КК. Книга 8 (СИ) - Котова Ирина Владимировна (версия книг txt) 📗
Дело шло к ночи. Она вернулась в дом - тха-нор уже снял свои доспехи, кожаную и тканую рубахи, и в доме ужасающе пахло кислым и прогорклым мужским потом. Увидел хозяйку, довольно причмокнул.
- Раздеваться, - сказал, направляясь к ней. Анежка Витановна застыла у двери, а он схватил за локоть Элишку, потащил к выходу. Глаза у нее были огромные, умоляющие - а иномирянин, оттолкнув хозяйку в сторону, выбросил девчонку на улицу и что-то крикнул своим солдатам. Оттуда донеслись возгласы, глумливый хохот. И через минуту - слабый женский крик, перешедший в рыдания.
Анежка покосилась в окно - один из солдат тянул Элишку в сторону хлева.
Голова у нее загудела от страха. Тха-нор, захлопнув дверь, сдернул с северянки тулуп, схватил за грудь, впился губами в шею. Промычал что-то довольно, отступил, расстегивая ремень, и сел на кровать, вытянув ноги в сапогах.
- Снять, баба.
- Конечно, - послушно проговорила Анежка Витановна, присела, потянула на себя сапог, другой. Иномирянин привлек ее к себе, вжался лицом в грудь - и северянка, вздохнув, ударила кулаком аккурат в висок горе-любовничку. Тот замер и пополз вниз. Она перехватила его, прислушиваясь к творящемуся снаружи, споро связала руки его собственным ремнем, ноги - веревкой, привязала к изголовью кровати, затолкала в рот кусок его же вонючей рубахи. Забрала нож, плеть. И повернула лицом к стенке, прикрыв одеялом.
Только бы никто не вошел!
Схватила ружье, сунула его за пояс и сверху накинула на себя тулуп до пят. Насыпала в карманы патронов, взяла кастрюлю с дымящейся сладкой картошкой, вышла во двор. В лицо пахнуло морозным ветром с дымом. От костра на нее оглянулись, что-то спросили на иноземном.
- Я кормить ваших, - объяснила она, тыкая в кастрюлю и на сарай, - тха-нор приказал. Тха-нор Ориши приказал, тха-нор.
Солдаты отворачивались - им было неинтересно. Один из них зевнул, другой уже откровенно дремал, глядя на огонь. Из хлева доносились возбужденные выкрики и плач девчонки.
Анежка Витановна скрипнула зубами и заторопилась к сараю. Открыла дверь, улыбнулась, чувствуя, как сведены скулы и ноет челюсть от напряжения. Пленники так и сидели у стены, охранники откровенно расслабились - стояли рядом, о чем-то говорили, поглядывая на северян.
- Есть, - объявила северянка. Зашла внутрь, показала охранникам кастрюлю, поставила ее на поленницу. Двое подошли к ней, открыли крышку, один жадно глядел в их сторону, и только четвертый пристально следил за пленниками, взведя арбалет. И Анежка, встретившись взглядом с одним из северян, стянула с поленницы дровину и ударила по затылку одного из иномирян. И по касательной по лицу - второго, изумленно обернувшегося.
Оба рухнули на пол. Мимо свистнула стрела, Анежка Витановна от неожиданности присела, оглянулась. Охранника с арбалетом душил один из мужиков, ещё двое набросились на третьего иномирянина, повалили его на пол.
С врагами было закончено за две минуты. Анежка Витановна, схватившись за сердце, прислонилась к поленнице, через секунду встряхнулась.
- Девку спасать надо, - сказала сдавленным горлом, - в хлеву она. Замучают же, скоты. Во дворе шестеро, остальные там, с ней. Главного я связала.
- Понял, - низко сказал один из «братьев». Пленники спешно разобрали поленницу - достали два ружья, патроны. Она отдала свое. Кто-то вооружился топором, кто-то взял вилы, кто-то тяпки и молотки - все, чем можно было убивать. Кому не хватило оружия, схватили наперевес поленья - и высыпали во двор.
С теми, кто был во дворе удалось справиться без единого выстрела. Их, сонных, опешивших, просто забили насмерть. На крики распахнулась дверь хлева, выглянул один из иномирян - его застрелили из ружья, ввалились внутрь. Анежка Витановна снова поспешила в дом - ещё за оружием.
В хлеву, судя по звукам, творилась бойня - слышны были выстрелы, звуки ударов. Тха-нор уже очнулся, мычал и дергался, на хозяйку, перегнувшуюся через него, чтобы достать из-за полки со статуэтками богов ружье смотрел так, словно кожу живьем снимал. И северянка, зло плюнув, снова ударила его по затылку кулаком. И выскочила во двор. Оказалось, вовремя. Из хлева выбежал ещё один из захватчиков, рванулся к охонгу, начал отвязывать его - и Анежка Витановна, никогда прежде не убивавшая людей, прицелилась и выстрелила. И попала.
Насекомые от запаха крови, криков словно одурели, начали рваться с привязей. Забор трещал и шатался. Тварь, которую отвязывал иномирянин, дернувшись, сорвалась, со свистом впилась челюстями в мертвого хозяина, помотала его, отбрасывая, ринулась во двор, к другим трупам, начала, шарахаясь от огня и шатаясь, кружить по снегу. Анежка Витановна выстрелила в нее раз, другой, целясь в глаза. Но в темноте, в неверных бликах огня от костра промахнулась. В инсектоида стреляли и от хлева - он рванулся туда, врезался в дверь - мужики отскочили, и не сумев пробраться внутрь, «богомол» раздраженно засвистел. А если уйдет в лес, выйдет на другие хутора?
- Эй! - заорала Анежка Витановна, сбрасывая тулуп. - Эй!
И снова выстрелила. Охонг повернулся и пошагал на нее. А она побежала - через двор, по тропинке, к близкому озеру, где почти у берега чернела прихваченная льдом прорубь - окунаться после бани. Добежала, слыша свист и хруст наста за спиной, и, не оглядываясь, прыгнула, еле-еле перелетев через обледенелую прорубь - не молоденькая-то уже! - и, обернувшись, увидела, как проваливается сквозь тонкий ледок иномирская тварь.
Она свистела, она била ногами, цеплялась передними лапами за лед, кроша его и пытаясь выбраться. Но ледяная вода делала свое дело - и через несколько минут чудовище затихло.
Анежка Витановна подождала для верности, обошла прорубь кругом и направилась к дому.
Освобожденные пленники таскали тела иномирян из хлева. Она зашла внутрь - двое захватчиков стояли у стены связанные, корова ее лежала на полу - в боку видны были дыры от пуль. Северяне выжили не все - их осталось меньше десятка. Девчонка в разодранной одежде сидела среди разбросанных вещей, крови и трупов, схватившись за голову и раскачиваясь.
- Почему не отвели в дом? - сурово спросила Анежка Витановна у одного из мужиков.
- Не дается, - тихо сказал он. - С нее, считай, сняли. Не знаю уж, успели чего или нет… всё беда. Бери ее, хозяйка, лечи, ты по-женски отогреть сумеешь. И спасибо тебе. Как зовут тебя?
- Анежка, - буркнула она, испытывая отчего-то тяжелый стыд и вину.
- А я Милослав Вотжеч. Будем знакомы, хозяйка.
Анежка Витановна склонилась над Элишкой, подняла ее - та молча забилась в ее руках, замычала.
- Ну-ну, милая, - сказала северянка, обнимая и крепкими своими руками удерживая девчонку, - все закончилось. Пойдем, отмоешься, полечу тебя. Убили мы их, почти всех убили.
Мужики расступались, опускали глаза - Анежка Витановна почти несла Элишку на себе.
- Сюда другие не придут? - спросила она у Вотжеча, прижимая к себе девочку и ласково гладя ее по спине. - Ну, ну, милая, хорошо уже все, сама посмотри, хорошо...
- Ночью не должны, - ответил северянин. - А утром уходить надо.
Анежка Витановна посмотрела на свою корову, на раненых соотечественников, на разгромленный хлев.
- Вот что, - сказала она весомо. - В дом приходите, как закончите здесь. Я девочку обихожу, в дальней комнате уложу и вас накормлю, в баню пойдете отогреетесь. А я потом дочери позвоню. У меня зять будущий - Игорь Иванович Стрелковский, начальник внешней разведки. Думаю, он и пленных увидеть захочет, и нас послушать. Сюда я уже после войны вернусь, видимо, не раньше.
Тха-нор так и лежал на кровати, уже не дергаясь. Но ухитрился, вывернув руки, перекатиться так, чтобы все видеть, и сверлил хозяйку диким взглядом.
- Что ж вам в своем мире-то не сиделось, - в сердцах выговаривала Анежка Витановна ему, впихнув в руки девчонки кружку с горячим чаем, а себе накапав сердечных капель, - что ж вам сюда-то припекло лезть, твари вы инородные! Баб им подавай, скотам, баб… отходить бы вас всех этой плетью да за хозяйство на воротах повесить, чтобы неповадно было! Ну, что смотришь? Дорого тебе мои титьки обошлись, да? И не стыдно ведь лапать было! Зла не хватает!
