Легенды II (антология) - Хэйдон Элизабет (библиотека книг TXT) 📗
Одним не по возрасту гибким движением пожилая кизийка вскочила и шагнула за порог, где дымчато-серое небо предвещало рассвет.
— Стой! Кто идет? — крикнула она.
Миг спустя к ней присоединились мужчины. Они всматривались в полумрак, ища источник встревожившего ее звука.
На перекрестке гарцевал конь, всадник с трудом удерживался в седле.
— Помогите, — взмолился он старческим голосом. — Я Бранн из Сухой Бухты, что на северном побережье, близ Кирлан-Деламара. Ищу королевских солдат.
— Принеси фонарь, Джармон, — распорядился Гектор.
Всадник между тем соскочил наземь, сделал нетвердый
шаг и свалился прямо на дорогу. Лошадь попятилась, что Г ектор приписал ее плохой выучке или неумению всадника. Взяв фонарь, он жестом приказал Анаису остаться с мальчиком и женщиной, а Канте и Джармону следовать за собой.
— Что тебе нужно? — крикнул он, подходя к упавшему.
— Я ищу королевских солдат, — задыхаясь, повторил старик.
Гектор поднял фонарь, чтобы лучше его разглядеть. В сумраке тот выглядел, как человек. Седые волосы висели по обе стороны его морщинистого лица, как сухие листья на зимнем дереве.
— Я Гектор Монодьер и служу его величеству Гвиллиаму, королю Серендаира. Что нужно тебе от меня?
— Вашей помощи, сэр рыцарь. — Старик отмахнулся от фляги с водой, которую протянул ему Джармон. — Спящее Дитя пробуждается.
— Знаю — и чего ты от меня хочешь?
Глаза старика, покрасневшие от усталости, наполняло отчаяние, заметное даже в предрассветных сумерках.
— Есть, возможно, способ сдержать потоп, который неизбежно последует за ее пробуждением — хотя бы отчасти.
Трое переглянулись, и Джармон сплюнул.
— Сумасшедший, — проронил он, пока Гектор помогал старику подняться. — Ты проделал весь путь с северного берега, чтобы сказать нам об этом? Лучше бы вы все ушли на восточную возвышенность или в Высокие пределы.
Теперь они рассмотрели старика как следует. Он, как и казалось раньше, был человеком, пожилым человеком с темными глазами — хотя состарили его, очевидно, не столько годы, сколько тяжкая жизнь в северном климате, где бьет в скалистый берег мощный прибой. Лишь стойкие из стойких способны бороздить суровые воды близ устья Великой реки. Одет он был в старую промасленную рыбацкую робу. От его одежды и от него самого пахло гнилью и разложением — этот запах был присущ почти всем, кто остался на острове после ухода флотилий. Смрад, исходящий от старика, был особенно силен, поскольку смешивался с застарелой рыбной вонью, от которой ни один рыбак не в силах отмыть свою одежду и руки.
— В нашей деревне живут одни старики. Причина, по которой мы там остались, вам, более молодым и сильным, может показаться слишком простой. Но мы жили на краю моря всю свою жизнь, сэр Гектор, и силы у нас уже не те. Вздумай мы спасаться и уходить куда-то, многие из нас не пережили бы такого похода. Если Пробуждению суждено пресечь наши дни, мы смирились с такой участью.
— Зачем же ты прискакал сюда? — осведомился Джармон. — На острове полно таких, как вы. Тут и лирингласы, и болги, и бенгарды, и гвадцы, и люди — все, кто пренебрег видением короля и решил остаться. Нам нечем тебе помочь. Вам всем предлагали уехать, но вы отказались и тем наложили печать на собственную судьбу.
— Спокойно, Джармон, — произнес Гектор, поддерживая старика. — Тебе, отец, надо зайти в дом и согреться. Мы охотно разделим с тобой нашу еду и питье.
— Нет, сэр Гектор, — затряс головой старик. — Не время. Вы должны помочь нам. Я верю, что мы нашли способ...
— Позови Анаиса, Канта, — велел Гектор. Лиринглас пришел, и он снова спросил старика: — Так чего же ты от меня хочешь?
Бранн, стоя в кругу света от фонаря, указал во тьму на юго-востоке, где начинало светать.
— Поезжайте в замок Элизиан, — окрепшим голосом сказал он. — Я знаю, сэр Гектор, что там хранится королевский скипетр. Он-то мне и нужен.
Джармон сгреб старика за рубаху и с легкостью приподнял над землей.
— Наглый пес, — гаркнул он в лицо Бранну. — Страна вот-вот погибнет. Мы пожертвовали всем, чтобы остаться с глупцами и маловерами, которые предпочли смерть жизни, предложенной им нашим королем. А теперь ты вообразил, что мы и честью своей пожертвуем, отдав подобную вещь такому, как ты?!
— Отпусти его, Джармон, — сердито приказал Гектор. — Держи себя в руках.
Джармон швырнул Бранна наземь. Гектор присел рядом со стариком, дрожащим от страха, и взял его за плечо.
— Зачем тебе скипетр? Спрашиваю еще раз: чего ты от меня хочешь?
Старик, обежав взглядом окружавшие его лица, остановился на лице Гектора и, видимо, успокоился.
— Если стать на самом высоком месте нашей деревни, то через пролив, где покоится Спящее Дитя, можно увидеть северные острова — в ясную погоду по крайней мере. — Он говорил запинаясь, и Гектор кивнул, желая его ободрить. — Теперь звезда, пробуждаясь, отбирает силу у моря, и оно стало закипать, обнажая берег. Полоса прилива Сухой Бухты отодвинулась далеко в море и открыла нечто, принадлежащее другому Веку.
— Что же это? — спросил Анаис.
Старик посмотрел на него, сглотнул и снова остановил взгляд на Гекторе.
— Похоже, что это древний рудник, сэр Гектор — быть может, там добывали серебро. В Первом Веке, в День Богов, еще до падения звезды на землю, древние строили рудники всякого рода и черпали оттуда богатство, как мы теперь достаем рыбу из моря. Огромность этой впадины не опишешь никакими словами. Вода, когда схлынула, обнажила только самый ее край, и край этот тянется, сколько глаз видит.
— Я так и не понял, какое отношение это имеет ко мне или к королевскому скипетру, — пожал плечами Гектор.
Бранн говорил теперь медленно, выбирая слова и переводя взгляд на всех поочередно.
— Говорят, что в Первом Веке немалая доля земли, лежащей теперь на дне моря, была сушей. Когда звезда Мелита, известная теперь как Спящее Дитя, упала на Серендаир, она унесла с собой больше половины острова, сэр Гектор. Северные острова Балатрон, Бриала и Кверель были тогда вершинами гор, и множество пахотных земель ушло в море после тогдашнего потопа. Серендаир много столетий назывался Половинной Землей — вот сколько отнял у него океан.
В те дни, еще до первого наводнения, открывшийся ныне рудник был, должно быть, запечатан правившим тогда королем. Он мог представлять опасность из-за одной своей величины, но закрыть его могли и по другим причинам: в брошенных рудниках струятся кислотные реки и загораются пожары, которые одно лишь время способно погасить. Они изобилуют провалами и глубокими шурфами. Столь огромный рудник был, наверное, крайне опасным местом, вот древние его и закрыли, навсегда, как им думалось, опечатав вход. — Старик, охрипший от напряжения, подался ближе, чтобы Гектор наверняка услышал его. — Мне кажется, мы нашли этот вход, сэр Гектор.
— И ты думаешь, что королевский скипетр способен его отпереть?
— Да. — В темных глазах Бранна вспыхнуло волнение. — В руках короля — или того, кто его заменяет. Единственный из символов королевской власти, оставшийся здесь, может стать ключом. Двери рудника выходят на усыпальницу Дитяти, и закрытыми их держит скорее приказ короля, нежели железные затворы. Возможно, вы, как регент, сумеете отпереть их. Если они откроются до Пробуждения, то эта громадная пещера на краю моря, возможно — заметьте, я говорю «возможно», — послужит естественным стоком. Быть может, мы избежим худшего, если море хлынет не на остров, а в эту большую дыру. — Бранн умолк, не сводя глаз с гвардейцев, которые отошли посовещаться.
— Смешно, — пробормотал Джармон. — Эта дыра в земле не больше способна сдержать потоп, чем чайная чашка.
— Кто знает? — возразил Анаис. — Рыбак прав. В тот первый раз Серендаир спасли естественные дамбы — горы, рифы и низменности. Море затопило часть, но не весь остров.
— Ты прямо как Севирим, — фыркнул Джармон. — Видать, это мешки с песком так подействовали на твои мозги. И на твои тоже, Гектор, — бросил он погруженному в раздумья командиру. — Это же полная чушь.
