Хельмова дюжина красавиц. Дилогия (СИ) - Демина Карина (библиотека электронных книг .TXT) 📗

…и не за даром.

…двести тысяч злотней взнос.

Дорогое ныне просветление, да и добро получается недешево, но хуже всего, что семейство, с Лихославовым возвращением смирившееся, принялось перебирать невест состоятельных, чьего приданого хватило бы дела поправить…

— Кровь, она, конечно, не водица, — мягко произнес Аврелий Яковлевич. — Да только и не хомут на шею… небось, ты-то про проклятье и словом не обмолвился.

— Бес…

— Бес твой хвостатый сам все вызнает, когда надо и без мыла в жопу влезет, — странно, но прозвучало это едва ли не похвалой. — А остальным что не сказал.

— Зачем? Волноваться станут зазря, а оно не мешает…

— От дурень! — восхитился Аврелий Яковлевич и ложечкой серебряной к Лихославову лбу приложился. — Волноваться станут… разве что о том, что женить тебя надобно срочно… но смолчал, от и ладно… и про другое смолчал?

Конечно.

Проклятье — это… бывает с каждым, даже в мирном Познаньске можно ненароком получить. Волкодлачья же кровь — дело иное.

— Смолчал и дальше молчи, что про одно, что про другое. С твоею семейкой, крестничек, чем меньше они знают, тем спокойней ты жить будешь. Это тебе на будущее, чтоб не вздумал языком трепать, а то ж…

— А есть ли это будущее.

— Экий ты, крестничек, меланхолически настроенный… угомонись уже. Что ты о волкодлаках знаешь?

— Твари.

— Все мы твари божии, Великой Троицей сотворенные, — произнес ведьмак и в глаза глянул. — Давай, вспоминай…

— Волкодлаки… Большую часть времени — обыкновенные люди, от иных отличаются разве что особой волохатостью, — Лихо потер щеку. — Но на полную луну оборачиваются… ну волкодлаками и оборачиваются! Тварь получается косматая, не человек, и не волк. Злобная. Лютая. Рвет все, что видит… кого видит… особо до людей охоча… жрет печень и сердце, остальным брезгует, ну или разве что голоден сильно…

Аврелий Яковлевич слушал и кивал.

— Убивать такого сподручней в человеческом обличье, потому как волкодлачья шкура очень прочна, но человеком он зачастую не помнит, что творил, ставши зверем.

— А оборотни от волкодлаков чем отличаются?

— Оборотни могут превращаться по своему желанию и памяти не теряют. В большинстве своем они и в зверином обличье людьми остаются. А вот Хельмовы перевертыши — те напротив, звери, способные человеческий облик принимать. Ну что, сдал я экзамен?

— Теорию ты знаешь, — согласился Аврелий Яковлевич. — А вот думать так не способен. Безголовость — это у вас с братцем семейное.

— Издеваетесь?

— Факт констатирую. Итак, есть оборотни, есть волкодлаки, есть перевертыши… ты не оборотень, поскольку эту кровь только унаследовать можно. Ты не перевертыш, ибо способен мыслить и говорить. Но ты и не волкодлак.

— Как?

— Обыкновенно. На руки глянь.

Руки были не совсем, чтобы человеческими…

— А полнолуние нескоро, — спокойно произнес Аврелий Яковлевич. — Ко всему истинный волкодлак в половинчатой ипостаси не ходит… он сразу оборачивается.

— И кто я?

— Вотанов волк…

Звякнула ложечка о край чашки. И чашка в руке треснула, сама собою, впилась фарфоровыми зубами в ладонь.

— Это была хорошая новость.

— А плохая? — поинтересовался Лихо, рукавом затирая мокрое пятно на брюках.

— Плохая… волкодлачья кровь и вправду бы ушла со временем. А вот эта… тут сложней… вотановы волки… только от тебя одного зависит, сумеешь ли ты на краю устоять. Слышишь зов?

— Слышу.

— Пока ты не управился с этой частью своей натуры, берегись… она попытается свое взять.

— Хозяйка.

— И Хозяйка, и… не только она. Вотанов волк, крестничек, та еще пакость. Его, в отличие от волкодлака, убить непросто… а уж сам-то… ежели найти и приручить… — Аврелий Яковлевич поднялся и подошел к двери, провел по ней ладонью.

Лихослав вздрогнул.

— Видишь?

По двери поползла серая плесень заклятья.

— Волкодлаки, как и перевертыши, магию чуют. Оборотни и чаровать способны по малости, но вот видеть…

Второе заклятье Аврелий Яковлевич повесил на дверь, за которой по прикидкам Лихо находилась спальня. Досталось и окну. Со стекла плесень соскальзывала, но все ж упрямо раскидывала тонкую паутину ветвей.

— Крестничек, то, что я тебе сейчас скажу… князя-волкодлака, ежели он не опасен, примут. А вот вотанова волка… найдется много охотников, которые пожелают тебя на цепь посадить. Или, как не выйдет, пристрелить, так, чтоб другим не достался. Разумеешь?

Лихо покачал головой.

Вотанов волк?

Что он знает о Вотановых волках… а то, что и все… сказки детские… Вотан-всеотец, чертоги его хрустальные, в которых пирует небесное воинство, души величайших героев… прекрасные девы, Ирженины невесты, ткут им из лунного света кольчуги, легкие да прочные… кипит кровью пролитой, горячей Игрень-река и стоит над нею Калинов мост, который стерегут два волка.

Имя им: Злой и Жадный.

И когда случается Вотану чертоги собственные покидать, то запрягает он волков в колесницу, а то и верхом едет… Лихо никогда-то понять не способный был, как это можно сразу на двух волках усидеть.

…аллегория то, мол, человеческие злобу и жадность лишь силой духа смирить можно, каковой и есть — воплощение Вотана.

…и ночью Хельмовой безлунной летят волки по-над землей, скачут, гнутся под лапами их вершины елей, а по следу, который на небе остается седыми шрамами, идет Вотанова охота, трубят рога, рождают зимние ветра, и сыплется снежное серебро с обледеневших кольчуг.

Горе душегубу, который в эту ночь оказался по-за крепкими дверями дома…

…найдут его утром, загнанного, замыленного, с лицом перекошенным…

Горе клеветнику.

И лжецу.

Всем тем, кто попирал заветы Светлых богов, тем самым собственную душу губил…

…сказки…

…но Лихо вдруг увидел, как гнутся темные ели, скрипят. И где-то внизу бело-черная, гладкая, мелькает земля. Остановиться, разглядеть бы ее, да гонит вперед хриплый вой рогов… летит снежное крошево, и тучи норовят расползтись под лапами…

— Лихо! — этот голос прогнал воспоминание, которое поблекло, истаяло, оставив привкус снега на губах…

…снега и крови.

— Лихо, Лихо… бедовый ты, — Аврелий Яковлевич отвесил затрещину, и кровь тоже исчезла.

Все исчезло, кроме гудящей головы:

Все ж таки рука у ведьмака была крепкою.

— Так-то лучше.

— Что со мной будет? — Лихослав языком провел по губам, ничуть не удивившись тому, что клыки сделались длинны.

— А это, дорогой мой, только от тебя зависит, — Аврелий Яковлевич прошелся по комнате и остановился за спиной. Этакая диспозиция ведьмака несколько нервировала, и Лихослав даже забыл, что не так давно примерял к себе весьма определенный выход.

Жить он по-прежнему хотел.

— Всего-то пару случаев описано, да и то, не каждым записям вера есть. Самый первый Вотанов волк появился в смутные времена. Думаю, что и прежде были, но сам понимаешь, мало что в кострах уцелело. И тот случай описывают как особую разновидность одержимости. На землях некоего князя зело волки расшалились. Вот он и затеял травлю, соседей позвал, не одному ж веселиться-то. А на охоте его возьми и порви волк. Не сильно, выжил князь… да только года не прошло, как сам князь постепенно стал облик человеческий утрачивать…

Аврелий Яковлевич замолчал и молчание это его показалось Лихославу очень уж недобрым.

— И… что дальше?

— А ничего. Нашлись добрые люди, инквизиторам донесли. В те-то времена, князь ты, аль углежог — не важно… на костер отправили. Правда, один из дознавателей оказался любопытным и дотошным малым. Оставил очень подробное описание, полагаю, надеялся, что открыл новый вид нежити, а потому аккуратно зафиксировал все, что отличало князя от оборотня и волкодлака. В дневнике своем он упоминает, что долго искал тварей подобных, но безрезультатно. Шкуру с князя, к слову, содрали и, соломой набив, отправили в дар Святому престолу.

— Аврелий Яковлевич, а это-то то мне зачем знать?