Там избы ждут на курьих ножках... - Вихарева Анастасия (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗

Манька пожалела, что не попросила избы сделать проход с одного чердака на другой — глупо понадеялась, что Дьявол будет охранять избу-баньку. Но ведь он не мог отвратить нечисть от того места, куда она смотрела. И она мысленно помолилась избе, провожая Борзеевича взглядом.

Вино Маньке понравилось, оно не пьянило, но бодрило очень. У него, и вправду, был привкус крови, слегка сладковатый, и странно нежный аромат забытых грез. И мнилось ей, что засветила она кому-то в глаз, кто сказал ей недоброе слово. Страх ушел. Теперь она чувствовала, что сделает то, что не могла бы без вина: взяла стрелу, натянула тетиву и легко выпустила ее, точно зная, что стрела попала в цель.

За стенами избы разом раздался вой.

Манька не поверила ушам, бросившись к окошку.

Стрелять оборотни не могли, лапы не руки: она без страха высунулась посмотреть, чем стая обеспокоилась. Именно это ей было нужно: еще один оборотень корчился в агонии. Стрела торчала у него из сердца. К нему уже подступали другие оборотни, помогая умереть. Остальные, наконец, в ярости пересекли невидимую черту, которая удерживала их вначале, и через пару секунд звери обступили избы, перекошенные от бешенства, скребли лапами стены, рычали и выли.

У обеих дверей, над дверями которых пылал огонь, освещая их морды и отражения, воткнутый так, чтобы его нельзя было достать, началось светопреставление: полюбовавшись на свое отражение, оборотни отползали и начинали грызть свое тело, другие пытались отскочить, но задние ряды напирали на передние, подталкивая. Добить больных зверей помогали свои же сородичи, вырывая глотки раненым.

Манька застыла с открытым ртом.

Понадеявшись на силу зверя, вампиры здорово просчитались — воевать без рук, без головы с избами было несподручно.

Дьявол с любовью переводил взгляд то на Маньку, то на оборотней.

— Да-а, замечательный урожай, — мечтательно, с блаженной улыбкой, произнес он, не спеша потягивая вино. От песен Дьявол перешел на стихотворения. — Перед восходом, при Луне, я оборотня пожалел однажды, и дал ему пространный путь, чтобы ко мне его вернуть! — продекларировал он таинственным, замечательно поэтичным голосом. — Он был один, и я один, но помнил я, а он успел забыть, что я есть Господин… Летели долгие года. Я ждал, — и вот отмщения час настал, он на костер взошел. И в миг исчез! И снова обрела земля покой и широту небес… — голос его изменился, надломился, и стал унылым. — И снова жду я при полной Луне, на какой широте, на какой долготе, полнолуния наступит час, и родиться такой герой, чтобы перекроить его время… Смотри, обширный луг! — Дьявол кивнул головой на чердачное окно, и сделал жест, будто и Манька могла видеть поле битвы не сходя с места, — освещенный луной, темная река с отражением умноженной луны, лес темный, издыхающие оборотни… Красота! — восхищенно выдавил он, мурлыча под нос.

— Ну, — скептически согласилась Манька, окинув поле брани взглядом.

— Что ну? — всплеснул Дьявол руками. — Сапоги любую землю топчут. Стреляй! Утром они много сильнее станут! У этих хоть лапы, а у тех кирка и рукавички! Да в задних целься, не трать время! Передние и так подохнут, если не зеркалом, древесиной обожрутся…

Передние оборотни и в самом деле пробовали избы на зуб, вгрызаясь в бревна. Манька ухмыльнулась: избы три дня подряд пили живую воду из колодца, а, кроме того, она была пропитана серебряными растворами и надежно закрыта серебром. Но слова Дьявола ее задели — он всегда находил момент поставить ее на место, когда она этого никак не ждала.

— Я что, — оправдываясь, воскликнула Манька возмущенно, — сам прославляешь себя стихами, думала, слушатель нужен! Иди, посмотри, дверь еще держится, или уже прогрызли!?

Она схватила лук, стрелу и прицелилась.

Опыт был невелик, но был: следующая стрела пролетела у самого уха оборотня, в которого она целилась, пролетела мимо, ранив по пути еще одного. Стая, увидев стрелу, вонзившуюся в дерево, бросилась врассыпную. Рядом полег еще один, но уже не от ее стрелы, а от руки Борзеевича.

Стрелял он редко, но метко.

Действие вина закончилось, и Манька, как перед тем Борзеевич, с выразительной завистью покосилась на бутылку. Взгляд от Дьявола не укрылся, и бутылка исчезла в складках его плаща — и была, наверное, уже где-то на другом краю вселенной.

Оборотни, наконец, сообразили, что имеют дело с хорошо подготовленным противником. Четверть стаи грызла себя, еще одна четверть пыталась добраться до чердачного окна, прыгая на стену и сползая вниз. Стены были гладкими, и зацепиться когтями не удавалось, они съезжали обратно, отползали, пождав хвосты. Шипы, приготовленные Дьяволом в панцире избушки, ранили, оставляя серебро в их лапах.

В конце концов, еще одна четверть начала валиться на землю в агонии.

И часть валилась убитая стрелами.

Те, кто наблюдал за передними рядами, быстро умнели, преобразуя строй и пряча свои тела за стволами деревьев. После первой неудачи звери стали приходить в себя. Часть оборотней ушла в лес. Остальные чего-то ждали, сверкая красными углями глаз в темноте на опушке.

Теперь Борзеевич не стрелял вовсе, Манька стреляла, но чаще промахивалась. Тот, кто руководил оборотнями, имел опыт ведения боевых действий, сохраняя остатки своей армии. Дьявол вылетел в окно, повисел снаружи, наблюдая за происходящим. Через пару минут он влетел обратно.

— Что двери, держаться пока! А вот что думают те, — Дьявол указал пальцем в сторону леса, где сидело несколько огромных и спокойных зверей, беспристрастно наблюдая за происходящим, — мне бы хотелось подслушать да понять!

— Это вожаки? — поинтересовалась Манька, стараясь рассмотреть между деревьями тех, на которых показал Дьявол.

— Да! — ответил Дьявол. — Верхушки. Именно они уважают вампиров более, нежели другие. И я, похоже, недооценил противника… Трое вожаков из личной гвардии Благодетельницы…

— Это они разговаривают между собой? — кивнула она на вожаков, с сожалением примериваясь к расстоянию: стрелой противника было не достать. Оборотни то качали мордой, то будто кивали, то били о землю хвостом.

— Человека я мог бы послушать, но речь вампиров и оборотней необычна. У них такие голосочки есть, которые мысленные обращения друг к другу маскируют. Голосочек голосит одно, а вампир другое. Только они сами и могли бы его услышать. Я могу подливать масла, но против их огня мне свой голос не поднять. Он через врата не пройдет. Они слышат только то, что Спасители велят…

— Они и мои мысли могут услышать? — удивилась Манька.

— В теле оборотней? Сомневаюсь. В своем собственном да, умеют. Но только вблизи, и когда человек укушен вампиром. Но интуиция у них необъяснимая, человека и вампира не путают. Кроме того, могут поднять собственную нечисть в уме человека, чтобы заставить угодить себе. Вот страх, тоже интуитивный, откуда он берется у человека? Иного оборотня достаточно побить палкой, чтобы вылечить… Он, конечно, полностью не излечится, но в залупу не полезет на глазах у народа, чтобы опорочить человека или прижать его в угол.

Манька испуганно уставилась на Дьявола.

— И меня?

Дьявол посмотрел на Маньку с великой любовью.

— Твои мысли вампирам и оборотням ведомы, но не все. Один укус на тебя пришелся, когда ты еще не родилась. В какой-то степени у тебя выработался иммунитет. Он начинает разбрасывать их мысленные посылы, и ты то одну волну слышишь, то другую, но не всегда именно ту, которую вампир планирует. Или твой ум закрывает все посылы и отключается, а ты живешь на автопилоте, как голое сознание. Только ты не я, ты не можешь существовать независимо от земли, и все твои знания, твой опыт лежат в земле… М-да, как видишь, иммунитет сослужил тебе не самую добрую службу: вампир-душа учился у головы твоей раньше, чем попал к Благодетельнице. Стать для него вампиром — было лишь делом времени…

— Это что же, получается, я виновата, что он стал вампиром? — удивилась Манька, уставившись на Дьявола потерянно.