Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
Вот почему она матушке Заре мольбы возносила и просила заступничества, хоть и не слыхала её имени не разу, но будто бы всегда знала, что важна она… И всё оттого, что слепая ведьма — наставницей Федоры была. Потому осталась на берегу озера, чтобы спасти Роланда! Не в благодарность, что от медведя защитил. Она увидала его глазами Федоры и решила, что достоин, чтоб у смерти отвоевать… А видения в доме Руты! Ведь и мраморные ступени, и кровать с резной спинкой, украшенной яхонтами она нашла в башне дворца… Дворца, в котором её встретила сестра Федоры. Значит, и сама Федора там жила. И лечила в белой башне Роланда…
Она стиснула руками голову. Роланд! Щеки у неё вспыхнули, стоило вспомнить, как суматошно и неловко они попрощались. Марушка сжала виски, впилась ногтями в кожу. Он узнал в ней Федору. Вот, кем наставница ему приходилась!.. Интересно, понял ли воин, что Марушка — двойник его возлюбленной? Поддался порыву, как сама она, когда осталась его спасать… Разумеется, Роланд не мог узнать её — куда Марушке до красавицы с рисунка! Они ведь не похожи ничуть. А суть — одно и то же!
Пусть бы Федора лучше выкрала её младенчиком из любящей семьи, как делают злыдарки в детских пугалках, да заточила в ней — живой! — стихию… Но нет, она двойник — жалкий огрызок чужой души…
Марушка бесцельно бродила по острову, пока не нашла укромную нишу, где и просидела до глубокой ночи. С наступлением темноты заметно похолодало, и она не придумала ничего лучше, чем вернуться в комнатушку, которую делила с Ярви.
— Мне пришлось ступени до блеска натирать из-за тебя… — сонно пробормотала Ярви, когда та прошмыгнула внутрь. — Эта клуша-прислужница в одиночку ни за что бы не справилась в срок…
Марушка не ответила: стянула сарафан и свернулась калачиком на рогожке под самым окном. Она долго смотрела на кусочек неба, усыпанного звездами. Чтобы зацепиться за что-то не выуженное из памяти наставницы, а только её, к чему Федора не могла иметь отношения, Марушка отчаянно искала среди незнакомых созвездий двух Собак, которые бегут друг к другу. Но на чужом южном небе тех было не видать.
Следующие дни она ходила по острову, потупив взор, перестала обращать внимания на мудрецов, сновавших вокруг, и старалась избегать общества новых подруг. Тетка Журба подсовывала ей лакомые куски, но Марушка ковыряла ложкой холодную кашу и отодвигала миску, не притронувшись к еде. Ярви с Горыней больше времени старались проводить рядом, чтобы не оставлять подругу наедине с мрачными думами.
А она не могла разобраться: решал за неё кусочек тот души, что пожаловала ключу Федора или она сама выбирала, как поступить? Имелся ли у ключа выбор? Да и существует ли она — Марь, взаправду или есть только тень чародейки Федоры?
Впрочем, если Роланд, знахарство и остальные вещи, вроде смутного знания об имени Старейшей ведьмы, передались ей с духом наставницы, то кое-что принадлежало исключительно Марушке — Лис. И память, которая осталась о нем. Федора не имела к рыжему воришке никакого отношения. И пока Марушка будет помнить о том, каким он стал для неё, преобразившись из алчного зубоскала в нежного друга, она не превратится в Мару из легенды — не выпустит разрушительную стихию и останется человеком.
О том, что Лис бросил её посреди пути, Марушка предпочла не вспоминать. Он ведь сознался — ему невыносима была сама мысль, что подругу разберут и уничтожат. Пожалуй, стоило отправить ему весточку о добром здравии.
Приняв решение, она ожила. Накинулась на кашу, как голодный зверь, будто наверстывая за прошедшие дни. От предложенной добавки не отказалась. Даже немного поболтала с Горыней и Ярви. А после сытного обеда, с удивлением отметила, что Ярви не побежала, как обычно, в башню к столь обожаемым книгам, а осталась помогать тетке Журбе и её дочери. Хотя той даже сливок не предложили взамен.
Первым делом, Марушка попыталась уговорить передать письмо того, кто постоянно выбирался с острова. Лодочник, слушая ее просьбу, многозначительно щипал плешивую бороду, выуживая из неё сухие водоросли и кивал. Вот только плату не называл, продолжая трясти головой. И когда Марушка выбилась из сил, её нашла Ярви. Та долго хохотала, а потом, переведя дух, пояснила, что старик-челночник глух и нем — как рыба. К вящему разочарованию Марушки, ни один из учеников не собирался в скором времени на большую землю, а просить седобородых наставников Ярви отказалась и строжайше запретила подруге. Поскольку и голубей-почтариков в обители мудрецов не водилось, Марушка решила, во что бы то ни стало выбраться с острова. Совсем на чуточку — передать письмо и плату за его доставку.
Она поспешно готовилась к вылазке. На кусочке бересты, выкраденном у Ярви, угольком писала послание: старательно выводила буквы, мелкие — чтобы ничего не упустить. Каким получилось письмо, ей всё равно не понравилось, но искать новую бересту или тащить у подруги было чревато. Про первую она соврала, что на ней разродилась мышь, и Ярви, побледнев лицом, попросила об этом больше не вспоминать, а потом долго перетряхивала вещи в поисках горошин помёта.
Разумеется, никаких монет, чтобы заплатить гонцу, на острове раздобыть не удалось. Но было кое-что другое…
Ночью, когда Ярви умиротворенно засопела, Марушка выждала немного и улизнула из комнаты. Подаренные ей белые одежды она порвала на лоскутки — из большого куска сукна соорудила котомку, а длинные полоски намотала на ладони, оставив торчать только пальцы, чтоб не ободрать кожу, перелезая через стену. Она ведь делала это раньше, а стены острова казались не сильно и выше дворцовых…
Луна скупо освещала дорогу. Оглушительно стрекотали цикады. Марушка продвигалась в темноте почти на ощупь, так и не запомнив расположения дорожек, когда, наконец, вышла к полям. Цвет сильфия опадал — его собирали в мешки и прятали в кладовые. Она опустилась на колени, не боясь замарать сарафан. Пошарила ладонями по земле, но не нашла и лепестка. Подумала немного и принялась обрывать соцветия. Наполнив котомку до краев, Марушка отправилась к увитой змеевником стене.
«Вот дуреха, — корила себя Марушка, пробираясь сквозь темень, — могла бы огарок свечи раздобыть…» Она не успела порадоваться, ощутив мощеную дорожку под ногами, когда споткнулась и полетела вперед. Зазвенела разбитая миска. Ногу обдало холодом — жижа хлюпнула и стекла за голенище… Марушка закусила губу: небось всех перебудила! Отдышалась и, не заслышав встревоженных голосов, поднялась.
Прямо на нее, хитро прищурив глаза, смотрел Мудрейший.
— Деда… — прошептала Марушка, — только не выдавай меня…
Мудрейший молчал. Он всё так и сидел, скрестив ноги. И в темноте Марушке казалось, что сквозь полуопущенные веки глядит с укоризной… Еще бы! Это ведь густые сливки из мисочки по её ноге стекали… Она слышала чавканье, да подумать не могла, что забрела к самому Мудрейшему и оторвала старика от трапезы.
— Я всё уберу сейчас и возмещу, только не зови никого! — взмолилась Марушка, упала на колени и принялась шарить в поиске черепков. — Деда, смилуйся…
Пальцы её наткнулись на что-то колючее, ответившее на прикосновение угрожающим фырканьем. Прежде, чем в голове промелькнуло «ёжик!», Марушка отдернула руку и отшатнулась. Стукнулась спиной о Мудрейшего, а тот, с глухим стуком повалился на пол.
«Всё пропало!» — ахнула Марушка, в ужасе прижав ладони ко рту.
Старик не осыпал её ругательствами. Он принял свою судьбу гордо и послушно, как и полагалось постигшему вечную мудрость — надкололся и рассыпался на тысячу глиняных осколков… Перемазанные сливками ёжики скрылись в высокой траве.
— Он… пустой, — Марушка ошарашенно подняла один из осколков Мудрейшего. — Глиняный и внутри совершенно пустой…
В отдалении загорались огни — обитатели острова проснулись от грохота. Марушка подскочила и побежала. Она уже не понимала, в какой стороне искать облюбованную стену со змеевником, а голоса слышались всё ближе и ближе… И Марушка неслась, не задумываясь, куда. У самых ворот остановилась, привалилась к сухим доскам, чтоб перевести дыхание. Дверь натужно скрипнула, и девочка упала на песок с другой стороны.
