Слуги Темного Властелина - Бэккер Р. Скотт (книга жизни .TXT) 📗
«Келлхус… Ты что, пытаешься меня обидеть?»
– Нет-нет! – ответил он. – Извини, милая Серве! Скоро мы остановимся и поедим.
Он выехал вперед и присоединился к Найюру. Серве смотрела в его широкую спину. Она привыкла наблюдать за их короткими диалогами и получала злорадное удовольствие от тех моментов, когда обветренное лицо Найюра искажалось растерянностью и даже мукой.
Но на этот раз ей просто хотелось смотреть на Келлхуса, наблюдать, как вспыхивает солнце в его светлых волосах, изучать великолепный изгиб его губ, блеск его всезнающих глаз. И он казался почти болезненно красивым, словно нечто слишком яркое для этих холодных рек, голых скал и корявых стволов. Он казался…
Серве затаила дыхание. Она едва не упала в обморок.
«Я молчала, а он знал все, что я думаю!»
«Я – обещание», – сказал Келлхус тогда, у дороги со скюльвендскими черепами.
«Наше обещание! – шепнула она ребенку, которого носила в себе. – Наш бог».
Но может ли такое быть? Серве наслушалась бесчисленных историй о богах, имевших дело с людьми давным-давно, в далекие дни Бивня. Но ведь это было Писание. Это все правда! Однако чтобы бог бродил по земле в наши дни и чтобы он полюбил ее, Серве, дочку, проданную дому Гаунов, – это казалось невозможным. Но, быть может, в этом и есть смысл ее красоты. Именно за этим ей приходилось терпеть корыстные домогательства одного мужчины за другим. Она тоже слишком прекрасна для этого мира. Все эти годы она ждала пришествия своего суженого.
Анасуримбора Келлхуса.
Она улыбнулась сквозь слезы восторженной радости. Теперь она видела его таким, каков он на самом деле: сияющего неземным светом, с нимбами, подобными золотым дискам, над каждой из его рук. Она воистину видела его!
Позднее, когда они жевали полоски сырой оленины в продуваемой всеми ветрами тополиной рощице, он обернулся к ней и на ее родном нимбриканском сказал:
– Ты понимаешь.
Она улыбнулась, но совсем не удивилась, что он знает язык ее отца. Он не раз просил ее говорить с ним на этом языке – теперь она знала, не затем, чтобы учиться, но затем, чтобы услышать ее тайный голос, тот, что она скрывала от гнева скюльвенда.
– Да… я понимаю. Мне предназначено быть твоей супругой.
Она сморгнула слезы с глаз.
Он улыбнулся с богоподобным состраданием и нежно погладил ее по щеке.
– Скоро, Серве. Уже скоро.
В тот день они пересекли широкую долину и, переваливая через вершину ее дальнего склона, впервые увидели своих преследователей. Серве поначалу вообще не заметила их – только озаренные солнцем деревья вдоль каменистого обрыва. А потом разглядела: тени коней под деревьями, тонкие ноги движутся туда-сюда в тенистом сумраке, всадники пригибаются, уворачиваясь от невидимых ветвей. Внезапно один показался на краю долины. Его шлем и доспех сверкнули на солнце ослепительно-белым. Серве поспешно спряталась в тени.
– Они как будто растерялись, – предположила она.
– Потеряли наш след на каменистой почве, – угрюмо ответил Найюр. – Они ищут ту дорогу, которой мы спустились вниз.
После этого Найюр заставил их ехать быстрее. Держа в поводу запасных лошадей, они мчались по лесу. Скюльвенд вел их по холмам и склонам, пока они не наткнулись на мелкий ручеек с каменистым руслом. Тут они сменили направление и поехали вниз по течению вдоль илистых берегов, временами шлепая вброд по самому ручью, пока тот не влился в гораздо более крупную реку. Начинало холодать, открытые поляны почти терялись в серых вечерних тенях.
Несколько раз Серве казалось, будто она слышит позади, в лесу, голоса кидрухилей, однако из-за немолчного шума реки трудно было определить это наверняка. Тем не менее, как ни странно, страшно ей не было. Хотя возбуждение, которое она испытывала большую часть дня, улеглось, ощущение неизбежности осталось. Келлхус ехал рядом, и, стоило ее сердцу ослабеть, она неизменно встречала его ободряющий взгляд.
«Тебе нечего бояться, – думала она. – С нами твой отец».
– Эти леса, – говорил скюльвенд, повысив голос, чтобы его было слышно за шумом реки, – тянутся вперед еще на некоторое расстояние, а потом редеют и сменяются пастбищами. Будем ехать вперед до ночи, пока не стемнеет настолько, что кони не смогут идти дальше. Эти люди, которые преследуют нас, – не такие, как прочие. Они упорны и решительны. Они проводят жизнь, преследуя мой народ и сражаясь со скюльвендами в этих лесах. Они не остановятся, пока не догонят нас. Но когда мы выберемся из леса, преимущество будет на нашей стороне, потому что у нас есть запасные кони. Будем гнать их, покуда не загоним. Наша единственная надежда – мчаться вдоль Фая и добраться до Священного воинства быстрее, чем распространятся какие-либо вести о нашем появлении.
Они скакали следом за ним вдоль реки до тех пор, пока лунный свет не превратил ее в ртутную ленту, скакали мимо синеспинных камней и угрюмой громады леса. Через некоторое время луна села, и кони начали спотыкаться. Скюльвенд выругался и объявил остановку. Он спешился, молча принялся снимать с коней вещи и швырять все это добро в реку.
Серве, слишком усталая, чтобы говорить, тоже спешилась, потянулась, поежилась от ночного холодка и ненадолго подняла взгляд к Гвоздю Небес, сверкающему среди россыпей менее ярких звезд. Потом оглянулась назад, туда, откуда они приехали, и содрогнулась, увидев совсем другое мерцание: бледную цепочку огней, медленно ползущую вдоль реки.
– Келлхус! – окликнула она. Голос ее был хриплым от долгого молчания.
– Я их уже видел, – отозвался Найюр, зашвыривая седло подальше в быстрые воды. – У наших преследователей тоже есть преимущество: факелы.
Серве заметила, что его тон переменился – в нем появилась какая-то легкость, которой не было прежде. Легкость опытного работника, очутившегося в своей стихии.
– Они нагоняют нас, – заметил Келлхус. – И движутся слишком быстро для того, чтобы высматривать наши следы. Они просто едут вдоль берега. Быть может, мы как-нибудь сумеем использовать это.
– Ты неопытен в таких делах, дунианин.
– Тебе следует его послушаться! – вмешалась Серве – куда более пылко, чем собиралась.
Найюр обернулся к ней, и хотя лица во мраке было не видно, девушка почувствовала его возмущение. Скюльвенды не терпят, когда бабы умничают.
– Единственный способ, какой мы можем использовать, – ответил Найюр, еле сдерживая ярость, – это свернуть и двинуться напрямик через лес. Они поедут дальше и, возможно, действительно потеряют наш след, но к рассвету обязательно поймут свою ошибку. Тогда им придется вернуться назад – но вернутся они не все. Они уже знают, что мы пробираемся на восток, и они поймут, что опередили нас. Они пошлют вперед вести о нашем появлении – и тогда мы обречены. Наша единственная надежда – в том, чтобы обогнать их, поняла?
– Она все поняла, степняк, – ответил Келлхус.
И они пошли дальше пешком, ведя коней в поводу. Теперь предводительствовал Келлхус. Он безошибочно использовал любой ровный участок, так что время от времени Серве приходилось пускаться бегом. Несколько раз она спотыкалась и падала, но ей с грехом пополам удавалось вставать на ноги и бежать дальше, прежде чем скюльвенд успевал выбранить ее. Она задыхалась, грудь у нее болела, в боку временами кололо, точно ножом. Она вся была в синяках и царапинах и так вымоталась, что когда останавливалась, то ее шатало. Но об отдыхе не могло быть и речи – позади по-прежнему мерцала вереница факелов.
В конце концов река сделала поворот и обрушилась вниз лестницей каменных уступов. В свете звезд Серве угадала впереди большое водное пространство.
– Река Фай, – сказал Найюр. – Ничего, Серве, скоро снова поедем верхом.
Они не стали спускаться к Фаю следом за притоком – вместо этого они забрали вправо и нырнули в темный лес. Поначалу Серве практически ничего не видела и чувствовала себя так, словно пробирается на ощупь в каком-то кошмарном лабиринте. Хруст сучков под ногами. Конский храп. Изредка – стук копыта о твердый корень. Но постепенно бледный полусвет начал выхватывать из мрака отдельные детали: стройные стволы, валежник, россыпь опавших листьев под ногами. Она поняла, что скюльвенд был прав: лес редел.
