Семена Распада. Том I (СИ) - Никольский Олег (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
— Погодите, мэйнир, а как вы собираетесь использовать его? Вы не говорили, что знаете боевые заклятья.
— Мне пятьдесят четыре года, Ваша Светлость. А любой норинец соответствующих дарований осваивает Четвёртый Риод ещё до тридцати. Князь Вейн учит нас, что наш дар — орудие созидания, но прежде этого необходимо постигнуть разрушение. Я, Ваша Светлость, заклинатель Пятого Риода, и, если будет нужно я обрушу на врага мощь всех четырёх стихий.
— Погодите, мэйнир, но разве стихий не пять? Вы же сами рассказывали…
— Да, вы правы, есть ещё и пятая, или объединяющая стихия, проявляющаяся в виде разрядов молний. Некоторые мыслители прошлого ошибочно относили её к ветру или огню, однако сейчас признано, что эта часть мироздания одинаково крепко связана со всеми остальными: рождается в воздухе, порождает пламя, усиливается в воде и гаснет в земле. Однако же следует помнить, что молнию может освоить лишь тот чародей, кто постиг все остальные стихии.
— Спасибо за разъяснение, мэйнир, — поблагодарил Амони, незаметно подавляя зевок, а тем временем Этельдор продолжал:
— Разведчики описывали Seliri созданиями из камня и льда. Хоть в Джааресе их не видели уже давно, но мудрецы прошлого оставили достаточно сведений. Запомните, уSeliri нет ничего кроме AsolenSele— Сердца Тьмы. Через Костёр в наш мир попадает только крошечный чёрный кристалл, окружённый потоками тёмного Ivey, телом же демона становится всё, что окружает его: камни, песок, лёд и даже металл. Что из этого следует, Ваша Светлость?
— Э-э-э… ну я не…
— Что вода и земля непомогут нам в борьбе с ними, а значит, в грядущей битве против камня и льда я использую огонь и ветер. Один камень я вставлю в навершие посоха, другие два в браслет на левой руке, ещё несколько будут в закладке под кушаком, чтобы я мог быстро заменить их в пылу боя. Думаю, этого хватит, чтобы продержаться до прихода конницы. Мои чары обеспечат защиту и одновременно будут мощным оружием, Seliriнечего противопоставить этому. Тем более с нами будут и жрецы Светоносного, их чары, IveyvoLime, куда более затратны, но и камней у Храма и Ордена намного больше моего. Алмазы редки и дороги, но служители Каинен много накопили их за века. А ведь в древние времена все эти камни считались обычным украшением, сейчас в империи никому не придёт в голову использовать их просто для красоты.
Плохо другое, Ваша Светлость, если жрецы Раукар — действительно альхарцы, то у них нет недостатка ни в самоцветах, ни в боевых навыках. Признаюсь, что рубин и IveyvoSele — это не то оружие с каким бы я хотел столкнуться. Их чары чудовищны и разрушительны, притом подчас и для самих жрецов. Так вот, Амони… Амони? Ваша Светлость, да вы никак уснули! Нет, я, конечно, знал, что рассказчик из меня не лучший, но чтобы настолько?!
Глава 5. Алмазная Чаша
Настал заключительный день турнира. Всю предшествующую декаду многочисленные соискатели со всего Санреса состязались между собой за право биться с Рыцарем Чаши. Десять дней лязгали мечи, трещали копья, ржали лошади. Высокородные и состоятельные зрители наблюдали за боями с высоких скамей; торговцы, ленные рыцари и вольные граждане расположились теснее и ниже, но за ходом дела следили с не меньшим увлечением.
Каждый вечер в замке накрывали пиршественные столы, поражающие изобилием даже самых взыскательных гостей. Когда речь заходила о чести рода, шехэтКомэан не жалел средств. Он давно уже усвоил простую истину: в империи Алого Солнца слава — ценнейшее сокровище, перед которым меркнут и деньги, и дворцы, и драгоценности. Однако неоправданно глуп тот, кто, гоняясь за призраком, жертвует действительностью. Поэтому он и осуждал Шейрона, отбросившего всё мирское ради неоперившейся мечты.
«У каждого есть своё место, так издревле заведено, сынок. Ленный рыцарь не богат, а потому храбр. Лишь личным подвигом он может добиться чего-то в жизни, но даже самый отчаянный смельчак всегда делится почестями с господином. Таков обычай. Коль он присягнул мечом мне, то всякая его победа и моя победа тоже. А шехэтГеррерт ни с кем победами не делится, другие стяжают славу для него, за что получают милость и награду. Понимаешь? Неужели ты всё ещё хочешь власть обменять на присягу, сын мой?» — так говорил хозяин Бринадаля, но дерзкий отпрыск пропускал его слова мимо ушей.
С самого детства Шейрон хотел походить не на отца, а на беспутного Орина Хабэрта, чья заслуга состояла лишь в умении размахивать боевым топором. И вот годы спустя юный рыцарьзанял место Защитника Чаши. Известие о смерти Хабэрта привлекло в Бринадаль многих искателей лёгкой наживы, но к десятому дню предварительных боёв соискателей осталось лишь трое. Им и предстояло скрестить оружие с измучившимся ожиданием Шейроном Геррертом.
По приказушехэта ристалище устроили во внутреннем дворе замка: слуги заранее освободили пространство, установили скамьи и привели в надлежащее состояние площадку, открывающую с утёса отличный вид на Исамонд. Они потрудились на славу, придав обычно мрачному месту образ восторженно-праздничный. Этому помог и утончённый вкус столичного художника, нанятого Комэаном. Хотя турниры, которыешехэту доводилось проводить раньше, обставлялись много роскошнее. Например, в 321-ом году, когда шехэт распорядился выстроить огромную арену в виде чаши. Предварительные бои растянулись на месяц, а сами состязания длились пять дней и молодой ещё ОринХабэрт верной секирой одержал победу в пятнадцати труднейших схватках, стяжав для себя и своего господина великую славу. Но, впрочем, и сегодняшний турнир тоже мог оправдать надеждышехэта, тем более, что часть расходов покрывалась вступительными взносами участников.
Недавно посвящённый в рыцари Шейрон не успел обзавестись собственным оруженосцем, поэтому подготовиться к первому бою ему помогал доверенный отцовский порученец Шарип, прослуживший в Бринадале более тридцати лет, тот разбирался во всём, что касалось угождения прихотям хозяев, даже в умениях каэсмира.
Испорченная в бою с Зерцихомкольчугаотправились в замковую кузню на перековку, а Геррерт получил в подарок от отца впечатляющие латы. Новая броня, хоть и сделанная из того же юсфита, по качеству и прочности намного превосходила прежнюю. Подарок оказался настолько хорош, что Шейрон вопреки ожиданиям принял его с искренней благодарностью, хотя возможно, таким образом он просто выражал признательность отцу за оказанное доверие.
«Это будет великий день! — думал молодой рыцарь, пока лакей помогал ему надеть поверх гамбизона кирасу. — Мой первый турнир, да ещё какой! Далеко не каждому рыцарю выпадает подобная честь, но я справлюсь. Точно справлюсь!»
Шарип выполнял работу скоро и ладно, намного быстрее, чем Геррерт в бытность оруженосцем. Тому требовалось не менее получаса, чтобы облачить фаираБертила в доспехи, а чудесному лакею хватило и трети этого срока.
Закончив, слуга куда-то исчез. Через некоторое время он возвратился, неся в руках зеркало в богато украшенной раме. Геррерт, успевший немного освоиться, с любопытством вгляделся в отражение. Вид действительно открывался величественный: поножи, наручи, шлем — всё светилось торжественным блеском, ну а кирасу рыцаря украшала гравировка чаши, исполняющая одновременно роль родового герба и знака Защитника. Броня придала Шейрону уверенности, былые опасениярассеялись, словно утренний сон.
— Мой господин, вы великолепны! Сам Фелициат Свет Империи не сравнился бы с вами! — восторженно прошептал Шарип, а занятый самолюбованием Геррерт только рассеяно кивнул в ответ.
До начала первого поединка оставалось совсем немного, и рыцарь вновь ощутил волнение, к горлу подступил комок, по телу пробежали мурашки, но потом всё сменилось трепетом иного рода, подобным томлению влюблённого, ожидающего встречи. Он почувствовал, как закипает кровь и стучит бешено сердце, отсчитывая мгновения.
Запели трубы и загремели литавры, объявляя о начале турнира. Шейрон, сопровождаемый Шарипом, покинул оружейную и оказался в длинном коридоре, в конце которого виднелись подъёмные врата — выход на ристалище.
