Дмитрий Русский - Столярова Наталья (версия книг .TXT) 📗
— Мы ещё увидимся?
— Всё возможно. Река времени вечна.
Митяй направился к арке, но вдруг повернул, прижался щекой к гриве Ра и обнял его за шею.
— Спасибо тебе.
И ушёл, не оглядываясь.
Ночь, тишина, все спят: он в тёмном коридоре своего дома. Митяй прошёл в комнату, сел на кровать. Ощутил в левой руке корону Сфинкса, положил её рядом с подушкой, вытянулся поверх одеяла и тут же уснул.
Утром Митяй пытался вспомнить удивительный сон. Перед глазами стояли и Шадбола, и Нон-Нор, и Танцующие Камни. Закинул руки за голову, потянулся… Корона Сфинкса! Значит, не приснилось. Осторожно взял её в руки: сделана из металла, но это не золото и не серебро. На вид — массивная, она почти не имела веса. Наверное, какой-то неизвестный на земле сплав. В самом центре — изображение змеи. Она стоит на хвосте, капюшон раскрыт, виден раздвоенный язык. Боевая стойка кобры перед броском. Глаза из чёрных камней отшлифованы особым образом: как Митяй не крутил корону, кобра смотрела ему прямо в глаза.
Наученный горьким опытом с волшебными колосьями, Митяй даже и не подумал оставлять корону в доме. Тщательно завернул её в полотенце, потом положил в пакет и сунул в школьный рюкзак. Главное, не выпускать его из рук ни на минуту. Вышел к завтраку и сел рядом с Борисом. Будто в первый раз увидел, какой же он худенький и хрупкий. Как выжил этот малыш, выброшенный на берег озера после взрыва!?
Митяй провел всего несколько минут на улице, заполненной грохотом чужих звуков, от которых разрывается голова, а Бориса этот ужас преследует постоянно…
Наверное, Лина каким-то образом может смягчать его боль, только рядом с ней он чувствует себя спокойно. Но в этом мире Борис так и не научился говорить. Впрочем, это и ни к чему, всё равно здесь ему не суждено стать своим никогда…
Нужно выбрать момент, чтобы поговорить с ним. Теперь, с короной Сфинкса, это возможно. И ночью Борис должен уйти…
В школе Митяй не снимал рюкзак даже во время уроков. Семёныч пошутил:
— Дмитрий, что же такое ценное в вашем заплечном мешке? К доске тоже пойдете с ним? Митяй кивнул. Знал бы Семёныч, насколько он попал в точку!
После уроков Борис, как обычно, поджидал Лину возле крыльца. Митяй остановился рядом, положил руку на острое плечико. И неожиданно Борис так приник к руке, что Митяй приобнял и притянул его к себе. И в первый раз пожалел, что у него нет брата. Так они и стояли, пока из дверей не показалось кресло Лины. Всегда кто-то из одноклассников помогал скатить его с крыльца. Лину любили все вокруг, и каждый старался что-то сделать для нее. Вовсе не из жалости, и не потому, что она — инвалид. Об этом почему-то забывали. Улыбалась она совершенно удивительно: светло и радостно. И все тянулись к ней, как к тёплому солнышку.
Они шли по улице, с двух сторон держась за спинку коляски Лины. Она рассказывала что-то веселое, показывая в лицах перепалку двоечника Федьки с классной руководительницей. Митяю хотелось громко смеяться, но он помнил о Борисе, поэтому подавлял смех изо всех сил. Только Лина могла его так рассмешить. Вот уж точно — прирождённая артистка. Почему всё так несправедливо устроено? Ведь у неё есть и красота, и талант, но она не может ходить… Такое обыкновенное дело — ходить, бежать, прыгать… Никто этого не ценит и даже не задумывается…
Такие мысли часто приходили в голову Митяю, но он давным-давно понял, что ничего справедливого в этом мире нет.
Добрались до дома. Борис опять не стал снимать шапку, но теперь Митяй знал причину. В коридоре появились близнецы. Они метнулись к Борису, чтобы сорвать шапку. Митяй так на них глянул, что они струсили и убежали.
Митяй думал: как же объяснить Борису, что он хочет с ним «поговорить». В конце-концов, просто взял его за руку и повёл к себе. Раскрыл рюкзак, вынул пакет, размотал корону Сфинкса и протянул Борису. Тот взял её и долго рассматривал, держа на вытянутых руках. Потом прижал к груди, и Митяй увидел на его глазах слёзы. Он подошел, осторожно высвободил корону из рук Бориса и надел ему на голову. Борис поправил её, провёл тонкими пальцами по всей поверхности, будто изучая, прикоснулся к глазам кобры, и в голове у Митяя зазвучали слова:
— Ты мой родной брат? Ты нашёл меня!
— Нет, Борис. Но я хочу быть твоим братом. Эту корону дал мне Сфинкс Ра, чтобы я смог говорить с тобой. И он ждёт. И ещё тебя ждут много-много людей. И все они тебя любят.
— Как я — Лину?
— Да.
— И я должен уйти?
— Да. Прямо сегодня.
— Я не смогу.
— Почему? Из-за Лины?
— Нет. У меня есть друг. Тимур.
— Откуда он взялся?
— Я не знаю. Но только он один говорил со мной.
— Но его ведь нет?
— Он есть. Без меня Тимур не сможет получить ответ.
— Какой ответ?
— У него есть вопрос.
— Борис, я обещаю, что помогу Тимуру. Ты мне веришь?
— Да, тебе я верю.
— Я приду за тобой. Сегодня ночью. Жди меня, ладно?
— Хорошо. Но я хочу попрощаться с Линой.
— Пойдем к ней.
И как только произнёс эти слова, тут же передумал. Сказал Борису, что тот должен позвать Лину сюда. Он вдруг ощутил, что с короной опасно выходить даже в коридор. Рисковать он не имеет права. Митяй снял корону с Бориса, опять тщательно завернул и положил в пакет. Борис пошел за Линой, а Митяй встал посреди комнаты, и на миг ему показалось, будто Маша прикоснулась к плечу.
И зазвучал её голос:
«Посреди реки, посреди морей,
Посреди лесов, посреди полей.
Повернусь кругом, поклонюсь окрест.
Пусть в меня войдет сила этих мест».
Что-то необъяснимое развернуло Митяя, и он, в самом деле, поклонился до пола четыре раза во все стороны.
Всё. Отступило…
Вошёл Борис и вкатил кресло. Митяй вынул корону, Борис надел её, покрутил на голове, прилаживая каким-то, ему одному понятным образом, и начал разговор с Линой. Митяй увидел, как озарилось радостью лицо девочки, она вскинула руки и обняла Бориса.
Митяй тихонько вышел, притворил дверь и встал снаружи.
Близнецы приближались с двух сторон. В руках у Толи была сеть с мелкой ячеёй, а у Эли — скотч. Что они собрались вытворить?
Из комнаты Вани, вальяжно ступая, показался попугай Иосиф. Остановился, глянул на Митяя хитрым глазом, махнул крылом и выдал любимую фразу: «Кому сказал? Уйди от гроба!» Толя на цыпочках подкрался к Ёське и накинул сетку. Эля скотчем принялась заматывать клюв и лапы.
— Что вы делаете?
— Георгий сказал, что ему велели прививку поставить.
— Вы что, сдурели? Какую прививку!
Толик запрыгал на одной ноге:
— От птичьего гриппа! Всем курицам у нас на улице ставят!
— Ёська вам курица, что ли?
— Георгий сказал, что Ирина его убьёт, если с Иосифом что-то случится. Уж лучше на всякий случай — прививку!
— Вот дурачьё!
И Митяй вернулся обратно в комнату.
Лина по-прежнему обнимала Бориса. И даже не плакала, чего ожидал Митяй. Наоборот, весело смеялась и трепала Бориса по густым волосам. Повернулась к Митяю:
— Как хорошо всё получается! Я так и знала, что ты поможешь Борису!
— Почему, знала?
— Мне вчера сон приснился. Будто рыцарь, знаешь, такой — в латах и на светлом коне, прискакал, темень всю поразогнал, и наступила радость!
— Для всех?
— Во сне — для всех. А у нас — для Бориса. Ты проводишь его?
— Теперь он сам найдет дорогу. Главное знать, куда идти. Там его давно ждут и встретят.
Лина сняла с шеи камушек, который носила всегда, и надела Борису. Куриный бог: обычная на вид галька, но с дыркой посередине:
— Я буду скучать по тебе.
Митяй подошел ближе:
— Не будешь. Потому что завтра все забудут о Борисе. И ты тоже.
— А ты, Митя?
— Я почему-то помню всё. И Машу помню…
— Дмитрий, я ведь догадываюсь об этом. Мы теперь — одна семья. И обязательно встретимся. В другом месте, и, может быть — другом времени…
Митяй уже не отпускал Бориса: какое-то предчувствие не оставляло его. Вместе с ним ходил мыть руки, и сам повёл в столовую ужинать. Борис почти не ел, внимательно смотрел на всех, как будто хотел запомнить. По сути, это так и было: он никогда не вернётся в мир, который принял его, но так и не стал родным.
