История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro" (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
По замыслу номера, голуби, не прекращая вращения, должны были медленно снижаться, сужая круг, а над самым манежем, уже собравшись в одно облако, вдруг рассыпаться поодиночке. Сев, каждая на свою жёрдочку, птицы должны были образовать прощальные "good bye". Круг начал снижение, уже пролетая совсем рядом с верхними рядами…
Что-то пошло не так. Несколько птиц, пролетавших вдоль одного из секторов, вдруг резко ринулись к центру круга, истошно хлопая крыльями и ломая безупречную геометрию. Остальные продолжали полёт, но в том же самом месте, словно натыкаясь на невидимую преграду, отскакивали вслед за товарищами. За какие-то десять секунд воздушный круг превратился в беспорядочную кучу-малу, испуганную и вразнобой бьющую крыльями.
Зрители дружно ахнули от восторга, приняв возникшую сумятицу за очередной трюк, артисты тоже ахнули, но от ужаса. Рядом смачно ругался Миллс, чуть подальше Колин О'Лири кричал жене что-то бессвязно-подбадривающее. Публика начала подозревать неладное. Номер безнадёжно проваливался.
Мира вступила в световой круг на арене и громко закричала, перекрывая общий гвалт:
— Пэгги, Кудряш, Золотой! Три, два, два! Павлиний глаз!
Она вскинула руки, облачённые в облачно-белые рукава воздушного шёлкового кимоно. Взмах, ещё взмах. Дружный вздох зрителей заставил безликого перевести взгляд наверх, где происходило что-то невероятное. Птицы перестраивались. Из чего-то бесформенного сначала, в трепете белых крыльев вырисовывалась фигура. Миг — все голуби оказались на своих позициях, и тотчас же огромная белая бабочка два раза махнула крыльями и порхнула вниз, навстречу дрессировщице. Ещё миг — и бабочка рассыпалась, превратившись в надпись-прощание. Зажегся свет. Мёртвая тишина длилась несколько ударов сердца. А потом ряды взорвались овацией. Смущённая, но внешне бесстрастная Мира поклонилась раз, другой, третий. Крейван обнаружил, что аплодирует вместе с остальной труппой. Даже вечно недовольная Битти улыбалась и славила О'Лири наравне с остальными. К Фланахэну подошёл Миллс и восторженно прокричал:
— Везёт тебе! Я у Замунеров восьмой год, а про "бабочку О'Лири" мне только рассказывали. А ты только пришёл и — пожалуйста! Красота же!
Вспомнив о своих обязанностях, Крейван пошёл было на манеж, но Эйван одёрнул его:
— Не торопись. Они её ещё долго не отпустят.
Вдруг безликий вспомнил, как повели себя голуби, нарушив течение номера. Подняв голову, он принялся изучать верхние ряды этого злосчастного сектора. Тёмные тени. Кажется, несколько мужчин. А чуть ниже, на ступеньках между секторами… Человек, которого безликий никогда не видел, но ненавидел больше всего в жизни. Странно, на таком расстоянии Крейван не смог бы разглядеть его лица, но, тем не менее, отчетливо увидел, как он подмигнул своим зелёным глазом и улыбнулся. Фланахэн толкнул Миллса локтем в бок и прохрипел:
— Эйван, послушай мой совет: не налегай сегодня на свинину.
Рок-н-ролл-4. Безликий умирает
***
09/14/2014 23.38
Пастбищный выгон на окраине деревни Рок-Чапел
Крейван
Это был особенный вечер воскресенья, один из таких, которые любили все без исключения участники труппы "Замунер и сын". Если мы спросим обычного взрослого человека, живущего среднестатистической жизнью (оставим фрилансеров и прочих фри — за полями опросного листа), радует ли его наступление вечера воскресенья, он посмотрел бы на нас, как на умалишённых, и самым мягким из вариантов, был бы ответ: "Нет!" Позиция этого обычного человека ясна и понятна: и без того короткий уикенд подошёл к концу, завтра снова на работу, и послезавтра на работу, и послепослезавтра на работу — конца и края этой муке не предвидится. В конце выходных рабочая неделя представляется этакой вселенной, о конечности которой можно говорить лишь теоретически. То ли дело цирковой люд. Именно сегодня шоу "Замунер и сын" в последний раз показали в этой деревне; мелкие лавочки, прилепившиеся на несколько дней к шапито, заплатили свои арендные крохи и растворились в сумерках наступающей ночи; два часа назад последний посторонний покинул пределы ограждения цирка. Теперь можно было отдохнуть. Даже рабочие, кому завтра предстояла тяжёлая работа по разбору и погрузке конструкций шатра, и они тоже чувствовали всё очарование завершения очередного этапа кочевой жизни.
Формой "табор" напоминал "восьмёрку" или знак бесконечности (в зависимости от угла обзора): в одной половине кольцо грузовиков, легковых авто и фургонов с жилыми, техническими и специализированными помещениями, тенты и палатки. Другая половина — сам цирковой шатёр. Все участники шоу высыпали в импровизированный внутренний дворик, окружённый фургонами. Обычно, здесь проходили общие ужины, но так же, как этот вечер отличался от остальных, так и сегодняшний ужин отличался от ежевечерних трапез. Был торжественно установлен здоровенный мангал-патриарх, сопровождающий цирк чуть ли не с момента его реанимации в начале девяностых. Дрова прогорели и Колин О'Лири, признанный мастер приготовления на огне, аккуратно, быстро и ловко выкладывал на решетки, заранее отбитые и замаринованные куски свинины. Неподалеку, презрев всякие понятия о технике безопасности, Филипп Мюррей и Поль Робишо развели свой костёр, у которого уже грелись несколько человек, обсуждая последний номер Миры О'Лири. Сама Мира, усевшись на мягкую надувную подушку, слушала плавный перебор струн на испанской гитаре, принесённой Питером Замунером. Эйван и Лайм, сидя в складных креслах о чём-то негромко переговаривались, время от времени бросая быстрые взгляды на Фланахэна. Крейван бесцельно побродил от группы к группе, а потом ненадолго отлучился в свою каморку. Кажется, никто не обратил внимания на то, как он вернулся и незаметно уложил под колеса пикапа Фогерти какой-то продолговатый сверток.
— Первая порция, господа! — несмотря на внешнюю тщедушность Колина О'Лири, голос у него был довольно сильным.
Артисты оживлённо загалдели и принялись рассаживаться за столом. Появился Колин с дымящимся противнем, обходя стол, он ловко выдавал порции, желая каждому (даже Кармайклу, который сдержанно угукнул в ответ) приятного аппетита. Робишо дежурно предложил поработать над его, О'Лири, техникой жонглирования, а Фланахэн повеселил собравшихся более свежей шуткой, о сказывающихся навыках кормления подопечных. Однако, сам безликий не разделял приподнятого настроения коллег. Он был задумчив, всё время к чему-то прислушивался. Не считая шума в их лагере, вокруг было тихо, лишь мерно стрекотали сверчки, да попискивала какая-то мелкая пичуга. Раз только показалось, что где-то в отдалении хлопнула дверца машины.
— Ты не голоден? Съел уже какого-нибудь менеджера?
Рядом примостился Фогерти. Не глядя на Крейвана, он ковырял зубочисткой в зубах. Действительно, за всеми тревогами Фланахэн забыл о еде, да и аппетита не было.
— Ты хоть для вида поковыряйся, а то Колин обидится.
Крейван подумал, что эта обида может стать для О'Лири не самым большим огорчением сегодня ночью.
— Не вопрос, — он взял нож и вилку и начал старательно нарезать сочный и мягкий кусок мяса.
— Ничего не хочешь рассказать? — Фогерти всё так же не смотрел на собеседника.
— Пока нечего рассказывать. Думаю, сегодня что-то может случиться, и главная моя головная боль — как сделать так, чтобы не пострадал никто, кроме тех, кто это заслужил.
— Хм. Больше, чем ничего. Вот, возьми, если хочешь.
На стол упал брелок с ключами.
— Нет, не надо. Это то, чего я хочу избежать. Им нужен я. Если я улизну незамеченным, то пострадаете вы все. Я решил, что лучше будет просто подождать.
— А что потом?
— Видно будет.
Они помолчали, слушая разговоры за столом, но ни слова из них не понимая.
— Мы можем тебе помочь?
— Нет. Спасибо.
— Ого, туман опускается. — громкий голос Кармайкла прорезал общий гул. — Завтра погода будет зашибись!
