Двести веков сомнений - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги полностью TXT) 📗
— Здесь, — генерал указал рукой себе под ноги. Д. и Кинисс долго следили за ним — как он ходил среди камней и песка, вглядываясь, что-то бормоча и переворачивая камни кончиком сапога. — Как я устал… — он уселся прямо на землю и вытер лоб. — Слов нет. Я-то думал, что прибуду свежим и готовым к приключениям… — он махнул рукой.
— С кем собираетесь сражаться? — спросил Д., критически оглядывая окрестность. Более безлюдное место трудно вообразить.
— Не с вами, не с вами, — ответил тот пренебрежительно. — Не надо на меня коситься. Я умею держать слово, вы смогли убедиться. Просто не я один такой умный…
«И не вы одни такие глупые», прочёл Д. в его глазах. Однако сердиться действительно некогда. Его, Д., собственное шестое чувство ощущало крупные неприятности. Весьма, весьма крупные…
— Вы собираетесь биться со своими… коллегами? — поразилась Кинисс.
— Нет, с конкурентами. Нет, не так… С теми, кто живёт за той самой стеной — помните? Так вот. Посмотрите на них как следует, Д., и расскажите другим — может быть, наши хвостатые друзья примут хоть одно действительно смелое решение.
Кинисс вздрогнула. Не время затевать ссору, подумала она хладнокровно. Пусть говорит. Он ведь знает так много интересного.
— Ждёте дальнейших откровений? — усмехнулся генерал. — Не дождётесь. Я и так был слишком разговорчив. Лучше спрячьте подальше побрякушки, Д., и дайте чего-нибудь глотнуть!
Д. недоумённо взглянул в сторону Гин-Уаранта.
— Дайте, дайте… я-то знаю, фляжка у вас всегда с собой.
Д. пожал плечами, протягивая генералу небольшую фляжку. Слов нет передать, как было жалко. Ну ничего, подумал он, раз в жизни можно позволить себе и это.
— Хоть в чём-то наши вкусы совпадают, — признал Гин-Уарант, возвращая опустевшую фляжку владельцу. — Помогите-ка, надо кое-что расчистить. Скоро рассветёт. Если повезёт, мы увидим не просто рассвет, а Рассвет с большой буквы.
Д. решил более ничему не удивляться, и молча повиновался. Кинисс сидела на скале неподалёку и старалась не пропускать ничего из происходящего.
Что-то приближалось.
Ей не было видно, что… и оттого она чувствовала всё возраставшее беспокойство.
Клеммен
В этот раз удалось нырнуть значительно глубже. Впрочем, нырнуть — слово не очень подходящее. Это была не вода; хотя дышать в глубине этого колодца было невозможно (я попытался; листья тут же облепили лицо, начали собираться вокруг густой массой… еле вынырнул!). Это походило на попытку сорваться с длинной, упругой привязи.
Пока что не получалось. Рано или поздно меня выдёргивало наверх, а запах опавших листьев ещё долго будет преследовать меня во снах и наяву.
Снял куртку.
И убедился, что удалось погрузиться ещё глубже. Поразительно, что листья не мешали смотреть; они обтекали лицо… и, хотя исходящее от них самих свечение скорее ослепляло, нежели освещало, можно было надеяться заметить дно — если оно есть — не в тот миг, когда с размаху ударишься об него головой, а чуть раньше.
Я остался только в рубашке, штанах и ботинках. Раздеваться дальше? Только в самом крайнем случае, подумал я. Если там, в глубине, есть выход, я предпочту явиться назад пусть и скромно, но всё же одетым. Не самая умная мысль… но откуда им было взяться, мудрым?
Я долго готовился, собирался и размеренно дышал, прежде чем предпринять ещё одну попытку. С каждым предметом одежды, что я снимал с себя, листья выталкивали меня всё менее и менее сильно. Пока что мне хватало дыхания, чтобы погрузиться, осмотреться какое-то время и вынырнуть… в последний раз, правда, я едва не наглотался этой «воды»…
Всё, что я посбрасывал, плавало поблизости — мой последний дар здешнему хозяину. Вряд ли Радуга совсем не властен над этим колодцем. Пусть подбирает… нет там ничего такого, что могло бы угрожать мне или кому-то ещё. Сейчас вещь, по-настоящему моя, висит у меня на шее.
Вдохнув в последний раз, я сложил ладони перед грудью и устремился вниз, сквозь светящийся круговорот.
Гин-Уарант
— Вот так, — генерал отошёл в сторону, посмотрел… вернулся. — Теперь видите?
Теперь Д. действительно видел. После того, как они с генералом добрые четверть часа ползали по камням на коленях, расчищая небольшую площадку — два на три метра — стали видны небольшие углубления, прорезанные — или проплавленные — в скале.
Линии были прерывистыми; они были проведены, как казалось вблизи, безо всякого смысла, а вот издалека…
— Глаз! — удивился Д., отходя в сторону.
— Солнце, — поправила его Кинисс, подходя поближе. К чему всё это? Магической силы у этого места нет — иначе его давно бы уже отыскали и изучили. Мало ли подобных символов, высеченных в камне? Тайны большинства их надёжно похоронены в глубине времён.
— И то, и другое, — согласился генерал. — Само по себе это место достаточно безобидно и ничем не привлекательно. Если, однако, слегка потрудиться над ним…
Он извлёк из внутреннего кармана небольшой мешочек и извлёк изнутри небольшой камень. Округлый, но лишённый идеальной формы. По форме и материалу он походил на…
— Кальарт ! — воскликнул Д., забываясь.
— Почти угадали, — генерал встал посреди круга и долго думал. — Таких знаков не так уж и много. Принцип, конечно, старый и хорошо всем знакомый — отыскать силовые линии и использовать их. Мне пришлось потратить не одну сотню лет, чтобы добраться до других таких же мест и тщательно обыскать всё вокруг. Трудился я не зря, — генерал вытряхнул содержимое на ладонь. Одиннадцать «шариков». Кинисс сделала шаг вперёд.
— Назад! — генерал предостерегающе поднял руку. — Не вмешивайтесь, сайант . Заберите эти камушки потом, если сможете. А пока держитесь от меня подальше.
Генерал отыскал взглядом небольшое углубление, через которое проходила одна из линий рисунка. Положил один из камней в него.
Пошевелил.
Камень не подавался. Генерал потянул со всей силы, рискуя упасть и растерять большую часть остальных камней — если этот вырвется из гнезда. Не вырвался.
Второй камень. В другое место.
Третий камень.
— Вы хоть представляете, что делаете? — спросила Кинисс, едва сдерживая негодование.
— Вполне, — отозвался генерал. — Я хочу ускорить то, чего мы ждём так долго, а заодно приманить на свет нескольких, самых близких, мотыльков. Вы думаете, я прибегаю к запретному знанию, сайант ? — генерал спросил, не оборачиваясь.
— Мне нечего гадать, — ответила Кинисс. — Так оно и есть.
— Тогда скажите вашему коллеге, что это за рисунки и откуда они взялись.
Кинисс молчала.
— Ну ладно. Как по-вашему, каков возраст этих рисунков, Д.?
— Несколько тысячелетий, — пожал тот плечами. — Я не геолог. А что?
— Несколько тысячелетий, — произнёс генерал медленно. — Как же. По моим расчётам, — он помедлил, — возраст этих сооружений — не менее трёх сотен тысяч лет.
Д. взглянул на Кинисс и увидел, что та — неохотно, словно её принуждали к этому, кивнула.
— Так, значит… — Д. обошёл «глаз» несколько раз, словно пытаясь увидеть в нём нечто важное, — значит… кто же сделал всё это? Кто-то обитал здесь до ледникового периода?
Гин-Уарант пожал плечами.
— Никто не знает. Все старательно собирают оставшиеся от того времени предметы. Либо уничтожают, либо переделывают во всякую чепуху. Преимущественно, в оружие. В конечном счёте, уничтожают. Я тоже не специалист — из применений этого «глаза» я знаю только одно.
— И знаете весьма примерно, — мрачно заметила Кинисс.
— Возможно, — генерал выпрямился, сжимая в руке последний камень. — Если я не ошибся, сейчас наступит минута, которую я ждал всю жизнь.
Он не успел поместить камень в его гнездо, как Д. спросил его:
— А если ошиблись?
Генерал повернул голову в его сторону, некоторое время смотрел внимательно и без тени улыбки.
— Тогда мы разойдёмся и будем ждать, сколько потребуется.
И, помедлив немного, поместил последний камень в ямку.
