Опиумная война - Куанг Ребекка (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
— Очнись, — сказал он. — Ты тонешь.
Она рывком выбралась из воды на горячий песок.
Рин глотнула воздуха, и легкие обожгло, будто она выпила стакан острого соуса. Рин сглотнула, и словно горсть неровных камней процарапала пищевод. Она перекатилась, встала и попробовала сделать шаг.
Под ногой что-то хрустнуло. Рин покачнулась и упала. Она ошеломленно огляделась. Лодыжка в чем-то застряла. Рин дернула ее и подняла ногу.
Из песка показался череп.
Ее нога попала между челюстями мертвеца.
Рин с криком рухнула навзничь. Зрение заволокло черной пеленой. Глаза были открыты, но нормальное зрение не возвращалось. Перед глазами мелькали вспышки яркого света. Пальцы скребли по песку. В нем было полно мелких твердых предметов. Рин вытащила их, поднесла к глазам и прищурилась, пока не вернулось зрение.
Это была не галька.
Повсюду на песке были рассыпаны белые частички. Кости. Повсюду кости.
Она стояла на коленях на огромном кладбище.
Рин так задрожала, что вибрировал песок под ногами. Она согнулась пополам, и ее вывернуло. Желудок сжимался с такой силой, что с каждым рвотным позывом в нее словно вонзали нож.
«Уйди с линии прицела».
Это голос Алтана в ее голове или собственные мысли? Тон был резким и звучал как приказ. Она подчинилась.
«На белом песке тебя хорошо видно. Укройся в лесу».
Она ползла по песку, и каждый раз, когда пальцы наталкивались на череп, накатывала тошнота. Рин содрогалась от рыданий без слез, она была слишком обезвожена для плача.
«Иди к храму. Ты найдешь путь. Все пути ведут к храму».
Пути? Какие пути? Если здесь и существовали тропы, остров давно их поглотил. Рин стояла на коленях, тупо вглядываясь сквозь листву.
«Смотри внимательней».
Она ползла вдоль деревьев на четвереньках, пытаясь отыскать намек на тропу. Пальцы наткнулись на плоский камень размером с голову, едва заметный сквозь завесу травы. Потом еще один. И еще.
Рин встала и побрела по тропе, хватаясь за деревья. Камни были твердыми и неровными, она порезала ступни и оставляла за собой кровавые следы.
В голове шумело, Рин так долго не ела и не пила, что почти не ощущала собственного тела. Она видела, а может, воображала гротескных животных, несуществующих животных. Двухголовых птиц. Грызунов с несколькими хвостами. Тысячеглазых пауков.
Рин брела по тропе дальше, и ей уже казалось, что она обошла весь остров. Все пути ведут к храму, сказали ей предки. Но выйдя на поляну, Рин обнаружила на песке лишь руины. Разбитые камни с вырезанными надписями, которые она не могла прочитать, каменный вход, ведущий в пустоту.
Федерация уничтожила этот храм двадцать лет назад. Наверное, мугенцы сделали это сразу же, как только перерезали спирцев. Они непременно должны были разрушить место для молитв. Снести источник силы, стереть его с лица земли, чтобы никто на Спире не попросил помощи у Феникса.
Рин обошла руины в поисках двери или чего-то похожего на алтарь, но ничего не обнаружила. Пусто.
Она опустилась на песок, не в силах двигаться. Нет. Только не это. После всего, через что пришлось пройти. Она уже почти расплакалась, но тут почувствовала, что песок скользит под ее пальцами. Куда-то проваливается.
Она резко засмеялась. Засмеялась до боли в легких. Рин откатилась на бок и схватилась за живот с радостным криком.
Храм находился под землей.
Из сухой ветки Рин смастерила факел и подняла его перед собой, спускаясь по лестнице храма. Спускалась она долго. Воздух стал сухим и холодным. Рин завернула за угол и поняла, что больше не видит солнечного света. Стало трудно дышать.
Она вспомнила про Чулуу-Корих, и голова поплыла. Рин пришлось прислониться к камню и сделать несколько судорожных вдохов, прежде чем отступила паника. Это не тюрьма в камне. Рин не покидает бога. Нет, она к нему приближается.
Внутри стояла полная тишина. Рин не слышала ни океана, ни шелеста ветра, ни шорохов животных. Но как бы ни было здесь тихо, храм был полной противоположностью Чулуу-Кориху. Эта тишина вдохновляла, помогала сосредоточиться. Рин почти видела путь наверх, словно дорога к богам была столь же материальна, как пыль под ногами.
Стена образовывала круг, в точности как в Пантеоне, но Рин увидела только один постамент.
Спирцам нужен был лишь один.
Это был храм Феникса. Его образ был высечен в камне дальней стены, барельеф втрое больше ее роста. Птичья голова в профиль. Огромные и безумные глаза. И как только Рин заглянула в эти глаза, ее охватил страх. Феникс выглядел рассерженным. Он выглядел живым.
Рин невольно потянулась к поясу, но у нее не было маковых зерен. Она поняла, что в них и нет необходимости, как не нужны они были Алтану. Внутри храма она уже на полпути к богам. Рин вошла в транс, просто заглянув в яростные глаза Феникса.
Ее душа взлетела вверх, но вдруг остановилась.
Увидев Женщину, на этот раз Рин заговорила первой.
— Не начинай, — сказала Рин. — Ты меня не остановишь. Ты знаешь, что мне нужно.
— Я предупрежу тебя лишь еще один раз, — отозвался призрак Майриннен Теарцы. — Не отдавай себя Фениксу.
— Заткнись и пропусти меня.
Рин была голодна, ее мучила жажда, и у нее не было времени выслушивать предупреждения.
Теарца прикоснулась к ее щеке. На ее лице было написано отчаяние.
— Отдать душу Фениксу — все равно что попасть в ад. Он тебя поглотит. Ты будешь гореть вечно.
— Я уже в аду, — резко ответила Рин. — И мне плевать.
Лицо Теарцы перекосилось от печали.
— Кровь от моей крови. Дочь моя. Не ступай на этот путь.
— Я не хочу идти по твоим стопам. Ты ничего не сделала. Ты слишком испугалась, чтобы сделать то, что должно. Продала свой народ. И все из трусости.
— Не из трусости, — возразила Теарца. — Я действовала из высоких побуждений.
— Ты действовала эгоистично! — выкрикнула Рин. — Если бы ты не отдала Спир, возможно, наш народ уцелел бы!
— Если бы я не отдала Спир, Феникс сжег бы все вокруг. В молодости я думала, что готова на это пойти. Я была на твоем месте. Пришла в этот храм и молилась нашему богу. И Феникс пришел ко мне, как и к тебе, потому что я была избранной правительницей. Но осознав, что я собираюсь совершить, я навлекла на себя пламя. Я сожгла свое тело, свою силу и Спир в надежде на свободу. Я отдала свою страну Красному императору. И сохранила в ней мир.
— Разве смерть и рабство — это мир? — выплюнула Рин. — Я потеряла друзей и свою страну. Потеряла все, что мне дорого. Мне не нужен мир, мне нужно возмездие.
— Месть лишь принесет тебе боль.
— Откуда ты знаешь? Думаешь, ты принесла мир? Ты превратила свой народ в рабов. Ты позволила Красному императору эксплуатировать его и унижать целое тысячелетие. Ты избрала для Спира путь, который привел к многовековым мукам. Если бы ты не была такой жалкой трусихой, мне не пришлось бы сейчас это делать. И Алтан был бы еще жив.
Глаза Майриннен Теарцы вспыхнули красным, но Рин успела первой. Между ними встала стена огня. Дух Теарцы растворился в пламени.
А потом Рин предстала перед богом.
Вблизи Феникс выглядел гораздо более грозным, но вместе с тем и прекрасным. Он расправил огромные крылья за спиной Рин. Они коснулись обеих стен. Феникс наклонил голову набок и уставился на Рин янтарными глазами. В этих глазах отражались взлеты и падения многих цивилизаций. Рин видела, как встают города, а потом сгорают и рассыпаются в прах.
— Я уже долго тебя жду, — сказал бог.
— Я бы пришла раньше, — ответила Рин, — но меня предостерегали. Мой наставник…
— Твой наставник — трус. В отличие от твоего командира.
— Ты знаешь, что сделал Алтан, — прошептала Рин. — Теперь он навеки твой.
— Мальчишка никогда не смог бы сделать то, на что способна ты, — сказал Феникс. — Он был сломлен и телом и душой. Он был трусом.
— Но он призвал тебя…
— И я откликнулся. И дал ему то, чего он желал.
Алтан победил. В смерти он достиг того, чего не сумел при жизни, потому что Алтан, как подозревала Рин, устал жить. Он не мог вынести бремени затянувшейся мести, которую требовал Феникс, и потому искал мученической смерти и добился ее.
