Дух демона - Сальваторе Роберт Энтони (читаем книги TXT) 📗
Поэтому Роджер остался в Чейзвинд Мэнор дожидаться возвращения барона.
До середины калембра не так уж и далеко. Особенно когда начинаешь думать обо всем, что надо успеть сделать до того момента. Отец-настоятель Маркворт мерил шагами свой кабинет. Проходя мимо окна, морщинистый старик останавливался и бросал взгляд на летнюю листву деревьев. События, произошедшие в течение последних нескольких недель, в особенности открытия, сделанные в Барбакане, и неприятности в Палмарисе, заставили Маркворта изменить свою точку зрения на многие вещи и ускорить необходимые действия по достижению давних и желанных целей.
С гибелью Добриниона расстановка сил в Коллегии Аббатов существенно изменилась. Пусть Де'Уннеро — совсем новичок среди настоятелей, но одно то, что он управляет Сент-Прешес, даст ему сильный голос на Коллегии. Возможно, он даже будет третьим по значимости после Маркворта и Джеховита, настоятеля Сент-Хонс. Это даст Маркворту огромную силу для удара.
Злорадно улыбаясь, старый церковник мысленно стал представлять грядущие события. Во время этой Коллегии Аббатов он навсегда разделается с Эвелином Десбрисом и неотвратимо заклеймит беглого монаха как еретика. Это очень важно. Маркворт понимал: если не разделаться с Эвелином, деяния последнего останутся доступными для истолкований. Пока на тень Десбриса не ляжет клеймо еретика, все монахи, включая первогодков, вольны обсуждать события, связанные с бегством Эвелина, а это крайне опасно. Кто поручится, что не найдутся сочувствующие Эвелину? И не вползет ли в подобные пересуды словечко «бегство», заменив собой обычно применяемые к этому монаху слова «убийство» и «кража»?
Да, чем раньше он составит обвинение в ереси и чем раньше оно будет принято иерархами церкви, тем лучше. Как только оно получит официальный статус, любое сочувственное упоминание об Эвелине Десбрисе, будь то в монастыре или в храме, станет недопустимым. Едва Эвелина объявят еретиком, его имя в анналах истории церкви будет раз и навсегда связано с проклятием.
Думая о дороге к заветной цели, Маркворт глубоко вздохнул. Он подозревал, что встретит сопротивление, и в первую очередь — со стороны упрямого магистра Джоджонаха. Если, конечно, магистр доживет.
Маркворт отбросил возможность еще одного убийства. Если все его открытые враги вдруг начнут погибать, вопрошающие взоры могут обратиться в его сторону. К тому же в своих взглядах Джоджонах не одинок. Время для сокрушительного удара еще не пришло. Пока рано.
Но если враги все-таки затеют сражение, Маркворт должен быть во всеоружии. Он должен обосновать свои утверждения о ереси Эвелина, поскольку взрыв в Барбакане пока также является предметом различных истолкований. Разумеется, никто не станет отрицать, что в ночь бегства Эвелина был убит Сигертон, но даже здесь у Джоджонаха могут оказаться свои доводы. Грех определяется не только действиями, но и намерением их совершить, и только неоспоримый грех является основанием для того, чтобы объявить кого-либо еретиком.
Следовательно, он должен подтвердить не только свое толкование событий, произошедших в ту ночь, когда Эвелин бежал из монастыря, прихватив камни. Чтобы объявление Эвелина еретиком было полностью оправданным (а церковь никогда не шла на такой шаг поспешно), Маркворту необходимо доказать, что Эвелин постоянно использовал камни для злодеяний и потому в конце концов его человеческая природа полностью выродилась. Но отец-настоятель понимал, что ему не удастся утихомирить Джоджонаха. Этот человек будет сражаться с ним везде, где дело касается Эвелина Десбриса, и до последнего станет противиться его замыслам. Сейчас Маркворт в этом не сомневался: Джоджонах приедет сюда на Коллегию Аббатов и обязательно ринется в бой. Их противостояние продолжается уже давно. Значит… значит, нужно уничтожить самого магистра, а не только разбить его доводы.
Маркворт знал, где ему искать союзников для нанесения упреждающего удара по Джоджонаху. Настоятель Джеховит входит в число наиболее влиятельных советников короля и мог бы попросить о выделении ему отряда фанатичных воинов из «Бесстрашных Сердец». Необходимо лишь надлежащим образом подготовить Джеховита и убедить его привести сюда этих свирепых молодцов…
Довольный своим решением, отец-настоятель вернулся к мыслям об Эвелине. В живых остался лишь один свидетель деяний Эвелина — Смотритель. Но все допросы кентавра — и словесные, и с помощью магического камня — лишь доказывали, что это существо обладает значительной силой воли. Маркворт опасался, что никакие пытки не заставят Смотрителя сдаться.
С этими мыслями отец-настоятель подошел к столу и набросал распоряжение брату Фрэнсису, веля ему неустанно, до самой Коллегии, воздействовать на кентавра. Если у них не будет уверенности, что Смотрителя удастся сломить и заставить говорить нужные им слова, кентавра придется убить еще до появления высоких гостей.
Водя пером по пергаменту, Маркворт осознал дополнительную сложность для своих замыслов. Фрэнсис был монахом девятого года, а на Коллегию помимо настоятелей допускались только безупречные и магистры. Старик нуждался в присутствии Фрэнсиса на Коллегии; конечно, у этого брата есть свои ограничения, но он достаточно предан и послушен.
Отец-настоятель оторвал клочок пергамента, нацарапал себе для памяти «ББФ» и спрятал памятку. Что ж, вынуждаемый условиями военного времени, он нарушил доселе незыблемые правила, сделав Де'Уннеро настоятелем Сент-Прешес, а Джоджонаха — его помощником. Теперь он точно так же возведет брата Фрэнсиса в ранг безупречного.
Безупречный Брат Фрэнсис.
Маркворту нравилось сочетание этих слов, нравилось усиливать власть тех, кто безоговорочно ему повиновался. Объяснение этого шага будет простым и вряд ли вызовет возражения: после отъезда двух магистров, посланных трудиться на ниве Сент-Прешес, верхние ступени их собственного монастыря ослабли. И хотя в Санта-Мир-Абель были десятки безупречных, лишь очень немногие из них обладали необходимыми качествами, чтобы в дальнейшем стать магистрами. Немногие и стремились к этому. Брат Фрэнсис отлично зарекомендовал себя во время экспедиции в Барбакан, и, став безупречным, он сможет значительно укрепить эту ступень.
Да, рассуждал отец-аббат, еще до созыва Коллегии он сделает Фрэнсиса безупречным, а затем и магистром, дабы заменить…
…Джоджонаха, решил он. А для замены Де'Уннеро придется поискать кого-то среди толпы безупречных. Возможно, сгодился бы даже Браумин Херд, невзирая на то, что избранный братом Браумином наставник оставляет желать лучшего. Но сейчас, когда Джоджонах далеко и вряд ли вернется (разве что на три недели, пока продолжается Коллегия), можно будет попытаться приручить Браумина Херда, помахав перед его носом вожделенным званием.
Отец-настоятель почувствовал, что ему даже стало легче дышать. Все сложности разрешались вполне очевидным образом. Обретенное им новое понимание, новый уровень внутреннего водительства почти граничили с чудом. Все хитросплетения вокруг него рушились словно сами собой, а он получал предельно четкие ответы.
Все сложности, кроме одной, — напомнил он себе и от досады ударил кулаком по столу. Он до сих пор не нашел возможности, как без лишних проволочек объявить Эвелина еретиком. Нет, Смотритель не дрогнет; кентавр будет сопротивляться до самого конца. Маркворт впервые пожалел о том, что семьи Чиличанк нет в живых. Вот ими было бы намного проще управлять.
В мозгу старика почему-то возник образ подземного книгохранилища, в котором Джоджонах разыскивал сведения о брате Аллабарнете. Образ был очень ярким, но старик так и не мог понять, чем вызвано это видение, пока что-то не указало ему на самый дальний угол, где стоял шкаф с запретными книгами.
Повинуясь своей интуиции и внутреннему водительству, Маркворт вначале подошел к столу и достал несколько самоцветов, затем покинул кабинет и начал спускаться по влажным и темным лестницам, направляясь в хранилище. С отъездом Джоджонаха необходимость в охране отпала. Держа в руке ярко светящий бриллиант, отец-настоятель осторожно вошел в древнюю библиотеку. Минуя полки с книгами, он прошел прямо в тот угол, где было собрано все то, что церковь давным-давно объявила запретным. Умом Маркворт понимал, что даже ему, отцу-настоятелю, не позволено нарушать запрет, однако внутренний голос вел его туда, суля ответы на все мучительные вопросы.
