Фаворит богини (СИ) - Распопов Вячеслав Валерьевич (читать книги онлайн без txt) 📗
— Сегодня наказаний не последует, но если его еще кто-то ко мне не пропустит Александра…. Артикуляция августы и мимика, как-то странно поменялась, и тут до меня дошло, что императрица хорошо подшофе. Прерывать или торопить Углеокую я в присутствии свидетелей не мог, поэтому просто проскользнул в покои, оставив дверь приоткрытой. Пару минут спустя, видимо исчерпав свои нравоучения и угрозы, появилась Зоя. Подойдя ко мне в упор, женщина упрямо встряхнула копной своих черных волос, после чего ее ощутимо мотнуло в сторону. Мне пришлось поддержать августу, и дабы избежать падения царственной особы подхватить ее на руки.
— И с чего это ты мать, так надралась?
— Что?!
— Зачем спрашиваю, ты выпила столько вина?
— Не знаю. Просто, пока ждала тебя, боялась, что ты не придешь. И боялось, что ты придешь. Понимаешь, я устала бояться! — Задор в глазах как-то сразу уступил место горечи, выступили слезы. После затянувшейся паузы тяжело вздохнула и наконец заговорила. — Когда пошла замуж за Льва, стала четвертой женой, первые три умерли совсем молодыми. Я тоже готовилась умереть. И умерла бы, если б не родился Константин. Тогда я стала бояться за двоих. Через год я была отравлена когда уже умирала, игумен Ефимий, возложил на меня пояс Пресвятой Богородицы. Я чудом выжила, и меня озарило — хватит бояться — пусть все меня боятся! К тому времени Лев почти полностью забросил дела государства, его интересовали только религиозные диспуты и теологические споры, а мне было тогда лет… — что твоей Марго. Я рвала жилы вникая в государственное устройство, вела за супруга всю деловую переписку, создала новую службу безопасности, «ночная сотня» тоже мое детище… Через пять лет меня уже боялись все и по настоящему. Тот же Мистик открывал ногой дверь кабинета Льва, а в моем присутствии глаза боялся поднять. И только я вошла в полную силу — эта скотина — мой супруг, изволил умереть. А своим наследником назначил своего братца — Александра. Тот боялся меня как чуму, и решил на всякий случай взять в заложники Константина, а меня предупредил, что оскопит его, если я буду претендовать на престол. Идиот — если б не угрожал, возможно, до сих пор оставался Басилевсом. Дальше ты наверно знаешь — я уничтожила всех его последователей, и заодно приспешников Мистика. И тут я сделала фатальную ошибку, назначив главнокомандующим и начальником моей охраны Романа Лакапина…. И вдруг появился ты! Вызволил из неволи. Утопил, как кутенка, самый боеспособный корабль империи. Спас от смерти, запросто перехватив отравленную стрелу, вернул на трон…. Я впервые почувствовала себя в безопасности. Стоит поделиться с тобой проблемой, и проблема становится несерьезной, и как бы сама собой исчезает. Но ведь ты уйдешь! Ведь все равно уйдешь! И я снова останусь одна, со всеми своими проблемами и страхами.
— Ну что ты! Я всего лишь убрал несколько камушков с твоей дороги, чтоб ты не споткнулась, набирая ход, и только. — С этими словами я уложил рыдающую императрицу на кровать, сам прилег рядом и продолжил. — Да и я не собираюсь исчезать навечно, вон даже открыл свою купеческую контору у вас, и перестраиваю подаренный тобой особняк. Да, где бы я ни был, стоит тебе захотеть, только очень сильно захотеть, и я через неделю появлюсь во дворце.
— Врун! Наглец и врун! — Слезы на щеках августы уже высохли, и на губах заиграла неуверенная улыбка, но тут же насупившись, как маленькая девочка заявила. — Ангелы не должны врать! Как ты сможешь так быстро?
— Это разве быстро?! Только скажи, Углеокая, и через три дня мы посетим самый большой в мире александрийский рынок, который и за неделю не обойти. Какие там шелка, украшения, самоцветы и жемчуг, а сладости — язык проглотишь… Дай еще три дня и мы посетим мессу Папы в Риме! И он лично возложит свою божественную длань на твое чело. А еще через три дня мы минуем «геркулесовы столбы» — это край света, и предел мира, но только не для нас. Нас встретят волны великаны, встреча с которыми означает смерть для моряков.
— И мы погибнем!? — Округлив глаза, выдохнула Зоя. — Я не хочу туда.
— Но ты же знаешь, что Синдбад уже покорял их, и они помнят своего повелителя, хоть и прошло уже много столетий. Мы поднимемся на самую высокую волну, настолько высокую, что мачты нашего корабля будут почти касаться луны. И до звезд будет рукой подать. Ты даже сможешь их пересчитать, только на это уйдет еще тысяча лет….
Мое красноречие было прервано мерным сопением, императрица, подложив ладошки под щеку, спала. Я встал с кровати, подошел к сервированному столику, сделал пару глотков из кубка Зои, чтоб промочить пересохшее горло — вино как вино, градусов десять-двенадцать. Что ж, результат встречи, который я намечал — «обработать» августу гипнозом — провалился, но раз у меня безлимитный пропуск к телу «комиссарши» то я могу вернуться к этому вопросу в любое время. А сейчас интересно узнать, чем закончились переговоры Инги.
Переговоры прошли довольно результативно и очень информативно. После официальных расшаркиваний и представления сопровождающих лиц, прошел обмен подарками. Инге досталась довольно подробная карта Швабии. Ответным подарком послужил крупный, размером с орех, рубин. Камень предстал во всей красе: игра света, цвет, чистота и прозрачность — все было идеально. Учитывая слабость графа к драгоценностям — реально царский подарок. Далее граф предстал в образе старого пня, который вспоминал о близких и дальних родственниках Инги, постоянно «путаясь» в именах, титулах и землях занимаемых этими семьями. Инга ненавязчиво, с улыбкой, поправляла ошибки графа. Когда вопросы иссякли, сама стала расспрашивать о его ближней и дальней родне. Минуты таких вопросов хватило, чтоб граф поднял руки вверх и рассмеялся.
— Довольно! Пощади старика! Откуда мне помнить о такой прорве родственников, половину из которых я и вовсе не видел! В свое оправдание могу сказать, что признал тебя сразу. Твою матушку я видел всего раз, но цвет ее глаз хорошо запомнил, и не встречал подобного вплоть до сегодняшнего дня. Да и то, что узнал из достоверных источников про тебя, очень похоже на поведение твоей бабки. Это ж надо — избить опахалом лучшего фехтовальщика империи, у которого в руках меч…
Далее последовали вопросы — хочет ли Инга возвратиться в Швабию? Если да, то что ею движет? Насколько она приближена к августе? У Генриха есть некоторые деловые предложения, спорные с точки зрения империи — сможет ли она склонить Зою к их положительному решению. Какие из них могут быть приняты, а с какими и вовсе не следует обращаться? Инга как ни в чем не бывало ответила, что ее влияние при дворе велико, и даже более того — августа ей должна за освобождение. В Германию она желает возвратиться полноправной Пфальцгафиней Швабии. Прежде всего она хочет снова обрести свой дом и отомстить за смерть семьи. Тут я подвис — как можно говорить такое посланнику наследника, чей папаша помножил на ноль семью фройляйн. Оказалась — король ГенрихI Птицелов, он же Герцог Саксонский, не родня Конраду, и более того — союзник Эрхангера и Бертольда (дядьки и отца Инги) против бывшего короля. Но уж так сложилось судьба, — кто попался, того казнили. А более везучий был провозглашен наследником (своих наследников у Конрада не было) восточногерманского королевства. То есть получалось, что кроме угров, у фройляйн было еще несколько личных врагов, и основной — епископ Констанца Соломон III, и так, мелочь — пара баронов, предавших ее отца.
Граф Дитрих после недолгого раздумья сказал, что уже сегодня отпишет своему королю о результатах переговоров — решение, разумеется, за Генрихом — но ему, умудренному опытом политика, запросы Инги не кажутся чрезмерными. Еще бы — поставив во главе Швабии законного, по праву крови, правителя, Генрих гасит жестокую распрю между королём и владетельными швабскими князьями, недовольными централизованной властью, и вместе с лояльным правителем получает лояльных подданных. Если у Инги все пойдет не так, и ее не примут — то Птицелов просто останется при своих. А Соломон со своим синодом совсем зажрался — и это при том, что со смертью Конрада I его политическое влияние и поддержка Рима сошли на нет. Короче — пользы никакой, только путается под ногами и мешает Генриху. Так что ради такой сильной союзницы, как Византия, епископом король пожертвует легко, а уж до швабских баронов ему и вовсе нет дела.
