Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
Скрипнула трухлая ветка над головой. Лошаденка фыркнула, подняла голову, проводив взглядом темное пятно на ночном небе.
— Да я Муху спасти не сумел, — Лис попытался размять онемевшие пальцы, и скривился от боли. — Не смог уболтать, чтоб со мной ушла… Как я к хану подберусь?
Лис отпустил дрожащую руку — от боли даже зубы сводило.
— Надо было лучника искать или чародея какого… Ты не того выбрала! Придумай мне другой способ, как сделать, чтоб ключ не уничтожали! Я… — кашлянул он и добавил неуверенно, — щедро заплачу…
Сова всколоченным комком перьев свалилась с неба. Грузно приземлилась на траву, вспугнув лошаденку, и поднялась в воздух, сжимая в когтях полевку. В уханье ее Лису послышался издевательский хохот.
— Дура старая, — сплюнул он, — у меня даже ножика нет! Я бы за Марь горло кому угодно перегрыз, слыхала? Да даже хану, только как подобраться к нему? Я мечом средненько машу, не то, что твой… твой соколик!.. И разговоры, получается, говорить не очень умею. Только воровать, — признался он.
Ветер, трепавший кроны деревьев, затих. Замолчали сверчки, и смолкли ночные птицы.
— Будь я князем, я б княжество свое отдал, только б ее не «разбирали», — морщась, выпалил он и крикнул в темноту. — Но у меня нет ничего! Ни оружия, ни княжества, ни денег… Что я этому псу предложу? Я столько не наворую… — Лис притих. — Разве только…
В темноте подмигнули ему гнилушки. Он вдруг посветлел лицом, складка на лбу разгладилась, а глаза блеснули живым огнем.
— Пусти меня, — зашевелился он, отчаянно подтягиваясь. — Я все решил… Сам понял. Грохну хана, слышишь? Отпускай теперь.
Болото хлюпало и волновалось, склизкой мутью затекая под ткань штанов и оседая комьями земли на пряжке ремня.
— Кляча! — завопил Лис. — Ходи сюда, предательница… Давай, хорошая, я раздобуду тебе морковку… — лошаденка недоверчиво повела ушами, — или яблочко… — Лис пригляделся, не возымели ли его слова действия, — и яблоко, и морковь, и мешок овса, и вообще… А не пойдешь по-хорошему, выберусь и на колбасу продам! — взвыл он.
Лошадь скрылась в тумане. Лис выругался, осмотрелся кругом — палку его давно затянуло на дно, а крепкого корня поблизости, в непроглядной темноте он и наметить не мог. Стоило совершить усилие и сделать пару шагов к ближайшей сосне, которая выглядела покрепче побегов черемухи, но Лис опасался, что окажется погребен в затхлых водах болота, как только разожмет ладонь.
Пальцы его не слушались, будто деревянные неловко скользили по пряжке ремня. Наконец, ему удалось расстегнуть и рывком снять его. Одной рукой Лис цеплялся за тонкие побеги, другой — соорудил петлю, а свободный конец намотал у самых корней черемухи. Он подтянулся. Тонкое дерево затрещало, наклоняясь, а ремень сдавил петлей запястье. Лис вдохнул и дернулся вперед. Подбородком уперся в твердую землю и некоторое время так и провел, разглядывая высокую траву и собираясь с силами.
Жук с блестящей спинкой приземлился у него перед носом. Лис поморщился, когда тот, суетливо перебирая длинными лапами, подобрался к нему и потрогал усиками. Потом задергал крыльями, но не улетел, а вместо того деловито пополз к болоту. Топь чавкнула, принимая жертву. Лису почудилось, что вязкая жижа отпускает его. Он заерзал, впиваясь ногтями свободной руки во влажную почву, помогая себе подбородком и едва ли не вгрызаясь в землю, и пополз вперед. Худой сапог безвозвратно затянуло болото. Во втором плескалась холодная вода и щекоталась у самого голенища тонкая черная пиявка.
Лис лежал, зарывшись лицом в траву.
— Кляча, — хрипло свистнул он, поднимаясь на дрожащих руках, — ко мне!
Лошаденка, прижав уши, ходила кругами, будто играючи уворачиваясь от попыток схватить ее за узду. Перед глазами у Лиса плясали цветные мушки. Гудела голова, и клонило в сон. Нечеловеческим усилием он поймал лошадь, со второй попытки оседлал и, стряхивая свинцом навалившуюся дремоту, подстегнул, чтоб гнала, что есть сил.
* * *
Гроза следовала за ними по пятам. Стоило остановиться на ночевку, как черная туча выползала из-за горизонта, заявляла о себе раскатами грома и вспышками молний, разбивая на осколки низкое небо. Роланд хмурился, но с выбранного пути не сворачивал. Девочка наотрез отказалась надевать жилетку, подаренную княгиней, и теперь постоянно шмыгала носом, чем жутко раздражала его. Во время коротких привалов она недолго грелась у костерка, если его удавалось развести, а потом, не произнося ни слова, уходила смотреть на воду.
Роланд, как оказалось, не очень-то помнил эту дорогу и втайне корил себя за неприсущее ему легкомыслие, мог ведь захватить карту, — ан-нет, — понадеялся на чутье. Он нервничал, спешил и останавливал Хеста передохнуть, только разыскав сначала воду поблизости.
Когда он удалялся на поиски, девочка так и оставалась висеть на Хестовом крупе, угрюмо глядя под ноги, пока воин не вернется и не снимет ее. Или вскочит обратно в седло, разводя руками, если даже лужи найти не удалось. За несколько дней, что они провели в пути, под глазами у Марушки залегли глубокие тени. Роланд подозревал, что она вовсе не спит, вновь и вновь переживая встречу со Старейшей, но заговорить об этом не решался. И от того сам становился все немногословнее и мрачнее.
Облака затягивали небо серой пеленой. Марушка, поджав колени к подбородку, разглядывала озерную гладь. Редкие водомеры спешили к зарослям рогоза, и отблескивали на поверхности воды одинокие звезды. Дымок от костра, гонимый легким ветром, витыми узорами пополз над озерцом.
«И почему я раньше не догадалась? — размышляла она, крутя в руках тонкий ивовый прутик. — Но если я ключ, почему мне так плохо? Разве должна я чувствовать эту горечь и боль, будто меня сквозь мельничные жернова пропустили?»
Роланд опустился рядом. Сел, скрестив ноги, но даже не повернул головы к ней. Марушка нахмурилась.
— Уходи. Я здесь сижу.
Он внял и отодвинулся. Совсем недалеко, на полшага. Марушка засопела и заерзала на месте.
— Ты могла бы посидеть со мной у костра, — предложил Роланд.
— Я хочу наглядеться. Все равно ничего этого… ничего этого больше не будет, — тряхнула головой она и, не дав ему ответить, продолжила: — Ты знал еще тогда. В харчевне Отая… Не сказал — я понимаю. Ты не очень-то складно говоришь.
Роланд хмыкнул в ответ.
— Зачем ты… — Марушка хотела спросить, зачем позволил идти с ними Лису, если они все равно не остались бы вместе, но решила, что воин никак не мог этого предвидеть, и выпалила неожиданно и обиженно: — зачем только деньги тратил? Разве нужны ключу сапоги с тесемочками?
— Я подумал, — Роланд пожал плечами, — что у тебя должно быть что-то хорошенькое. Федора, наверняка, тебя не баловала.
Марушка склонила голову набок — низко над озером пролетел кожан.
— Ты, значит, знал ее? — помолчав, спросила она.
— Знал.
— Странно, — Марушка скосила глаза на воина, — старуха Заряна говорила так, будто вы друзья были закадычные с моей Федорой.
— Можно и так сказать, — согласился Роланд.
— А я вот уверена, что за все годы не видала тебя у нас на болоте ни разу, — заявила она.
— Верно, — он поднял плоский камешек и запустил в озеро.
Камешек скользнул до середины и отправился на дно, а круги на воде докатились, тревожа ряску и кубышки, до самого берега мелкой волной.
— Нет! — Марушка стегнула воду прутиком и, поджав губы, повернулась к Роланду. — Значит, никакие вы не друзья! Друзья не бросают друг друга, не лгут и не расстаются навсегда! И уж точно, не дерутся насмерть!
— По-всякому бывает, — отозвался Роланд, поднялся и запустил руку в карман. — Вот, держи. Я забрал.
Резной ключ у него на ладони переливался отблесками костра.
— Брось его! Ничего я больше не хочу помнить, не нужно мне! — Марушка подскочила и зло добавила: — Федора все за меня решила.
Роланд вздохнул и пробормотал хмуро:
— Не за тебя одну.
Марушка не услышала его.
