Трон Знания. Книга 5 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (версия книг txt) 📗
Эйра закивала. Да-да, она барометр. Надо так думать. И не поняла, как оказалась на кровати. Вмиг переживания растворились в мягком полумраке спальни. Смысл всей жизни в одночасье уместился в горячем дыхании Адэра, в его требовательных губах и руках.
«Я соскучился». — «Я тоже». — «Можно?» — «Нет!» — «Я на грани». — «Вам надо уйти».
Адэр сел. Глядя на пламя в камине, потёр ноги:
— Полгода лежать с тобой в одной постели, целовать твой затылок и думать: а вдруг это последний поцелуй… Это мучительно больно. Но сдерживать себя, когда нам никто и ничто не мешает — это уже издевательство. Мне скоро тридцать, тебе двадцать восемь. Чего мы ждём? Кто должен окропить нас святой водой, и куда должны поставить печать, чтобы ты сказала: «Теперь можно»? И ты не думала, что секс — лучшее лекарство от горя? Мне это надо. Тебе — тоже.
Эйра забралась под одеяло. Отвернулась. От хлопка дверями в окнах зазвенели стёкла, в камине зашипел огонь. Это всего лишь ссора. Это мелкая ссора. Он почти год без женщины… Семнадцать тысяч человек…
Запретив Кенеш входить, Эйра перерыла спальню и не успокоилась, пока не нашла перчатку с изумрудным ключом и бутылочкой из тёмного стекла. Забившись в уголок кушетки, зубами вытащила пробку. Легко открывается. Затолкала пробку на место и, стиснув бутылочку в кулаке, позвала Кенеш. Через час старуха, расположившись на полу, пришивала к платьям и пальто потайные кармашки для «амулета».
*
Не утруждая себя объяснениями, Адэр запретил Луге, Мебо и Талашу появляться на правительственном этаже. В этот же день Эйра перебралась в свою старую комнату, расположенную в хозяйственной пристройке. У Талаша тотчас забрали ключи от служебной машины. Автомобиль, подарок шабире от ракшадского посла, закрыли в гараже. Эйра хотела встретиться с Адэром, узнать, что происходит — Гюст пообещал сообщить, когда в рабочем расписании правителя появится «окно», но так и не сообщил. На её прошение позволить ей съездит в столицу, чтобы посетить ракшадский храм, пришёл письменный ответ: «Покидать резиденцию запрещаю».
Эйру охватило чувство потерянности. Она совершила ужасную ошибку, когда призналась Адэру, что его ночи с другими женщинами доставляют ей боль. Нельзя лишать мужчину личной жизни, если не можешь стать частью этой жизни. Теперь Адэр в тупике, в ловушке, борется со своей физиологией. А она превратилась из объекта обожания в объект жалости. Огромная, непоправимая ошибка.
На смену потерянности пришла апатия. Эйра не получала удовольствия от прогулок по девственно-белому саду, не восторгалась снегом, сверкающим в лучах солнца, не любовалась гирляндами лампочек на кронах деревьев и стенах замка. Прекратила выходить на свежий воздух, запёрлась в комнатушке. Всё что могла, она уже испортила. Оставалось только выпить яд, чтобы избавить себя — от чувства вины, мир — от грядущей катастрофы.
Лёжа на узенькой кровати, куталась в колючее одеяло и смотрела в стену. Жизнь на донышке. Котомка с воспоминаниями за плечами. До пропасти шаг. Теперь мучил последний вопрос: в чём заключалось её предназначение — железный отпечаток дел, которые она должна была совершить, но не совершила?
Она предчувствует внезапные разрушительные переломы в природе, но она настолько слаба, что её сердце рвётся от напряжения. Слаба, потому что заменила любовь к миру любовью к мужчине. Она любит мир. Конечно же, любит. Но мир без Адэра ей не нужен. Возможно, она стала бы предсказательницей катастроф, если бы до знакомства с Адэром приняла обет безбрачия и сан. Возможно, её предназначением было: не уничтожать мир, а спасать.
Следом пришло понимание: невозможно за несколько минут отправить во все уголки Краеугольных Земель весть о надвигающейся беде. И людям необходимо время, чтобы найти укрытие. Неужели высшие силы отвели ей роль зловещей пророчицы? Ужасная миссия: предвещать горе, которое нельзя предотвратить.
Она не приняла сан, отказалась исполнять волю Творца — Творец воздал по заслугам: одарил безнадёжной любовью и обострёнными чувствами. Никто из морун не корчится от боли, когда любимый спит с другой женщиной. Они чувствуют, им больно, но это другая боль.
Эйра пыталась убедить себя, что перипетии в жизни Адэра, буйство стихий и обрывы сердечных струн не связаны между собой. А строки, обжигая спину, перечили на разных языках: в природе нет пустоты, нет лишних цепочек событий, совпадения не случайны.
Чтобы встряхнуться, Эйра иногда перечитывала письма. За полгода их собралась солидная стопка. Последнее письмо отправлено из Ракшады перед сезоном штормов. Сейчас в Лунной Тверди хозяйничают песчаные бури, кое-гдё льёт дождь. Озёра в оазисах выплёскиваются из берегов. А чувства Иштара впервые выплеснулись на бумагу: «Душа моя… Переживаю… Схожу с ума. Приказал украсить Обитель Солнца цветами, и кажется, что ты до сих пор со мной. Вхожу в твою спальню и слышу, как ты дышишь. Жалею, что отпустил. Жалею, что не вернул. Скажи, что жива. Скажи, что скучаешь».
Наверное, то же самое Адэр писал Галисии.
Алфус наведывался к Эйре дважды в день. Истории у него закончились, и он делился сплетнями. Адэр отказался ехать на бал в Партикурам. Придворные в негодовании. Адэр провёл новогоднюю ночь в тронном зале. Один. Возле камина. Советники с жёнами ждали его на праздничный ужин, он не явился. Прибыла Элайна, ввергла своими нарядами придворных дам в ступор и уехала. Теперь Макидор завален работой. Адэр отклонил приглашение на приём в честь дня рождения Великого. Наследный принц Толан и наследная принцесса Леесса объявили дату бракосочетания. Адэр получил приглашение на свадьбу, ответа пока что не дал.
С ним точно что-то происходит.
Войдя в приёмную, Эйра посмотрела на караульных — прежде они стояли в коридоре, теперь по бокам двери кабинета.
Гюст оторвался от бумаг:
— Его Величество занят.
Эйра приблизилась к столу и нажала кнопку на переговорном устройстве:
— Две минуты.
После долгой паузы прозвучало:
— Две минуты.
Эйра ступила в кабинет. На диване, на стульях и подоконниках папки. На полу карта Краеугольных Земель, на столе документы. Чем Адэр занят?
— Минута и сорок пять секунд, — произнёс он, глядя на часы.
— Хочу вам напомнить… возможно, вы забыли…
— Хватит мяться. Говори.
— Вы думаете, что я вредничаю и следую каким-то глупым правилам.
Адэр откинулся на спинку кресла, сцепил на животе руки:
— Ты о чём?
— Вы меня избегаете.
— И буду избегать. Я не пушистый медвежонок, которого тискают перед сном, а потом укрывают одеялом и говорят: спи, малыш. Я не хочу уходить от тебя, когда чувствую, что я на грани. Не хочу владеть собой. Бог дал нам центры удовольствий. Не верю, что он сделал это по ошибке. В жизни мужчины должна быть половая жизнь, иначе он чувствует себя импотентом. Мне нужна женщина.
— Рядом с вами много женщин.
— Ты мне нужна. Ты! Не перекручивай мои слова.
— Я к вам как-то приходила, но вы не захотели меня взять. Вы одумались. А потом забыли — почему. Я вам напомню, — проговорила Эйра и смутилась.
Выдержать взгляд Адэра было просто невозможно. В его глазах, тёмно-синих, как вечернее небо, застыли полгода тревог, ожиданий и тоски.
Опустив голову, Эйра принялась крутить пуговицу на манжете:
— Близость с моруной подобна клятве у священного огня: «Последнее, что запомнят мои руки — твоё тело. Последнее, что запомнят мои губы — твой поцелуй». После близости со мной у вас больше не будет женщин. Принесение клятвы — это осознанный поступок. А близость отключает разум. Поэтому необходимо соблюдать очерёдность: клятва у священного огня и только потом довершение фактического бракосочетания.
— Последнее, что запомнят мои руки — твоё тело, — произнёс Адэр.
Эйра подняла глаза:
— Вы не понимаете… Тайная жена Зервана не была моруной, но клятва их связала. Зерван не возлёг с официальной женой, не обзавёлся любовницей. Он страдал до конца жизни. Не хочу, чтобы вы страдали.
