Микенский цикл - Валентинов Андрей (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
– Сфенел Капанид! Сфенел Капанид! Ар-гос! Ар-гос!
Пока колесница у ворот стоит, пока охрана путь расчищает, нам следует улыбаться, кивать...
– Сфенел – ванакт! Сфенел – вана-а-акт!
Ну вот, началось! То ли родичи Капанидовы в город заехали, то ли и без них обошлось. Любят Анаксагоридов в славном Аргосе!
– Сфенел – вана-а-а-акт!
Самое время хватать Капанида за локоть. Что толку гонять крикунов? Накричатся – умолкнут...
Они не смирились – Анаксагориды, царствующий род. Не смирились – и не молчат. Вот уже два года, то тут, то там: «Сфенел Капанид – ванакт!» Я для них – случайный заброда на троне. Но Анаксагориды – не самое опасное. Они не скрываются, не точат кинжалы. А вот Амифаониды затаились. Алкмеон далеко, прячется где-то в аркадской глуши, Амфилох Щербатый навечно отрекся от венца (не Айгиалу же, их сестричку, дурочку конопатую, на трон сажать!), но их род не забыл и не простил. И я уже не жалею о куретской охране, не отпускающей меня одного ни на шаг...
– Киантипп, быстрее вырастай! Киантипп, жениться пора! Киантипп – Аргос!
Улыбается маленький Киантипп. Приятно! А когда же про меня скажут? Впрочем, про меня больше поют. Вот сейчас затянут: «Диомед теперь наш главный...» Ага, уже поют!
– Диомед теперь наш главный,
Диомед над всем царит
Все лежит на Диомеде,
Диомеда слушай все!
Диомед над войском правит, он над Аргосом старшой.
Диомед, тебя мы любим! Отправляйся в Калидон!
Хорошо спели! Дружно!
– Тидид! Да чего ж это они? – басит Сфенел. – Да я их!..
Так и не привык, бедняга! Это еще ничего, иногда поют не «отправляйся», а «убирайся».
Чужак! Два года на престоле, и все равно – чужак. И ничего тут не поделать. Любят Сфенела, любят маленького Эгиалида, кое-кто еще вздыхает об Алкмеоне. Меня – только терпят.
Ну вот, можно ехать. Путь свободен, крикуны дух переводят, Капанид уже вожжами шевелит...
– Дядя Диомед! Дядя! – Киантипп обиженно шморгает носом. – А когда про меня тоже петь станут? Когда я вырасту?
Вот и правь, сидя лицом к югу, после всего этого!
А вначале думалось, что будет не так и трудно. Почти как в сказках, где ванакт все больше пирует, за кабанами скачет и врагов, что ни день, сокрушает. В сказки я и два года назад не очень верил, но после Куретии казалось, что дел будет не слишком много. Дяде Андремону – басилею Андремону – венец шибко голову не натирал. Война – понятно, басилей первый в бою. Еще суд – тоже понятно. Ну, и жертвы богам, само собой. А чего еще делать? С остальным народ сам разберется. Еще не хватало указывать, когда стада на зимние пастбища перегонять или как ячмень сеять!
Думалось – да иначе вышло.
Сначала понял – день слишком короткий. Потом – что и ночи не хватает. Затем – что мое время отныне не мое, а чье угодно – гонца, заезжего басилея (или басилиссы, как сегодня!), дамата-виночерпия, дамата-хлебодара, родичей (ой, сколько же их!). А еще войско, а еще ремонт храма Зевса Трехглазого, а ко всему – десятки табличек, которые следовало прочитать еще вчера.
Арголида – не Куретия. К сожалению.
Я бы, конечно, пропал. Я и так почти пропал, но все же не всеконечно. А не пропал потому, что все время об этом самом юге помнил. Много тут, конечно, не придумаешь, но кое-что... Дядя Эвмел теперь – глава совета гиппетов. Долго я его уговаривал, умолял, кланялся. Умолил! И все полчища табличек (глиняных, алебастровых, деревянных) – тоже на нем. И то, кто еще так обычаи наши знает. Для гиппетов же почет – сам Эвмел Адрастид дрязги их гиппетские улаживает!
А Капанид коров считает. Кто же его знал, что царских земель в Арголиде нашей – за год не объехать? Пришлось Сфенелу богоравному нашими стадами и пашнями заняться. Тем более мы с ним оба – опекуны Киантиппа, так, что дел у Капанида – решать не перерешать.
С войском тоже удачно вышло. Лавагетом теперь Эматион, Эматион Пандионид. А кого еще было ставить? Он – из учеников дяди Эгиалея лучший. Шептали мне на ушко иные имена, да я слова дядины не забыл. Зачем мне богоравный лавагет с кучей родичей и мечтою о золотом венце?
Так и правим. А мне самые мелочи остались: на троне сидеть, щеки надувая, в храмах дымом жертвенным дышать, гостей встречать, провожать, ублажать (как сегодня, например), да еще остались в моем ведении соседи, ближние, дальние, заморские: Пилос, Спарта, Аркадия, Мессения, Аттика, Беотия, Дельфы, Эвбея, Крит, Самое, Милаванда. И моя Этолия осталась.
А еще – Микены! И в первую очередь – Микены!
.. .Вот и доехали до храма! Тут тоже толпа, хоть и поменьше. Значит, опять улыбаться, про Сфенела-ванакта слушать, затем – столбом у алтаря стоять, гнусавящему жрецу внимая. А потом... Потом самое время исчезнуть. Для того в храме подземный ход имеется – под улицей идет, под дома подныривает. Далеко – до самой городской стены. А там, у Диркских ворот, домик маленький стоит, желтой черепицей покрытый. А в домике том ставни заколочены и дверь никогда не открывается...
* * *
– ...Богоравный Атрей приказал казнить начальника колесниц. Тайно казнить. А еще приказал объявить, что скоро покинет город. Не сам – с сыновьями...
Купец-лазутчик говорит шепотом, то и дело оглядываясь, словно всесильный Атрей даже тут имеет соглядатаев. Честно говоря, я бы не удивился, хотя у дверей закрытых – мои гетайры, и у подземного хода они же, а в горнице нас трое: мы с разговорчивым торговцем и дядя Эвмел. Я слушаю, вопросы задаю. Дядя Эвмел на нас не смотрит, таблички на столике перекладывает.
– Отъезд будет представлен как бегство. Якобы богоравный Атрей вынужден покинуть город из-за брата...
Я только вздохнул. Один Дий Подземный знает, что за игру ведут там, в Микенах! С Эврисфеем понятно – в трон корнями врос, никого к себе не пускает, даже с родичами чаще всего через Копрея-глашатая общается. Правят же Пелопиды – Атрей с братом Фиестом. Почти полвека вместе правят – ссорятся, мирятся, играют в ссоры и снова играют – уже в примирение. Поди разберись! То золотой жезл Пелопсов поделить не могут, то из-за жены чьей-нибудь ругаются, то друг друга изгоняют – и снова мирятся, снова вместе правят.
(А еще болтают, будто Атрей Фиестовых сыновей убил и папаше скормил за обедом под гороховой подливой. А тот его жене яду подсыпал. Интересно, кто эти слухи сочиняет? Не удивлюсь, если они сами – Атрей с Фиестом. Игра у них такая!)
– Богоравный Атрей послал также тайных гонцов в Дельфы и Афины. И в Калидон...
...Уж не к дядюшке ли Терситу? Хотел же удавить мерзавца, хотел! Даже веревку припас! До вот не сложилось.
– И еще, ванакт... Богоравный Атрей с Эврисфеем говорил. О чем – неизвестно, но в конце сказал: «Скоро!..»
Лазутчик облегченно вздыхает. Все! Можно брать серебро и исчезать – все тем же подземным ходом. Но не всех этот ход спасал. За два последних года три лазутчика сгинули. Двое – без следа, третьего у Львиных ворот бронзовыми гвоздями к дереву прибили.
Тяжела длань микенская!
– И что скажешь, дядя?
Теперь нас в горнице двое. Но дядя Эвмел не спешит. Молчит, таблички алебастровые перекладывает. Налево – направо, налево – направо...
– Понимаешь, Тидид, Пелопиды ссорятся тогда, когда хотят всех убедить, будто в Микенах плохо. Соседи облегченно вздыхают, поворачиваются спиной...
Дядя прав. Пролетел слух о съеденных сыновьях Фиестовых, пролетел-прогремел, всех в столбняк вгоняя. А микенская армия уже у Орхомена стоит: открывай ворота!.. Заговорили о баране волшебном, который в сундуке Атреевом хранился (баран! в сундуке!) и Фиестом-злокозненным исхищен был, а микенские колесницы уже по коринфским улицам колесами стучат!
– Значит, война, дядя? С нами?
А что же еще? Недаром Атрей сказал: «Скоро!».
Не спешит дядя Эвмел, таблички перекладывает. Налево – направо, налево – направо.
– Еще нет, Тидид, еще нет... Затылок у них чешется.
И вновь он прав. Два года мы ждали войны. С того самого дня, как я надел венец, с того самого часа, как гонец Эврисфея привез поздравления новому басилею Аргоса. Поэтому и езжу я каждый год в Фивы и Калидон, поэтому и гощу у чернобородых родичей-куретов. Чешется затылок у владык микенских! Боязно повернуться им лицом к Аргосу!
