Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии (СИ) - Шихматова Елена
Изяслав покачал головой.
Как же так, мы ведь вчера были рядом и ничего не заметили!
Я бы, может, тоже не заметила, но меня словно кольнуло что-то, подойти и посмотреть.
Изяслав подошел к ней и положил руку на плечо.
Не переживай, он сильный, и со всем справится.
Амалия молча кивнула, продолжая смотреть на Долиана. Последний вдруг шевельнулся, Амалия чуть подалась вперед, уже не зная, показалось ей это или нет. Изяслав и Миранда тоже посмотрели на Долиана — нет, им не показалось, он, действительно пошевелился, в следующее мгновение он открыл глаза и повел плечами.
Зараза! — сварливо произнес он, вставая с дивана. — Все тело затекло.
Амалия тут же встала и подошла к нему. Дан тоже открыл глаза и привстал.
У тебя получилось! — воскликнула Амалия.
У нас получилось, — поправил ее Дан. — Мы только что создали призрака. Призрак Северины, она стала хранительницей Пограничного мира.
Амалия не понимала, о чем он говорит, но это для нее было сейчас абсолютно неважно. Она обняла Дана и, с трудом сдерживая слезы, шепотом сказала.
Не пугай меня так больше, пожалуйста!
Не смотря на то, что о произошедшем никому специально не рассказывали, все так или иначе узнали о молодом человеке, который помог самому властителю магии. Многие обитатели и гости дворца хотели посмотреть на него. А он сам хотел смотреть лишь на одну девушку, которая так ему понравилась! Она сейчас что-то говорила, но он не слушал ее, только смотрел и удивлялся, почему он раньше ее не встретил, они ведь вместе учились в царской академии, хоть и с разницей в один год, но все-таки.
Ты вообще меня слушаешь?
А? Что? Да, да, я слушаю, так что ты там говорила?
Гедовин снисходительно вздохнула.
Я говорила тебе о том, что не знаю, что мне делать. Извини, наверно, я зря разоткровенничалась с незнакомым человеком, просто мне очень нужен совет, и как раз постороннего человека, потому что все близкие говорят только одно: «Мы согласимся с любым твоим выбором, главное, чтобы тебе было хорошо». Но я реально не знаю, что мне делать дальше. Пойти служить в МСКМ, если да, то где: в Рувире, в Даллиме или в Южной Жемчужине, еще я хотела бы поехать восстанавливать Чудоград, или же лучше начать работать в Велебинском Посаде?
Поступай к нам, на службу в МСКМ в Даллиме, у нас отличный коллектив, и тебе все будут рады!
Ты думаешь? Но ведь Рувир мой родной город. И в Чудограде сейчас нужны волшебники.
Нет, поступай к нам, — попросил Долиан, — тебе понравится, а наших волшебников, если надо, в Чудоград и так отправляют.
Правда? — обрадовалась Гедовин. — Что ж, спасибо, я пожалуй, так и сделаю.
Вечером того же дня Дан спустился на цокольный этаж и попросил стражников отвести его к госпоже Тарутиной. Когда он вошел, она сидела на койке, подобрав под себя ноги. Коротко взглянув на Дана, она крайне удивилась ему и сразу встала на ноги.
Добрый вечер, госпожа Аглая, — вежливо сказал Дан и даже слегка поклонился. — Вы позволите ненадолго вас потревожить?
Что тебе нужно? — напрямую прохладным тоном спросила Аглая.
Я хотел бы кое-что предложить вам, вы согласны меня выслушать?
Аглая с минуту просто смотрела на него, потом утвердительно кивнула.
Говори.
Спасибо, — поблагодарил ее Дан и сел на стоящий посередине камеры стул, Аглая тоже села.
Госпожа Аглая, Амалия рассказала мне о вашей просьбе, по поводу того, что вы хотите служить в храме. Я думаю, это можно осуществить. Но в обмен на это вы должны пообещать мне, что не станете строить никаких коварных планов, угрожающих стабильности и порядку в мире.
Мне уже вынесли обвинение в заговоре против царя, теперь меня ожидает только приговор. Так как же ты сможешь обойти его?
Я — властитель магии, на международном совете мое слово имеет такое же значение, как и единогласное решение всего совета. Конечно, мое слово не равно приказу, с ним могут согласиться, а могут не согласиться, но если я поручусь за вас, то совет уступит, рано или поздно. Это вопрос времени.
Хм! Поручишься, значит, если я начну строить планы по возрождению религии Алина, то тебя покарают за то, что ты дал свободу такому опасному человеку, как я? Мне это нравится.
Ну я не совсем идиот, поэтому я попрошу наблюдать за вами, это конечно, не очень приятно, но всяко лучше, чем отбывать наказание в рабочих отрядах.
Аглая долго молчала, но Дан терпеливо ждал.
Зачем тебе это?
Возможно, вам неприятно это будет услышать, но вы мне не чужая, какие бы отношения у вас не были с дочерью, но она моя жена и мне небезразлично, что будет с вами.
Аглая вновь с минуту молчала, потом внимательно посмотрела на него и сказала.
Надеюсь, ты понимаешь, что это ничего не изменит? И из-за этого я не стану менять свое отношение ни к тебе, ни к Амалии?
Да, я прекрасно все понимаю, в этом мы с вами как раз похожи.
Аглая вопросительно посмотрела на него.
Мой отец, будучи мимолетно влюбленным, воспользовался слабостью моей матери, и провел с ней несколько ночей… Моя мама умерла при родах, оставив меня с отчимом, прекрасно знающем о том, что я не его сын. Много позже судьба свела меня с родным отцом, он… раскаялся в том, что сделал, но я все равно не могу простить его, потому что знаю, что он виноват. Иногда мне хочется обнять его и назвать отцом, но я сразу же вспоминаю о маме, и ничего кроме злости в душе не остается. Вы злы на Амалию потому, что она не пошла вашим путем, более того, она к вашему выбору отнеслась не просто отрицательно, а пренебрежительно. И вы никогда не сможете ей этого простить, даже если порой хочется забыть все и просто крепко обнять ее. Мы сложные люди, таких не любят. Так, мы договорились?
А что Амалия по этому поводу думает?
Она сказала, что доверяет мне.
Аглая не сводила с него глаз, разные чувства сейчас роились внутри нее, наконец, она сказала.
Мы договорились, Данислав. Я даю слово, что не стану строить никаких планов по свержению мирового правопорядка.
Дан улыбнулся.
Я рад.
И, — Аглая отвела глаза в сторону, — у меня есть еще одна просьба.
Да?
Я хотела бы… встретиться с внучкой. Безусловно, ты можешь быть рядом, — тут же уточнила Аглая, — и я пойму, если ты откажешь.
Амалии это не понравится, — медленно произнес Дан, — но я поговорю с ней.
Значит, ты не против? — Аглая вновь удивилась, уже начиная видеть подвох в словах зятя.
Нет, у вас есть право встретиться с Дамирой, и я не буду препятствовать вашей встрече и присутствовать на ней тоже. Только одно уточнение, с Дамирой будет Яра, эта девочка единственная из рода Святозара, кто выжил после взрыва колонны.
Но Амалия говорила, ты уничтожил колонну, так ты что просто взорвал ее?
Нет, — честно и спокойно ответил Дан, — но и говорить, что я уничтожил колонну, неправильно.
И он рассказал ей о том, что из себя представляла колонна, как она была создана, как он, пользуясь помощью всех магических существ, устранил угрозу для магических опор, и что натворил тот взрыв. Слушая его, Аглая все больше мрачнела, конечно, она могла не верить ему, но сейчас она определенно знала: он не лжет, и все это правда.
Яра теперь моя дочь, — закончил свой рассказ Дан, — а значит, и ваша внучка тоже.
Но… Разве она не из рода Святозара, ты не боишься, что она причинит вред тебе и твоей семье?
Нет, — с твердой уверенностью в голосе ответил он Аглае и рассказал, что произошло после взрыва, как была предотвращена трагедия в Рувире и какой вклад в это внесла Яра.
Заодно Дан рассказал Аглае о Северине, о ее гибели и частичном воскрешении, а также об истинных планах Алвиарина. Услышав о том, что Алвиарин хотел лишь обрести власть, получить контроль над волшебниками, она с грустью опустила глаза: ею всего навсего манипулировали, завлекая идеями, ради которых она готова была идти на все, и которые для самого Аливиарина ничего не значили. Это было унизительно, обидно до глубины души и просто неприятно! А ведь когда-то давно религия помогла обрести ей смысл жизни, дала дом, веру и душевное спокойствие. Ничего этого у нее не было в ее взрослой, замужней жизни, разве что в детстве она была счастлива. Развенчание религии стало для Аглаи настоящим ударом, а план Всеволода дарил надежду на восстановление правильного, как ей казалось, распорядка вещей. Покачав головой, она с минуту молчала. Дан понимал, что Аглая может не поверить ему, но все-таки надеялся на ее благоразумие, ведь ему незачем было лгать, и она должна была понимать это.
