нём было разве что родовое имя, да могучие доспехи, украшенные гравировкой в виде ночной бабочки. Как успел ещё отметить Геррерт: этот зверь обходился без каэсмира, своё оружие, здоровенную булаву, он тащил сам.
Если зрители и были изумлены, то только в первые мгновения, а потом со всех рядов понеслись насмешки и крики, подбадривающие доблестного фаираШейрона завалить косматого шаяна. Сравнение оказало точным: Джарво походил как брат-близнец на какого-нибудь воина-жреца Бога Войны из далёкой Ирэрры.
