Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
— Ярви говорит, туда только самые важные из мудрецов вхожи, — пробормотала Марушка.
— Как понабегут книжки свои читать, как понатопчут… вроде и впрямь немного их туда ходит, но свинячат, будто войско пробежало, — и, пораздумав, Горыня добавила: — с конями. Не горбатиться же им, когда других забот полно? Вот мы с мамкой и ходим туда прибирать, — она сунула руку в складки платья и погремела связкой ключей.
Марушка предложила свою помощь, но Горыня заверила, что госпоже не пристало пылюку тереть. Зато предложила свидеться на следующий день и показать травы, на которые у Ярви всё никак не находилось времени.
Наутро Марушка выискала нужную башенку и поскреблась в дверь каморки. Ей не открыли. Пришлось ждать до самого конца обеда. Когда едальню покинули даже самые медлительные едоки, девочка прошмыгнула внутрь и спряталась под столом у окна. Вскоре появились двое — тучная женщина в переднике и её дочь. Загремели мисками, собрали ложки, а объедки принялись сваливать в надколотый горшок. Одна ложка упала и Горыня полезла поднимать, а когда Марушка подала её, выглянув из-под стола, отшатнулась:
— Ты как тут?..
— Чего копаешься? — громыхнула мать, и Горыня сжалась, замерев. — Будешь лениться, отхожу по хребтине — мало не покажется! Мудрецы ей кров и харчи дали, а она, ишь, выкобенивается!.. Белоручка какая! Да мы им вечно служить должны…
— Не ругайте, — поднялась Марушка и отряхнула колени, — из-за меня она…
— Это госпожа Марь, — пояснила Горыня матери, прежде чем та успела стукнуть Марушку по лбу занесенной ложкой. — Гостья мудрейших! Снизошла погуторить с нами… А это мамка моя — Журба.
Стряпуха быстро сменила гнев на милость: опустила утварь и усадила Марушку за стол. Помочь не дозволила. Вместо того, навалила ей в миску каши с горкой, да так расстаралась, что даже плеснула в неё немного сливок.
— Раз уж девицу тут привечают, что ж нам, жалко-то, что ли? Не обеднеет Мудрейший. Всё равно сливочки-то не допивает, вечно на донышке оставит, а я — думай, куда девать, — покачала Журба головой, рассматривая Марушку и утирая украдкой набежавшую слёзу: — Эх, гляди, какая — кожа да кости…
После сытного обеда в животе разливалось приятное тепло, и Марушка даже обрадовалась втихомолку, что ей не нужно носиться по едальне с тряпицей и таскать горы звенящих мисок. Когда работы в кухне не осталось, Журба отпустила дочь.
— Это она всегда у тебя так? — спросила Марушка, как только девочки выскочили во двор. — Ругается, палкой огреть грозит…
— Мамка ж не со зла. Это так, пужает только. Вот я как-то миску разбила, — Горыня поежилась, — на ма-а-ахонькие скалочки. Они еще и по всей зале разлетелись. Тогда да: сначала замела их, а потом той метёлкой меня и отходила. Но так-то она не злая совсем…
— Понятное дело, — буркнула Марушка.
Выходило, что Федора учила, воспитывала и охраняла её, не гнушаясь использовать крепкое словцо и сучковатую клюку, но вела себя точно, как мать Горыни. Как обычная мать. И эта мысль вовсе не радовала. От того, какой путь Марушке пришлось пройти из родного лесу до далекого острова, сколько боли и унижений натерпеться и скольких друзей обрести, чтобы тут же и потерять по милости наставницы — в груди клекотало от гнева. Нет, мать никогда бы так не поступила со своим ребенком! Ведь могла же Федора спрятать чары в ключе обычном, хоть бы том, амбарном, который Марушка унесла с пепелища. А девчонку, так и быть, создала б отдельно, чтоб не скучать одной. Зачем было разрешать ключу думать, чувствовать и… страдать? «Есть только один способ в этом разобраться», — размышляла Марушка, искоса поглядывая на новую подругу.
Та болтала, рассказывая про быт и нравы мудрецов, а Марушка напряженно думала, пропуская добрую половину мимо ушей. Наконец, она решилась:
— Ты проведешь меня в высокую башню?
Горыня остановилась, глупо приоткрыла рот и захлопала ресницами:
— В самую высокую? Шутишь, верно? Если меня поймают, всыплют по самое не балуй. А может, и вовсе нас с мамкой прогонят…
— Никто не узнает, — Марушка умоляюще сложила руки. — Обещаю. Мне нужно узнать кое-что…
— Там не по-нашенски всё, — протянула Горыня. — Я когда прибирала, обронила парочку книг… У нас буковки такие высокие, как из палочек сложенные, а там — длинные, будто ползучая трава и закрученные. Ничего не разобрать!
— Я знаю того, кто поможет, — заверила Марушка. — Можешь мне ключ дать, а сама не иди. Если что, соврешь, что потеряла, — заметив тень сомнения на лице подружки, она достала последний козырь: — или скажем, что я украла. Тогда тебе за это ничего не сделают — пожурят разве что…
— А ты? — нахмурилась Горыня.
— Меня не прогонят отсюда. Никому беды не будет!
— Ладно, будь по-твоему, — покусывая губы, пробормотала она.
Девочки преодолели путь от башен до бескрайнего поля. Марушка замерла, пригляделась, щурясь неверяще: на высоких мясистых стеблях белели звездочки соцветий.
— Это же…
— Лазарь, — закончила за нее Горыня.
— Сильфий! — Марушка терла глаза, пытаясь избавиться от наваждения. — Я читала про эту травку. Её ведь не осталось совсем. Да за один только лепесток можно телегу золота запросить! А тут его…
Она подошла к краю поля, опустилась на колени и потрогала листья. Потом сорвала соцветие, растерла в пальцах и водрузила кашицу на язык: нет, не показалось — это не марево, не видение, а всамделишный сильфий.
— Его здесь так много! — восхищенно прошептала Марушка, не обращая внимания на горечь во рту. — Можно весь белый свет от недугов излечить…
Она повернулась к Горыне, та мялась на межи и молчала. Палило полуденное солнце, и привядшие лепестки, кружась в коротком полете, оседали на землю…
Ночью Марушка растолкала Ярви и умостилась у той под боком.
— Почему мудрецы так скупо делятся сильфием с людьми?
Ярви недовольно засопела и попыталась накрыться рогожкой с головой.
— Лепестки сгниют… Ярви, — Марушка подергала её за плечо, — почему их не отдают? Я видела, как лодочник привозит худой мешочек. Но травки ведь много больше!
— Люди уничтожили сильфий на континенте, — всхрапнула Ярви, — и теперь пожинают плоды. Они должны быть благодарны, что мудрейшие сохранили целое поле и делятся излишками совершенно бесплатно. Разве это не честно?
— Не очень-то, — нахмурилась Марушка, — полю не повредит, если люди будут давать больше. Они ведь мрут там… Целыми семьями приезжают, Ярви и мрут, не дождавшись.
Ярви дернула рогожку, закуталась по самую макушку и отвернулась. Марушка не решилась настаивать.
— Ты пойдешь со мной в самую высокую башню? — она наклонилась спящей к самому уху и понизила голос до шепота.
— Отстань со своими глупостями, — шикнула Ярви. — Нас никто не пустит. Даже отчаянные безумцы не додумаются ломать замки — вылетят отсюда с позором! Я не стану так рисковать. Забудь, туда хода нет.
— Есть, — заверила Марушка. — Я знаю, у кого ключ.
— И что? — Ярви окончательно проснулась и села на тюфяке. — Ты хочешь его украсть?
— Одолжить на время, — Марушка улыбнулась: пожалуй, подбивая кого-то на опасное приключение, именно так бы сказал Лис. — Нас ещё и проведут туда, — предложила она, внимательно изучая лицо соседки — все ещё заспанное и примятое, — и ты сможешь целую ночь читать любые книги, какие пожелаешь.
— А тебе с этого что? — сдвинула брови Ярви.
Марушка ответила ровно и твердо:
— Найдешь, как Федора сотворила ключ. И прочтешь мне. Я хочу знать.
— За ночь можем и справиться, — покачала головой Ярви, но вдруг улыбнулась и сверкнула глазами в предвкушении: — Я в деле!
Марушка до самого заката мерила шагами остров и считала камешки в стенах, чтоб отвлечься. Ярви появлялась, выкраивая время от чтения, заговорщически подмигивала и скрывалась в третьей от входа — средней по высоте башенке. Когда темнота окутала остров, Ярви с Марушкой встретились в условленном месте. Горыни не было, и Марушка успела подумать, что дочь стряпухи испугалась. Но, наконец, зашелестели заросли змеевника неподалеку, и показалось раскрасневшееся лицо подруги.
