Двести веков сомнений - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги полностью TXT) 📗
— Что ж, — У-Цзин почувствовал странное беспокойство… что-то пройдёт сегодня навсегда. Что-то исчезнет из этого мира, когда он вернётся сюда, в уютный и удобный кабинет. — Тогда удачи… и безопасного пути.
Она вновь улыбнулась и медленно поклонилась.
У-Цзин поклонился в ответ.
Когда он выпрямился, девушки уже не было.
Так что же именно я не увижу? Настоятель опустил глаза и увидел ключ. От той комнаты, в которой она останавливалась. А рядом — другой. От кабинета. От другого кабинета.
Монах вышел, оставив дверь незапертой — это сейчас не имело никакого значения. Сбежал по лестнице вниз, прошёл двумя коридорами, и, остановившись перед дверью её комнаты, некоторое время раздумывал.
Затем толкнул дверь.
На столе стоял небольшой горшочек, в нём цвела миниатюрная чайная роза. Один, два, три цветка. Откуда это?
Рядом с горшочком стояла вырезанная из дерева статуэтка. Настоятель вздрогнул, взяв её в руки. Не вырезана, нет. Дерево само приняло эту форму… словно фигурка выросла такой. Изображала она Основателя Учения, чьё имя не положено произносить в этом мире. Откуда ей знать, как Он выглядел? У-Цзин осознал, отчего и Д., этот горе-следователь, и его подруга-рептилия так беспокоятся из-за Андариалл. Сам начинал беспокоиться. Но не за себя или же монастырь — за девушку.
То, что оказывалось непостижимым для Бюро, очень часто объявлялось опасным, подлежащим уничтожению. Словно в отместку.
У-Цзин ощутил, что вновь сгибается в поклоне. И розы… три цветка, три оттенка. Алый, розовый, почти белый.
Настоятель медленно огляделся. Он «чуял» магию, какого бы рода та ни была; «чуял», как и все немногочисленные его соплеменники. В этой комнате не оставалось никаких следов магии… как и в оранжерее, где трудилась Андариалл. Но комната несла на себе явный отпечаток её пребывания. Трещины в стенах «заросли», сгладились. Осыпавшаяся кое-где краска возникла вновь, посвежела во всех иных местах. Всё стало… более жилым. Более правильным. Что за чудеса? Неужели одно только присутствие?!..
У-Цзин ощутил озноб, затем жар. Вот оно, то, что пытается понять Д. То, что не увидит, глядя в упор. То, во что не поверит, увидев. То, что отринет с негодованием, поверив.
Что сделает с подобным знанием Кинисс?
Никому ничего не скажу, решил У-Цзин. Но постараюсь убедить Д., что он, как и прежде, ищет врагов не там, где следует. А следует — в собственном воображении. Рано или поздно все подлинные враги перебираются туда.
На окне что-то пошевелилось. Настоятель вздрогнул, прищуриваясь… как это он не заметил раньше?
На подоконнике сидел флосс. Молча, наблюдая за ним огромными, чуть желтоватыми глазами. Горизонт лишь едва посветлел за его спиной. До рассвета было не менее часа.
То ли в глаз попала соринка, то ли что-то ещё. У-Цзину показалось, что правое «ухо» птицы аккуратно срезано наискось.
— Шассим? — дрогнувшим голосом спросил настоятель, отступив на шаг. Флосс пошевелился и тихонько щёлкнул. Тут же монах заметил, что оба «уха» у того в полном порядке.
— Шассима с нами нет уже много лет, — было ему ответом. — Я думал о нём, ожидая вас, достопочтенный У-Цзин. Вряд ли это случайно…
— Ожидая меня? — спросил монах, прикрыв за собой дверь. — Почему?
— Один наш общий знакомый попросил присмотреть за… другой нашей общей знакомой (настоятель вздрогнул). Сейчас она покинула монастырь и я потерял её след. Вот я и здесь.
— Постойте, — монах лихорадочно соображал, пытаясь угнаться за ходом его мысли. — Ты хочешь… вы хотите отыскать её?
— Мы хотим, — уточнил флосс и, обернувшись, взмахнул крыльями. — Мы оба этого хотим, не так ли?
— Пожалуй, — монах сделал шаг навстречу. Да. Как ему могло показаться, что это Шассим? Этот флосс…
— Шангуэр, — представился тот. — Я забыл представиться.
Да. Шангуэр. Он гораздо моложе, не так ли? И выглядит по-другому.
— Но где её теперь искать? — спросил монах, расправив плечи.
— Я знаю, куда она могла бы направляться, — флосс перелетел на его плечо и У-Цзин скрежетнул зубами. Коготки у этой милой птички внушительны. — Но это не одно место, и даже не десять. У меня не хватит сил.
— Хорошо, — настоятель положил ключи в карман рясы. — Жди меня здесь. — И осторожно ссадил Шангуэра назад на подоконник.
Флосс прикрыл глаза. Когда он вновь открыл их, настоятель уже стоял перед ним, сжимая в руке толстый дубовый посох.
— Так я чувствую себя увереннее, — пояснил монах и протянул флоссу руку. Тот, подпрыгнув, опустился на неё… словно на стальной брус уселся.
Минуту спустя они прошли под низкой аркой главных ворот и бесследно исчезли.
Д.
— Значит, если мы будем знать, какая из этих пластин… — Кинисс взяла одну из них в руку и осеклась.
Пластина лопнула с резким треском. Каменная пыль взметнулась вверх и окутала рептилию небольшим облачком. Она закашлялась.
— Зачем это? — удивился Д. — Вряд ли стоило…
Лопнула и вторая пластина.
— Я тут ни при чём, — ответила Кинисс, когда обрела способность говорить. — Что-то происходит…
— И я знаю, кого можно об этом спросить, — Д. поднялся из-за стола. — И не могу передать, до чего же мне хочется это сделать.
— Генерал? — спросила Кинисс.
— Он самый. Помнится, он уже проговаривался относительно этих… пластин. Сдаётся мне, он знает, в чём дело.
Он открыл дверь (оглянувшись, он увидел, что Кинисс готова следовать за ним) и отшатнулся.
На пороге стоял генерал.
От его блестящего внешнего вида осталось немного. Одежда порвана и перепачкана в крови; волосы обильно припудрены каменной пылью (Д. и Кинисс переглянулись). Правая кисть перевязана, а взгляд казался пустым. К тому же Гин-Уарант теперь хромал на правую ногу.
— Что с вами, генерал? — изумился Д. Такое трудно представить. Кто это его так отделал?
— Не… — генерал закашлялся, — неважно. Время уходит… помните обещанное зрелище?
— Что за… — начал было Д. и замолк. Что он имеет в виду? Неужели…
— Да, — кивнул генерал и вновь закашлялся. Когда он поднял голову, лицо его на миг стало лицом прежнего генерала — самоуверенного и насмешливого. — Сегодня утром. Вы удивлены?
— Вычисления… — начала Кинисс, но генерал махнул рукой.
— Вздор, — произнёс он и ухватился за косяк, чтобы не свалиться. — Всё это вздор. Так вы идёте или нет? Вы обещали помочь.
— Где это будет? — спросила Кинисс спокойным голосом.
— Нет уж, — генерал погрозил ей пальцем. — Тогда вы доблестно ринетесь туда первыми, да там и останетесь. Нет, сайант . Вы нужны мне, а я — вам. Хотя в последнее вы так и не можете поверить. Ну что, идёмте?
— Идёмте, — Д. помедлил, позволяя генералу освободить дорогу. Он попытался было помочь Гин-Уаранту, но тот с негодованием стряхнул его руку. — Может быть, расскажете, что довело вас до… такого состояния?
— Извольте, — генерал вновь закашлялся, и на сей раз его скрутило не менее, чем на минуту. — Но только по пути.
Клеммен
— Всегда мне нравилось слушать, что будут предлагать, о чём просить и чем угрожать, — Радуга разгуливал по самой нижней ступеньке, вид у него был скучающим. Впервые я видел его в одежде, что, пожалуй, придавала ему вид не огородного пугала, а подлинного хозяина всего, что вокруг. Он был во всём красном… лишь волосы были светлыми, неухожеными.
Радужность сохранилась лишь на кистях рук и ног.
— Вижу, всё ещё считаешь это, — Радуга обвёл взглядом пространство вокруг, — неким… загробным миром. По глазам вижу, что считаешь. Но, дорогой мой, это моя часть твоего загробного мира, — он ухмыльнулся. Зубы тоже переливались всеми цветами. — Я здесь хозяин. Только я.
Я молчал, глядя себе под ноги.
— Чего-то ждёшь? — осведомился Радуга. — Посмотри, посмотри, сколько у тебя времени. Скоро секунды пойдут как часы, потом — как дни. Последние растянутся на многие века, — я невольно поднёс часы к глазам.
