Телохранитель для мессии. Трилогия - Морозова Юлия (серия книг .TXT) 📗
Правда, счастье — это такая подлая штука, что стремится закончиться поскорее. Да еще по принципу, чем гнуснее, тем лучше. Наверное, чтобы потом возвратиться с триумфом и блеском, под бурные, несмолкающие овации.
Либо не вернуться вовсе.
Из-за внезапной остановки лошади повозку тряхануло и накренило. Тех, кто находился внутри, спасаясь от дождя под пологом из просмоленной дерюги, впечатало в противоположный борт. Однако кой-кому повезло угодить в мягкого попутчика, а кое-кто, извернувшись длинным телом, так и вовсе на месте удержался да шляпу не уронить умудрился.
Как вы сами понимаете, со своим локтем и «везением» оказалась в числе первых, то бишь «бортовых». Учитывая, что в крытой части повозки пассажиров было всего трое, как распределились между Эоной и Верьяном оставшиеся роли — догадаться нетрудно.
— Ох и жесткая же ты, Рель, — пожаловалась подруга, сползая с моего тела, пребывающего в полубессознательном, а потому молчаливом состоянии.
Разумеется, после событий последних двух недель мягкой меня не назовешь, но в любом случае моя костлявая тушка всяко предпочтительнее, чем неподатливое дерево. Донести до Эоны эту ценную информацию, правда в куда более крепких выражениях, я не успела: Верьян, сграбастав меня за воротник, болезненным рывком подтащил к себе.
— Как начнется заварушка, спрячьтесь под днищем. — От его тихого, зловещего шипения аж в ухе засвербело. — А затем драпайте, не оглядываясь.
— Но...
Дерюжные стены заходили ходуном.
— Только под ногами путаться будете, — оборвал, чуть было не начавшиеся пререкания наемник.
Ткань, протестующе треща, прогнулась внутрь повозки: со стороны возницы на полог навалилось что-то тяжелое. Глухо завозилось и со вскриком утихло.
— А...
— Я сам вас нагоню где-нибудь ближе к Моску.
Он едва успел впихнуть мне в руки свой тяжеленный вещмешок, напоследок прошипев: «Потеряешь, тебе же хуже!» — и оттолкнуть в сторону когда пришел в движение грязный, замусоленный от частого лапанья край полога. Открывшийся взору осенний пейзаж, подмоченный сонным дождем, не спешила разнообразить ничья рожа, отказываясь изображать мишень для метательного оружия.
— Выходим, достопочтенные, не стесняемся, — пригласил на прогулку низкий, хрипловатый голос, доносившийся откуда-то справа. — Только осторожнее спускайтесь, любезные, не споткнитесь о ступеньки. Или наши арбалетные болты.
Грянувший за этим дружный хохот продемонстрировал, что вежливый товарищ находился далеко не в одиночестве.
Не рассусоливая, Верьян выбрался из повозки первым, мягко просочившись (другого определения его текучим движениям и не подберешь) в созданный откинутой дерюгой узкий проем. Закинув на спину свои сумки да взяв в руки Верьянов мешок, осторожно придерживаясь за невысокий борт, я тоже спустилась на землю. Раскисшая колея неприятно чавкнула под сапогами, а дождь, собираясь вот-вот угомониться, прикасался к коже легкой, почти невесомой моросью.
Так чудесно начавшийся день не оправдывал выданных авансов.
Вокруг было относительно малолюдно (относительно — для Верьяна и меня, разумеется, а не пыхтящей нам в спины Эоны): семеро обряженных в хауберки[18] пеших мужчин прикрывались круглыми щитами от возможных сюрпризов с нашей стороны. В придорожных кустах тускло поблескивало железо, — похоже, это с удобствами расположилась пара-тройка заявленных ранее арбалетчиков.
При взгляде на сей «жизнерадостный» пейзаж наша надежда на заурядное разбойное нападение тихонько скончалась.
«Не везет тебе отчего-то на встречи с простыми романтиками большой дороги ». Да уж. Скорее наоборот: на пути так и норовят попасться всякие добропорядочные и сюзеренопослушные граждане. Достали уже своей праведностью, честное слово!
К слову о сюзеренах.
Происходящее на дороге оживилось с появлением щеголеватого типа, чью физиономию двоим из нашей компании уже довелось лицезреть накануне.
То-то эмблемка на плащах показалась мне смутно знакомой...
Сэр Эвэгор рю Гаш ослеплял своим блестящим в прямом смысле слова видом. Полный пластинчатый доспех, начищенный до той степени зеркальности, что создает вокруг фигуры сияющий ореол даже в пасмурный день, удачно маскировал расплывшуюся талию благородного рыцаря. Белокурые волосы, тщательно расчесанные и завитые, хотя и порядком намокшие, выгодно обрамляли волевое, красивое лицо. Плащ цвета красного вина, якобы небрежно откинутый, ниспадал с плеча тщательно уложенными складками. Даже вороная шкура рыцарского коня слепила взгляд своим начищенным великолепием.
Эона, благодаря мне лишенная этого «ослепляющего» представления минувшим вечером, издала восхищенный вздох, позабыв о своей долго и тщательно лелеемой неприязни к мужчинам. На что Верьян презрительно хмыкнул, а я наскоро прикинула, в какую сумму обходится роду рю Гаш подобный блеск — частая смена истончившихся от постоянной шлифовки доспехов проделает солидную брешь даже в герцогском бюджете.
«А навести блеск с помощью магии не дешевле выйдет? » При нынешней гильдейской монополии на выдачу лицензий? Как бы не дороже...
Рыцарь послал многообещающую улыбку (сулила она как минимум одну незапланированную беременность) нашей катастрофически краснеющей феминистке и обратил свое внимание на Верьяна.
— Какая неожиданная, но весьма приятная встреча! — Актер из Эвэгора был еще хуже, чем из Эоны актриса, а до едкой иронии Кирины он не дотягивал.
Как, впрочем, и до ядовитого ехидства охотника за головами.
— Сердечно рад за вас.
Сопровождающая эту фразу коронная Верьянова гримаса «любил я вас всех чрезвычайно извращенным способом, и не один раз» (напоминающая улыбку весьма и весьма отдаленно) пропала втуне.
— Могу уверить, вскоре эта радость станет обоюдной, наемник, — ухмыльнулся рю Гаш. — Служба у нас с братом одна имеется. Как раз по тебе.
— В отпуске я, по состоянию здоровья, — фальшиво посокрушался Верьян и в подтверждение своих слов нарочито громко охнул, хватаясь за якобы больной бок. — Того и гляди, не служба мне впору будет, а рубашка деревянная[19].
В присутствии сеньора люди Гаша расслабились и с трудом, но сдержали рвущиеся из горла смешки, маскируя постыдную слабость кашлем разной степени громкости.
— Тебе не в охотники за нежитью — в скоморохи надо было податься, — процедил Эвэгор, не такой добродушный, как раньше.
Надо же! Оказывается, не одна я подозревала, что Верьян ошибся с выбором профессии...
— О, да вы просто открыли мне глаза на истинное призвание!
— Я же тебе их и закрою, если не придержишь свой не в меру длинный язык.
Верьян тотчас высунул упомянутый язык и демонстративно ухватился двумя пальцами за его острый кончик.
Сейчас нас убьют, а после даже хоронить поленятся — сложат трупы кучкой на обочине...
«А как же вышесказанное «семерых одним ударом»? » Аутотренинг. Говорят, иногда помогает.
Однако вместо сигнала арбалетчикам зловещую тишину взорвал хохот. Благородный сэр Эвэгор смеялся до слез, до икоты. При этом он покраснел так, что становилось страшно, как бы у хохочущего рыцаря сердечко не прихватило.
— Придержал... и-ик... клянусь портянкой святого и-ик... и-ик... И-икития... и-ик... придержал!
Пользуясь предоставившейся возможностью улизнуть под шумок, я, подпихивая спиной упирающуюся Эону, вплотную приблизилась к повозке.
— Малой, ты куда? — Острие меча несильно, но болезненно кольнуло меня под ребра. — Шуруй-ка на место. И девку не баламуть.
Я обернулась на голос. Исподлобья глянула на говорившего — коренастого седобородого мужика и двух конных рыцарей за ним. На рослом гнедом жеребце восседал второй из братьев рю Гаш — русоволосый, сероглазый Вегений. Рыцаря сопровождал молодой парень, совсем еще мальчишка — вооружен победнее, конь похуже, а спеси во взгляде — на троих графов хватит. Оруженосец, наверное.
Опасаясь внимания сиятельных особ, я промолчала и вернулась к наемнику. Похоже, общение с Верьяном кого хочешь пререкаться отучит — дайте только срок. Вон уже Эона, открывшая рот, не поленилась немного подумать и снова его закрыла.
