Телохранитель для мессии. Трилогия - Морозова Юлия (серия книг .TXT) 📗
В противоположной от нас стороне обсуждались совершенно другие вопросы, для меня намного более интересные, да и, что скрывать, куда более предпочтительные, чем скользкая тема материнства. Предоставив Верьяну единолично очаровывать баронессу, я вслушивалась в разговор на другом конце стола и время от времени искоса поглядывала то на беседующих, то на мага, маскируя интерес отменным аппетитом. Особенно прикидываться не пришлось — замковый повар расстарался и приготовил к ужину такие шедевры кулинарии, как-то: гусь в яблоках, запеченный картофель со специями, фаршированный орешками судак, а на десерт — сладкий ягодный пирог.
Мужчины на самом деле оказались братьями: Эвэгор и Вегений рю Гаш — владельцы крошечного поместья, граничащего с землями Лешеро. Насколько становилось понятным из происходящей здесь беседы, эти два прохвоста... хм... простите, благородных рыцаря подбивали барона на небольшую военную кампанию против общего соседа, чьи угодья не давали братьям рю Гаш насладиться крепким здоровым сном вот уже весьма длительное время. Его сиятельство задумчиво теребил ус — хозяину замка явно не пришлась по душе эта авантюра, но, опасаясь, что чересчур общительные Эвэгор и Вегений успели нанести визит к возможному противнику с аналогичным предложением, барон не говорил ни «да», ни «нет». Он тянул с ответом, отделываясь обтекаемыми, ни к чему не обязывающими фразами, то и дело уводя неприятную беседу далеко в сторону. Вследствие чего нить разговора причудливо изгибалась, путалась, иногда затягиваясь в узелки неловких пауз.
Лакеи унесли последнюю смену блюд. Нянька, на руках которой почти засыпал малыш Ромуальд, груженой баржей последовала за ними.
Барон едва дождался окончания ужина. Остановив взглядом Верьяна, хозяин поместья сам подошел к супруге и галантно помог ей выйти из-за стола.
— Дорогая, ты не усладишь наш слух своим прелестным пением? Это стало бы чудесным завершением сегодняшнего вечера.
Предложение барона вызвало у некоторых гостей немного странную, на мой взгляд, реакцию.
— Пожалуй, я вас покину, господа. Развлекайтесь без меня, молодые люди. Старость, знаете ли... — прытко подскочил дотоле безмятежно дремавший Мастер Линмер. — Даже девиц осматривать не доверяют.
Встающие с мест братья Гаш обменялись понимающими взорами, полными безысходного страдания. Старичок довольно захихикал, подарил присутствующим ехидную улыбочку и чуть вихляющим курсом двинулся на выход. Уже у самой двери маг обернулся:
— Ах да, рад был свести знакомство с вами, Веарьян Илиш. Если верно то, что я слышал, ваши цены поболее моих будут. Доброй ночи.
Сказал и, то пьяно похихикивая, то шумно сморкаясь, покинул залу.
— Дорогая, мы ждем, — напомнил барон, вновь приложившись к ручке супруги.
Госпожа Ольхеза первый раз за вечер с благосклонностью посмотрела на мужа.
— Я даже не знаю... — для приличия посмущалась баронесса. — Желают ли благородные господа услышать...
— Не желают! — воскликнул Верьян.
Лица присутствующих оторопело вытянулись. Выщипанные брови баронессы, предвещая тайфун, цунами и другие бедствия враз, сошлись на тонкой переносице.
— Они жаждут!!! — Наемник вслед за бароном припал к сиятельной ручке. — О прекраснейшая госпожа Ольхеза, все находящиеся здесь мечтают о участье услышать ваш божественный голос!
Шутник хмаров, у меня чуть сердце не остановилось!
— Ваше сиятельство, просим! — Я горячо поддержала напарника.
— Дорогая! — взмолился барон, косясь на не теряющих надежды возобновить переговоры о недружественном визите соседей. — Мы все тебя просим!
Братьям рю Гаш ничего не оставалось, как присоединиться к увещеваниям. Женщина расцвела, наморщенный лобик разгладился, и она милостиво разрешила себя уговорить всего за каких-то десять минут.
Вслед за слугами, несущими канделябры со светляками, все перешли в гостиную. Комната была небольшая, но, в отличие от малой залы, обставлялась человеком со вкусом и чувством меры. Темное, лакированное дерево стен превосходно сочеталось с тяжеловесной мебелью, а цвет ковра был темнее, чем малахитовый бархат портьер, ровно на столько тонов, на сколько требовалось.
Пока я восхищенно любовалась интерьером, двое плечистых лакеев притащили музыкальный инструмент — что-то вроде арфы (я не очень-то в этом разбираюсь). Баронесса присела рядышком на низенький бархатный пуфик и ласково тронула струны. Те отозвались мелодичным треньканьем. Пару раз кашлянула, прочищая горло, и прочувствованно, басом затянула песню. От ее оригинального содержания и колоритного исполнения поплохело всем без исключения:
Как хотела меня мать
Да за рыцаря отдать,
А тот рыцарь —
Ох, под шлемом лысый!
Ой, не отдай меня, мать.
Как хотела меня мать
Да за купчика отдать,
А тот купчик, —
Уши да чубчик!
Ой, не отдай меня, мать.
Как хотела меня мать
деревенскому отдать,
А тот деревенский —
Пьяница известный!
Ой, не отдай меня, мать.
Как хотела меня мать
Да за вомпэра отдать,
А тот вомпэр —
Надкусил да помэр!
Ой, не отдай меня, мать.
Как хотела меня мать
Да к алониям отдать.
А у тех алоний
Так отвратно кормят!
Ой, не отдай меня, мать.
Как хотела меня мать
Да к дракону снаряжать,
А тот ящер —
Ушлый да ледащий.
Сам не схотел меня брать![16]
Охотно верю. На месте того невезучего дракона я гоже отказалась бы баронессу кушать — острое пищевое отравление гарантировано.
Вот это репертуар: гости только челюсти подбирают! Хотя поет госпожа рю Яандер замечательно — громко, проникновенно, жалостливо — вон аж собаки во дворе завыли.
— Ольхезочка у нас увлекается собиранием народного песенного творчества, — с признательностью улыбнувшись жене, гордо пояснил барон в ошеломленной тишине. — Она не только коллекционирует старинные песни Рианы, но и сама сочиняет стилизации. К примеру сказать, совсем недавно переделала одну такую шутливую песенку. Весьма удачно, на мой пристрастный взгляд, получилось.
Н-да...
Его сиятельство умолк, обдумывая, что бы еще такого сказать лестного в адрес раскрасневшейся супруги. Не измыслив ничего путного, он взглядом попросил помощи у охотника за головами. Несколько оторопевший Верьян тотчас отмер и разразился бурными аплодисментами, выказывая горячее желание всенепременно услышать переиначенный баронессой шедевр народного творчества. Эвэгор и Вегений посмотрели на наемника как на опасного умалишенного. В ужасе от перспективы скорого продолжения домашнего концерта соседи, к безграничному облегчению барона Лешеро, поспешили откланяться.
А вслед им понеслось:
У меня свекровь
Ох и злобная.
Что мне делать с ней,
Старой воблою?
Накормить бы ее
Волчьей ягодой.
Не прохватит же,
Распроклятую![17]
ГЛАВА 18
Все познается в сравнении. Не узнав горя, не узнаешь и радости. После ненастья солнышко ярче. И так далее и тому подобное.
Банально, скажете вы? Не спорю, избито. Но по сути своей — вернее некуда. Как и все тривиальные истины.
Но разве охарактеризовала бы я прежде езду в тряской крытой повозке по безбожно ухабистой дороге, когда пятая точка отбита практически до нечувствительности, как неземное блаженство? Если отвечать честно, то вряд ли. А вот после путешествия своим ходом да практически в обнимку с астаховой головой весом с центнер — очень даже запросто.
Как же тут не порадоваться: дорожную грязь месить приходится не тебе, нудный осенний дождь вымачивает другого несчастного, да и о переноске труднотранспортабельных тяжестей на большие расстояния думает посторонний гражданин, а совсем не ты.
