Аленький цветочек - Разумовский Феликс (е книги .TXT) 📗

– А почему попросили именно тебя? – В голосе послышалась зловещая ирония, зато нож не отодвинулся ни на миллиметр. – Значит, ты на связи? [178] Давно? Кто с тобой работает?

Интонация явно не предвещала добра.

Ничего непоправимого с Андреем Александровичем по большому счёту пока не случилось, но от боли, ужаса и ощущения неотвратимости чего-то ещё более страшного он пребывал на грани обморока. Вот в таком состоянии люди плюют и на все подписки о неразглашении, и на клятвы покруче. Не все люди, конечно. Но многие.

– Давно… давно! Кныш мой псевдоним!.. Кныш!.. А тот, с букетом… сказал, что он от майора Уханова, куратора моего. Ай, ай!!! Не надо!!!

– Ладно, не буду. – Невидимый в темноте человек убрал наконец из промежности Кадлеца своё страшное лезвие. И слегка приласкал подвешенного коленом в челюсть:

– Мы тебя по-простому…

Иван успел доехать до дому, загнать «девятку» в гараж и приступить к приготовлению пельменей, когда несчастный Кадлец очнулся. Было ужасно холодно и саднило буквально всё. Голова, интимные части, познакомившиеся с ножом, намятые верёвками щиколотки… а всего более, конечно, душа.

– Господи… Господи… – Замдиректора затрясся, заплакал, встал на четвереньки и принялся обшаривать себя в темноте. – Господи, да что же это такое?..

Никто ему не ответил. Лишь ветер завывал, срывая листву, – где-то далеко, южнее города, проходила стороной поздняя осенняя гроза. Отблески молний потревожили ночную птицу, она снялась с ветки и прокричала насмешливо, с издёвкой, с язвительным торжеством:

– Стукач-ч-ч-ч! Стукач-ч-ч-ч!

Кадлец тем временем обнаружил, что почти полностью одет. Почти. На нём снова была кожаная куртка, в которой он вышел из дому, старая шапочка-петушок, ботинки «Саламандра»… и более ничего. Ни брюк, ни трусов. Битых полчаса замдиректора крупного оборонного института ползал в темноте на четвереньках, обдирая замёрзшие коленки и щупая кругом себя мятую умирающую траву и кусты, но отсутствующих предметов одежды так и не обнаружил. Возможно, он вообще находился не там, где имел место допрос… Делать нечего, в конце концов Андрей Александрович поднялся на ноги и, ориентируясь на отсветы городских огней, пошёл стылым осенним парком, мимо мрачных равнодушных дубов. В довершение своих бед он понятия не имел, где оказался.

Судя по всему, это была какая-то окраина Питера. Парк скоро кончился, и дорожка вывела Андрея Александровича на шоссе. Какое счастье! Там были люди, там сновали автомобили… Он принялся отчаянно голосовать, однако, увы, тщетно – машины на полной скорости пролетали мимо. Некоторые, правда, замедляли ход, нагло освещали его фарами, но, налюбовавшись, весело взрёвывали моторами и уносились дальше по трассе. Страдальца удосужилась подобрать только ПМГ – передвижная милицейская группа – и на раздолбанном «УАЗе» доставила в оплот правопорядка.

– Ты кто, мужик? – спросил Андрея Александровича дежурный, средних лет капитан. – Онанист? Эксгибиционист? Гомосексуалист? Растлитель малолетних? Где трусы, где штаны? Документы где?

Внятного ответа он не дождался. От пережитого потрясения несчастный Кадлец впал в тихий ступор и мог лишь бессмысленно улыбаться, мелко дрожа.

– В молчанку будем играть? – обиделся дежурный и приказал помдежу-старшине:

– Давай его в аквариум, Вася. Нехай опера разбираются.

И Андрея Александровича бросили в помещение с решётками вместо двери, кособокой лавкой, привинченной к стенке, и жёлтым, донельзя загаженным унитазом. Народу там хватало.

«Хорошо-то как… тепло…» – только и подумал исстрадавшийся Кадлец. Но и тут оказалось, что радовался он рано.

– Пшёл отсюда, пидор гнойный! – Народ, уловивший из милицейских разговоров что-то насчёт «растлителя малолетних», пинками согнал бедолагу со скамейки и, бросив к унитазу, на заплеванный грязный пол, посулил:

– Ща менты харю задавят, мы тебе, блин, устроим акробатику… [179]

С ужасом стал Андрей Александрович ждать, когда заснёт родная милиция, но тут, слава Богу, пришёл дежурный опер, молодой лейтенант.

– Ну что? Будем запираться или признаваться? – Он завёл Кадлеца в свой кабинет, и тот наконец смог назвать имя, отчество и фамилию. Лейтенант прокинул его по ЦАБу [180] и, сообразив наконец, что имеет дело с потерпевшим, подарил жертве преступников старые милицейские штаны:

– На вот, надевай да отваливай. Только не вздумай мне заявы писать… Проголосуешь лампасом, автостопом довезут.

Как бы не так! Выбравшись всё на то же шоссе, Андрей Александрович принялся усердно демонстрировать милицейские штаны, но успеха это не возымело. Машины только газу поддавали, проносясь мимо. В отчаянии – будь что будет! – замдиректора бросился прямо на проезжую часть… И едва не угодил под накатившийся из темноты трактор «Беларусь» с выключенными, а может, вовсе не работающими ходовыми огнями.

– ТЫ что это, сволочь!!! – Наружу вылетел тракторист, в клешнястой руке он держал монтировку. – Ноги тебе из жопы выдернуть, гад?!! А, да ты ещё и мент… А ну, лезь в кабину! Будешь меня на КПП вашем отмазывать…

От него крепко пахло водкой, навозом и бедой. Пройдя в эту ночь большую жизненную школу, Андрей Александрович перечить не стал, безропотно полез на высокую подножку. Суровый тракторист, двигаясь по замысловатой спирали, привёз его в город и выпихнул у ближайшего перекрёстка, и спасённый Кадлец пошагал домой по ночным улицам. Пока он измерил заплетающимися ногами три длинных проспекта, успело наступить утро…

Скудин остаток ночи просидел на кухне, читая то немногое, что Капустин сумел нарыть про родственников так называемой мисс Айрин. Дед её, Ганс Людвиг фон Трауберг, после экспедиции с отцом Звягинцева на Кольский и успешного излечения от полученного там психического недуга быстро пошёл в гору. А и почему бы ему не пойти – вокруг Гитлера половина была точно таких же, излеченных успешно и не очень. К началу сороковых Ганс Людвиг уже в чине штандартенфюрера СС курировал в «Аненербе» одну из секретных программ. Называлась программа интересно – «Мяу-мяу»… (Тут Иван поневоле насторожился, вспомнив про котообразных.) Был близок к Вольфраму Сиверсу [181] . Его сын Отто, папа «мисс Айрин», тоже выбрал шпионскую стезю и в настоящее время состоит в суперсекретной структуре американской АНБ [182] . Согласно косвенным данным, эта самая структура была создана, чтобы осуществлять надзор над… ни больше ни меньше – над всеми акциями, связанными с инопланетным формами жизни. («Час от часу не легче…» – хмуро подумал Иван.) Вот такая семейка. Логово хищников. И не только в переносном смысле, но и в самом прямом. В рамках программы с милым названием «Мяу-мяу» дедуля фон Трауберг командовал каким-то до ужаса засекреченным «Отрядом 28», который комплектовался – только не падайте со стула – «людьми-кошками». И вот ещё что. Когда в сорок пятом году наши войска вступили в Берлин, то обнаружили тысячи убитых тибетского происхождения. В фашистских униформах без знаков различия. Это общеизвестный факт. А вот другой факт, так и не ставший общеизвестным. В том же Берлине были найдены и ещё более занятные трупы. А именно – сотни мертвецов странной котообразной наружности. И эта информация не была обнародована. Напротив, она сразу подпала под гриф особой секретности и НИКОГДА НИКЕМ открыто не подтверждалась. Ни нашими, ни американцами, ни немцами. Не было, и всё тут. Ничего и никого. Не было…