Пламя Силаны (СИ) - Куранова Ольга Алексеевна (книга жизни TXT) 📗
Каро с интересом вздернул бровь, протянул руку:
— Правда? Вы позволите?
Калеб отдал ему один из листов:
— Наслаждайтесь.
Джанна сидела достаточно близко, могла разглядеть аккуратные, ровные строки.
Это была дарственная.
— Вряд ли вы хорошо разбираетесь в правилах наследования у аристократов, Джанна, так что давайте я поясню, — сказал ей Каро. — Патриарх семьи имеет право распоряжаться общим имуществом рода, а также привилегиями родственников. Но не частным имуществом. Как, например, я могу продать наш с вами дом, но не имею права продать ваше платье.
Она молчала, не перебивая, тем более, что действительно плохо в этом разбиралась. И говорил он на самом деле не для нее.
— Патриарх так же может наградить члена семьи и подарить ему часть родового имущества. Так оно станет частным.
— А потом это частное имущество можно будет подарить кому угодно еще, — предположила Джанна, без труда угадывая, что именно Калеб пытался сделать.
Он отдавал имущество рода другим родственникам, а они в обратной дарственной могли вернуть это имущество ему.
— Он может это сделать? — спросила она.
— Увы, — Каро спокойно пожал плечами. — На то, чтобы сменить одного патриарха на другого требуется несколько дней. Номинально я уже глава семьи, с момента, как мы с вами поженились. А фактически, мне нужны бумаги, чтобы официально получить статус. Еще день-два не больше. Но наш с вами новый брат, — он кивнул на Калеба, — потратит эти дни с пользой.
Что-то не складывалось в этой картине, подумала Джанна.
— Не знаю, на что вы надеялись, Каро, — Калеб презрительно скривился. — Но отобрать у меня мое не так просто.
Каро сам сказал Калебу про свадьбу, сказал заранее. Предупредил.
И теперь у Калеба появился шанс выиграть преимущество.
Джанна плохо знала Каро, но не верила, что он совершил бы такую ошибку.
Каро вдруг улыбнулся шире, подмигнул:
— Я надеялся, что вы побежите спасать свое имущество и наделаете глупостей.
Калеб сжал кулаки так, что у него побелели костяшки:
— Вы бредите?
— Нет, совсем нет, — Каро пожал плечами, вернул дарственную на стол. — Понимаете, я на самом деле не могу на вас давить. Я могу угрожать, но не могу исполнить угрозу. Не потому, что у меня не хватит возможностей, а потому что у нас Силаной уговор. Я не имею права причинить вам вред. Я должен спасать вас, защищать вас. Она никогда не позволит мне оставить вас нищим.
— Тогда не нужно было мне угрожать, — бросил Калеб.
— Нужно, — с улыбкой поправил Каро. — Просто необходимо. Ведь вы собираетесь поддерживать Вейна, готовы дать ему денег. Хоть и знаете, что он мечтает о войне.
— Это выгодное вложение, — раздельно, словно идиоту повторил Калеб. — И абсолютно законное. Не связанное с войной. Оно не имеет отношения даже к Силане.
— Деньги, которое оно принесет, отправятся в карманы аравинских военных. Военных, которые мечтают взять реванш за свое поражение. И ваше абсолютно законное дело может обернуться большой бедой, — поправил его Каро. — Я знаю, вы видите в Вейне союзника. Он так же ненавидит Силану, и он знает, как приумножить ваш капитал. Хотите верьте, хотите — нет, я много думал о вас. О том, что вами движет, и как на вас повлиять. И понял одну важную вещь.
Калеб скривился:
— Не сомневаюсь, сейчас вы мне расскажете.
Джанна почувствовала, что вдоль позвоночника словно прошлись ледяные пальцы.
Калеб слушал и не боялся.
Но ему следовало. Джанна не смогла бы объяснить этого даже самой себе. Она знала, что Каро опасен. Понимала с самой первой встречи.
Но никогда не чувствовала этого так.
«На балконе, когда говорили про то, что станете патриархом семьи Байрнс, вы не рассказали мне всей правды», — подумала она.
— Не сейчас. Сначала я расскажу моей жене, — он безмятежно улыбнулся Джанне, — что такое право на отречение от рода.
Калеб нахмурился:
— Это здесь совершенно не причем.
— И снова ошибаетесь, — Каро улыбнулся Джанне. — Понимаете, на самом деле патриарх может распоряжаться не только имуществом, но и до некоторой степени судьбой членов рода. Он может настоять на свадьбе, на воинской службе, на определенной профессии для взрослых родственников. Звучит варварски, и сейчас пользоваться подобными правами не принято…
Он замолк, предлагая ей самой продолжить:
— Но это возможно, — предположила она.
— Законно, как сказал бы наш брат, — он с усмешкой кивнул в сторону Калеба. — Разумеется, если члену семьи слишком ненавистен приказ патриарха, всегда можно покинуть род, верно, Калеб?
Калеб замер, сглотнул:
— Верно.
— Кроме одного исключения, — продолжил Каро. — Член рода не может покинуть семью, если принял от патриарха имущество рода в дар. И именно это вы сделали, Калеб. Вы раздали имущество семьи между теми, кому доверяете. Теми, кто вам дорог. Вы отдали этих людей мне, а их я не обещал защищать.
Он аккуратно достал стопку бумаг, которые подписывал в экипаже, протянул Калебу с улыбкой:
— Взгляните. Это приказы о поступлении на военную службу.
Калеб смотрел… почти растерянно. И казался странно беззащитным, несмотря на его массивную фигуру, на его жесткие, почти жестокие черты лица.
— Взгляните, — мягко повторил Каро. — Вам ведь нужно убедиться.
Калеб молчал, просматривал бумаги, и бледнел. И кончики пальцев у него дрожали.
— Я не понимаю вас, — наконец зло, с каким-то затаенным отчаянием сказал он. — Не понимаю, почему вы это делаете.
— Потому что, Калеб, — спокойно ответил Каро. — Для вас война происходит где-то там. Она не настоящая. В ней нет ничего личного. Именно поэтому вы так носитесь со смертью своей матери, поэтому не можете простить Силану. Поэтому не видите ничьей трагедии кроме своей собственной. Я это исправлю. И если начнется новая война, если Вейн добьется своего, все, кем вы дорожите, все, кому вы доверяете, отправятся на фронт. Рисковать собой, выживать день за днем и терять товарищей.
Калеб слушал его, абсолютно неподвижно, а Джанна смотрела на него, и думала о том, как же легко, как умело Каро ломал людей. Когда считал это нужным.
— Вы останетесь здесь, в тепле и безопасности. Абсолютно один, — тихо, проникновенно говорил он. Голос тек как яд. — И вы ничего, совершенно ничего не сможете изменить.
— Замолчите, — сквозь силу выдавил Калеб.
— Я знаю, что этого вы боитесь больше всего, — шепнул ему Каро. — Именно это не можете простить себе и Силане. Беспомощность. То, что Силана не спасла вашу мать, и вы были рядом до конца. Смотрели как мать умирает, день за днем, час за часом. И вы ничего не могли сделать. У вас не было выбора.
— Замолчите! — заорал Калеб. Вскочил, сметая бумаги со столешницы. Глаза у него подозрительно блестели, и Джанне хотелось отвернуться.
Каро молчал. Смотрел совершенно спокойно, непроницаемыми, светлыми глазами и ждал. И знал, что добился своего.
Калеб тяжело дышал и молчал тоже, и — Джанна это видела — снова переживал смерть матери.
И наконец он выдохнул:
— Будьте вы прокляты. Вы, Силана, все, кто… Будьте вы все прокляты.
Каро встал, проигнорировал рассыпавшиеся по полу бумаги: дарственные вперемешку с военными приказами, и спокойно оправил манжеты:
— Вы ничего не могли сделать тогда, Калеб. Но можете сейчас. От вашего решения, от того, чью сторону вы примете — мою или Вейна — может зависеть очень многое. Подумайте об этом на досуге. Время бессилия прошло. Теперь вам придется выбирать и жить с последствиями.
***
Когда они вышли на улицу, Джанна ненадолго задержалась у ворот. Застыла и засмотрелась на голый, помертвевший сад вокруг. На черные ветви. Шторм притих ненадолго, и стояла тишина, такая пронзительная и звенящая, какая бывает только перед новой бурей.
— Вы страшный человек, — Джанна не боялась и даже не испытывала к Каро отвращения. Просто зачем-то сказала вслух то, что и так они оба знали.
