Готамерон. Часть I (СИ) - Цепляев Андрей Вадимович (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Чувствуешь, какой он тяжелый? В нем сила кладенцовой руды. Ты еще говорил, что из нее получается самый прочный металл в мире. Я, когда его взяла, сразу вспомнила твои слова.
— Все верно, но откуда он у тебя?
— Нашла в крипте. Он был в ножнах — лежал в нише у входа. Пока они осматривались, я быстренько обвязала его вокруг талии. Никто и не заметил. Бери. Теперь он твой. Сыну лорда не пристало носить дешевое оружие.
Юноша без слов притянул ее к себе и поцеловал. Миранда вся затрепетала. Рядом с рыжеволосым бастардом она переставала чувствовать себя изгоем. Имарос был единственным человеком, присутствие которого ее не смущало. Даже маме он нравился. Жаль, что его так редко выпускали из кеновии. Пусть он был старше и умнее, пусть вера запрещала ему касаться женщин — ее это мало заботило. Она жила во тьме с тех пор как научилась понимать окружающий мир, и до того дня, когда встретила Имароса. Он был солнцем, согревавшим ее, и не важно, какое учение юноша исповедовал, и какие клятвы давал владыке света.
Нисмасса она не любила и не скрывала этого. Ее мать поклонялась Нигме — богине природы, благодаря которой мир наполнялся жизнью — тем, чего не смог дать людям суровый властелин пламени.
— Я преодолею стезю и вернусь победителем, — твердым голосом произнес Имарос. — Из шести братьев только двое могут мне помешать, но и с ними я справлюсь.
Миранда умиротворенно улыбнулась и крепко обняла любимого. Иного исхода она и не ожидала.
3-й месяц весны, 23 день, Каденциум — III
Лучи заходящего солнца освещали широкую каменную площадку усеянную костями. Внизу, превозмогая усталость, по склону карабкался прислушник. Его алая полуроба с баской до колен была изорвана и покрыта каменной крошкой. Вцепившись в край уступа, он подтянул тяжелое тело последний раз, и рухнул на каменистую землю.
Рядом, как и прежде, лежали два мертвеца: в нескольких шагах — окоченевшее тело юноши с петлей на шее, чуть поодаль — иссохший скелет с оторванной головой. Оба покойника были облачены в похожие одежды. Юноша вскочил, вытащив из-за пояса каменный топор. Он соорудил его внизу, сломав бесполезный посох и расставшись с сандалиями, ремешки которых пошли на укрепление каменного лезвия.
Придерживая оружие обеими руками, прислушник огляделся. Казалось, он переживает этот миг не в первый раз. Очутившись у подножья утеса, он каким-то образом догадался о том, что ждет его наверху и смастерил топор, а теперь знал, откуда быть беде. Интуиция его не подвела. Взгляд безошибочно остановился на громадной фигуре, застывшей между елей. Каменный человек держался в тени у подножья скалы. Кисти рук исполина заканчивались огромными булыжниками, напоминавшими сжатые кулаки. Пустой взор вытесанных в камне глаз был обращен на него. Переступая через обломки костей и протухшие шкуры, юноша начал красться к противнику. Подойдя достаточно близко, он рассмотрел среди редкой травы еще два тела. Эти тоже были слугами Нисмасса. Первого раздавили словно ягоду, оставив одно мокрое место, различимое благодаря алой тряпке. Второй погиб незадолго до него, пронзенный мечом.
Уловив движение перед собой, гигант сделал шаг, потом другой. Руки поднялись для борьбы. Юноша в свою очередь вознес каменный топор над головой. Оба застыли друг напротив друга. Прислушник не спешил атаковать, выжидая удобного момента. Тогда каменный монстр первым бросился на него. Два громадных кулака одновременно опустились на землю. Грохот сотряс гору от вершины до подножья. Великан крушил и разбивал все, что попадалось ему на пути, но противник всякий раз успевал избежать касания. Наконец, очутившись за спиной у монстра, юноша замахнулся и вонзил топор ему под колено, вернее в то место, где оно могло быть. Он надеялся выбить сустав или хотя бы пустить трещину, тем самым опрокинув гиганта, но каменное лезвие раскололось, словно кусок глины.
Фигура стремительно развернулась и наотмашь ударила его кулаком в грудь. Дыхание остановилось. Юноша против воли поднялся в воздух и рухнул на груды камней у края уступа. В затылок вонзилось что-то острое. Голову наполнила неприятная тяжесть. Руки и ноги перестали двигаться. Тело обволокло жаром, словно его укрыли десятком шерстяных одеял. «В голове дырка, и со спиной тоже непорядок», — догадался он, глядя в темнеющее небо.
Каменный гигант должен был добить его. Он долго лежал в сгущающихся сумерках и ждал удара, но смерть не спешила. Юноша пытался звать мучителя, умолял прекратить боль, но тот все не шел. Прошло время, прежде чем небо наполнилось светом звезд. Тогда он услышал звуки, но это была не каменная поступь, а хлопанье крыльев. Большая ворона села ему на грудь и, склонив голову, стала с любопытством смотреть. Юноша уже не понимал, что происходит. Чувствовал только легкое покалывание на лице. Клюв птицы неглубоко вонзался в плоть, ударял по лбу, бровям, носу… Ворона трудилась на совесть, превращая бледную кожу в кровавую кашицу, пока не добралась до глаз.
Вскоре небо над уступом огласили удары крыльев. Со всех сторон к скале начали слетаться вороны, каркая и кряхтя, словно старики; триумфально возвещая о начале пиршества.
***
Верф открыл рот собираясь закричать, а когда проснулся — понял, что сидит на скамье рядом с огромным стеллажом, опустив голову на полку. Он был в подвалах кеновии. В безопасности. Никто не собирался его есть, по крайней мере, сейчас.
Сбросив с головы теплый капюшон, он осмотрелся. В скриптории как всегда было темно и тихо. Над головой возвышались ряды полок, с которых на него взирали корешки старинных фолиантов, чьи страницы по велению мастеров запрещалось тревожить громкой речью. Рядом раздавался шепоток Дольфа, вслух читавшего какую-то книгу. Толстяк Уотт стоял в стороне за пюпитром с пером в руках.
В глубине арочной залы, за широкими столами с книгами в руках сидели еще два прислушника. Большие настольные лампы с маслом освещали их изможденные лица. На одном из читателей была одежда мирянина и плотный шерстяной жилет поверх рубахи, от которого зудело все тело. Стало быть, парень серьезно провинился. Так мастера обычно наказывали лентяев. Прислушники бесшумно шевелили губами, водя пальцами по желтым страницам. Этих братьев здесь не было, когда он уснул. Наверное, задержались на каком-нибудь складе у мастера Торакса или в лаборатории Павиана.
— Опять дурной сон. Дурнее дурного, — шепотом проворчал Верф, поглядев на Дольфа.
Паренек не заметил его пробуждения. Стоя в желтоватом сиянии светильника, он продолжал вслух бороздить чернильно-бумажный океан. В свои семнадцать по-другому читать молодой южанин пока не умел.
— Нет существа более мерзкого, чем собака. Согласно трактату «О паршивой овце», вышедшему из-под пера Иеронима Ларанского, собака — это паразит, некогда изгнанный из волчьей стаи, но легко подстраивающийся под окружающую среду, способный втереться в доверие к человеку и стать другом. Жители Эквитании, до сих пор остающиеся под пагубным влиянием велинкронского наследия, держат их в качестве домашних животных, забывая, что существо, поедающее испражнения и готовое спариться даже с ногой хозяина, не может считаться другом праведного магорца…
Верф сидел неподвижно, облокотившись на полку, и лишь водил головой из стороны в сторону. Вдыхая запах старых книг, он наблюдал за происходящим, старясь дышать как можно глубже. Контроль дыхания — был одной из важнейших наук, которой обучали в кеновии. Чтобы правильно колдовать, трезво мыслить и сохранять спокойствие в любой ситуации нисмант обязан был овладеть этим знанием в совершенстве.
Вскоре тревоги ушли вместе с кошмаром, но абсолютного покоя он так и не достиг. Сон изменился. Вторую ночь подряд каменный истукан его только калечил, но добивала стая ворон. Непонятно, к чему это, и чего на самом деле ждать на стезе практика. С тех пор, как два дня назад они вышли из лабиринта под кеновией, он старался поменьше думать и побольше молиться. Половину сегодняшнего дня он провел один у себя в келье, усердно молясь и медитируя перед статуэткой Нисмасса, но воззвания к пламенному владыке не принесли утешения. Привычный мир перевернулся с ног на голову — превратившись в нетвердый мираж. Святая обитель теперь стояла на страшном подземелье, населенном металлическими чудовищами и скелетами. Сны посещал каменный исполин и туча ворон. Вдобавок ко всему завтра утром их приобщали к стезе практика, на которой должны были погибнуть четверо прислушников, а затем и он сам. Как будто слухов о том, что стезю пройти почти невозможно было мало.
