Дух демона - Сальваторе Роберт Энтони (читаем книги TXT) 📗
По правде говоря, распоряжение Маркворта повергло в смятение всех троих. Санта-Мир-Абель мог похвастаться лучшими в мире писцами. Многие безупречные, знавшие, что им никогда не стать магистрами, избирали для себя труд переписчика.
— Я же не спрашивал о том, насколько ты искусен, — возразил Маркворт, потом спросил, обращаясь ко всем троим: — Читать и писать умеете?
— Конечно, отец-настоятель, — хором ответили монахи.
— Тогда делайте то, что я сказал, — велел старик. — И не задавайте вопросов.
— Да, отец-настоятель.
Маркворт обвел своим угрюмым взглядом каждого из них и после нескольких минут тягостной тишины пригрозил:
— Если кто-то из вас скажет хоть слово о том, чем вы здесь занимались, если кто-то из вас даст кому-либо хоть малейший намек о содержании этого документа, вас всех троих сожгут у позорного столба.
И вновь стало тихо. Маркворт внимательно разглядывал монахов. Он намеренно выбрал первогодков, поскольку не сомневался, что на них его угроза окажет сильное воздействие. По окончании работы он отпустил молодых братьев, будучи твердо уверен, что те не посмеют ослушаться своего отца-настоятеля.
Дальнейший путь Маркворта лежал к келье брата Фрэнсиса. Тот уже ушел обедать, но старику и не требовалось его присутствие. Распоряжения относительно Смотрителя он просунул под дверь кельи.
Вскоре после этого отец-настоятель вернулся к себе и прошел в комнатку, примыкавшую к его спальне. Он редко пользовался этим помещением. Здесь Маркворт приступил к приготовлениям. Первым делом он удалил оттуда все, включая мебель. Затем, взяв принесенную из подземелья книгу, нож и разноцветные свечи, он прошел в пустую теперь комнатку и начал вырезать на полу весьма необычный узор, подробно описанный в книге.
Лес показался Роджеру тихим и спокойным. Даже воздух был здесь иным, нежели в его родных северных местах, словно все лесное зверье, все деревья и цветы знали, что вокруг нет ни гоблинов, ни поври.
На привале Роджер вышел из кареты немного размяться. Но проходили минуты, а он все стоял под звездным небом, наедине со своими мыслями. Он старался не думать о предстоящей встрече с королем Данубом; он и так уже много раз репетировал будущую речь. Роджер старался не беспокоиться о своих друзьях, которые, по его подсчетам, находились сейчас где-то вблизи Санта-Мир-Абель. А может — уже сражались с церковью за пленников. Сейчас парню хотелось лишь одного: тишины и покоя летней ночи.
Сколько раз он ночевал в лесу близ Кертинеллы, устроившись на какой-нибудь ветке. Наверное, каждую ночь, когда позволяла погода. Тетушка Келсо звала его на обед, потом на завтрак. Эта добрая, по-матерински заботливая женщина думала, что в промежутке между обедом и завтраком он сладко спит в ее сарае, уютно свернувшись калачиком. Но чаще Роджер спал в лесу.
Теперь, как бы он ни старался, ему не войти в то давнишнее, беззаботно-спокойное состояние. Слишком много тревог поселилось в его сознании, слишком много он повидал и пережил.
Роджер привалился к дереву, глядя на звезды и жалея о былой безмятежности. Все время, пока он был с Элбрайном, Пони и Джуравилем, они искренне радовались его возмужанию, одобрительно кивали, говоря, что его решения становятся более ответственными. Однако, взвалив на свои плечи груз ответственности, Роджер лишь сейчас ощутил эту тяжесть. Звезды уже не перемигивались весело, как когда-то. Тяжесть лежала не только на плечах, но и на сердце.
Роджер снова вздохнул и стал убеждать себя, что жизнь изменится к лучшему. Король Дануб восстановит порядок в государстве. Гоблины, поври и великаны уберутся восвояси, а он вернется в родную Кертинеллу и заживет как прежде.
Но он не поверил этому. Пожав плечами, он направился к карете — в мир, полный ответственности и разговоров о важных делах.
Не доходя до места стоянки, он остановился и почувствовал, что почему-то у него становятся дыбом волосы.
В лесу стояла какая-то непонятная, дьявольская тишина.
Потом послышалось негромкое, но резкое рычание, какого Роджеру еще не доводилось слышать. Парень застыл на месте, вслушиваясь и пытаясь определить, откуда оно исходит. Рев как будто исходил сразу отовсюду, даже сверху. Роджер стоял не шелохнувшись и едва дышал.
Он услышал звон меча, еще один рев, теперь уже зычный. Затем послышались душераздирающие человеческие крики. Роджер опрометью бросился бежать к месту стоянки, спотыкаясь о корни. Ветки хлестали его по лицу. Он увидел костер и мечущиеся силуэты.
Крики страха сменились предсмертными криками.
Роджер подбежал ближе и увидел, что все трое стражников мертвы. Их растерзанные и изуродованные тела валялись у костра. Роджер едва обратил на них внимание. Он видел, как барон, сумев наполовину забраться в карету, отчаянно пытался захлопнуть дверцу.
Но даже если бы это ему и удалось, дверца не выдержала бы натиска огромной полосатой оранжево-черной кошки, которая когтями вцепилась барону в сапог.
Барон изловчился и ударил зверя ногой. Тигр выпустил ногу, и за это время барон успел залезть внутрь. Но он так и не сумел закрыть дверцу, поскольку полосатое чудовище отпустило его ногу лишь затем, чтобы встать на задние лапы. Прежде чем барон успел потянуть на себя дверцу, тигр запрыгнул внутрь кареты и бросился на барона.
Карета ходила ходуном, барон истошно кричал, а Роджер лишь беспомощно взирал на все это. У него был маленький меч, чуть побольше кинжала. Но Роджер знал, что ему не поспеть барону на подмогу. Он не сможет не то что убить, а даже серьезно ранить тигра.
Роджер повернулся и побежал прочь. Слезы заливали ему лицо. Он с трудом хватал ртом воздух. Еще одна мгновенная смерть у него на глазах! Внезапная, как смерть Коннора. И вновь он оказывается лишь беспомощным наблюдателем, свидетелем гибели друга.
Роджер не знал, куда бежит. Он за что-то цеплялся, что-то хлестало его по лицу, по рукам и ногам. Минуты казались часами. Он бежал, пока не свалился от изнеможения. Но даже тогда Роджер заставил себя хоть как-то двигаться дальше. Он даже не знал, есть ли вообще за ним погоня. Отчаянный страх не позволял ему оглянуться назад.
ГЛАВА 31
В ОБХОД
Подсвеченная солнцем, окутанная пеленой утреннего тумана, впереди высилась крепость Санта-Мир-Абель. Ее морской фасад, далеко растянувшийся по вершине скалы, глядел на залив Всех Святых. Только сейчас, увидев громаду обители и ощутив древнюю силу этого места, Элбрайн, Пони и Джуравиль по-настоящему смогли оценить могущество своих врагов и понять, что предстоит им самим.
Джоджонаху они рассказали о своих замыслах еще в то утро, вскоре после его неожиданного появления. Он в свою очередь сообщил Пони о смерти ее приемного брата.
Известие больно ударило по ней. Неважно, что они с Греди никогда не были близкими друзьями; они немало лет прожили под одной крышей. Пони почти не спала всю ночь и задолго до рассвета уже была исполнена сил и решимости преодолеть последний отрезок пути, который теперь привел их сюда, к стенам крепости, казавшейся неприступной. Крепости, ставшей тюрьмой для ее родителей и кентавра.
Массивные ворота были плотно заперты.
— Сколько их там, внутри? — шепотом спросила Джоджонаха Пони.
— Одних братьев — более семисот, — ответил он. — И даже те, кого приняли в монастырь только прошлой весной, умеют сражаться. Приведите сюда хоть королевскую армию — силой Санта-Мир-Абель не взять. В более спокойные времена вы еще могли бы проникнуть в монастырь под видом крестьян или ремесленников, но сейчас это невозможно.
— Что вы предлагаете? — спросил магистра Элбрайн.
Если Джоджонах не найдет способа провести их внутрь, весь замысел будет обречен на провал. Еще вчерашним утром, придя к ним, магистр пообещал им, что такой способ есть. Поэтому все четверо незамедлительно двинулись в путь, стремясь как можно быстрее оказаться здесь.
— Любое внушительное строение имеет не только внушительные ворота. Обязательно должны быть и другие, не столь приметные входы, — ответил Джоджонах. — И один такой я знаю.
