Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
— Но это же ужасно! — воскликнул Фрэнк. — Неужто у всяких откупщиков и торгашей больше чести, чем у тех, в чьих жилах течет древняя кровь?
Друг усмехнулся его наивности. — Да при чем тут честь! Мортимер Хаген предан лишь своему кошельку, зато уж его-то интересам он никогда не изменит. Победа Андарги торгашам вроде него ничем не выгодна, напротив. Андаргийцы снова обложат их огромными налогами, вмешаются в торговлю с заморскими странами. Зато пока длится война, они наживаются на ней так, как и мечтать не смели в мирное время. На самом деле, торгаши и были главными вдохновителями, движущей силой восстания. Птицы высокого полета присоединились позже. А знаешь, что самое забавное?.. — В глазах Филипа загорелся азартный огонек. — Из Высоких Древних семейств, замешанных в делишки Ордена, до наших дней дожили четыре. Назвать их имена? Нэвер, Шалбар, Валенна, и Ардаз. Семейство Морроэ-Нэвер поддержало восстание среди первых, на Марлене Шалбар-Ситта меня чуть не женили, ну а Феликс Морроэ-Ардаз и Пол Валенна — ближайшие соратники отца.
Фрэнк, как и любой житель Сюляпарре, слишком хорошо знал эти имена. Это были первые люди княжества: Ардаз, всемогущий владетель замка Блут, Эмрис Морроэ-Невер — один из самых многообещающих молодых полководцев, прославленный генерал Валенна… Род Шалбаров являлся одним из богатейших и древнейших в стране. Если кто-то из них злоумышляет против Картморов… Все это просто не помещалось в голове.
— Во главе заговора должен стоять человек, обладающий огромной властью — иначе эта затея была бы заранее обречена на поражение, — Филип задумчиво покрутил кольцо с рубином, натянутое поверх перчатки. — Наверняка это важный вельможа. Человек, которого знаем мы все. Странно думать о том, что кто-то, кто бывает в нашем доме, кого мы зовем по имени, быть может, считаем другом, пьет с нами вино и обдумывает, как бы нас получше убить. Но, похоже, так оно и есть.
VI.
Кевин вдруг понял, что не в силах больше смотреть на тупые рожи и слушать тупые разговоры. Ищейки, увлекшись трепотней, не спешили убраться к Червивому Бо.
Их голоса преследовали его сквозь перекрытие, напоминая то блеяние скота, то собачий лай. Ничего, наверху он будет сам по себе. Один, как и следует.
На вершину башни вела винтовая лестница, такая узкая, что плечи его задевали стены. Прежде чем перенести вес на новую ступень, Кевин пробовал ее на прочность, — когда-то в начале службы, любезные соратники додумались подпортить эту лестницу, по которой никто, кроме него, не ходил.
Когда Кевин выбрался на круглую смотровую площадку, ветер приветствовал его тоскливым воем. Здесь, на высоте, он никогда не затихал до конца. С одного из башенных зубцов бесшумно взмыл коршун и скоро растворился в небе, опаленном лучами умирающего солнца.
Тут никто не потревожит. Сверху люди кажутся большими насекомыми, а ветер и расстояние заглушают их стрекот.
Правая башня Красного Дома давно наполовину развалилась, и левая башня грозила последовать ее примеру. С юга площадки еще оставалось три источенных временем зубца, но на северной стороне, от бездны его не отделяла никакая преграда. Кевин накрутил плащ на руку и встал на краю.
Ветер рвал одежду, клал льдистые пальцы на плечи, подталкивая вперед и вниз. Сделай шаг и приземлишься прямо во дворе, готовый ужин для пса.
Но Кевин смотрел не туда, а вдаль, поверх бурного моря кирпичных крыш, разливавшегося перед Красным Домом. На севере, за рекой, карабкался по холмам Высокий город, вспыхивая золотом и медью садов, куполов, шпилей. Виднелась черная стрела башни Грук, нацеленная в небо, и очертания пристроенного к ней собора Тщеты Земной. Изогнутые башни дворца Харлок и верхушки деревьев дворцового сада, незаконченная громада Кристального собора. Темный силуэт древнего замка Траз на самой вершине, словно корона, венчающая чело столицы…
Кевин подался вперед, и из-под ног с предостерегающим шипением посыпалось каменное крошево. Каждый раз, взбираясь сюда, он гадал, не станет ли этот день тем, когда башня, наконец, рухнет, в грохоте и пыльном дыме, увлекая его за собой. И каждый раз задавался вопросом, почему не опережает события, сделав еще один шажок, вперед, в пустоту. Сегодня его спрашивали об этом и небо, и ветер.
Отряд Ищеек был норой, темной и вонючей, куда он забился, чтобы зализывать раны и лелеять ненависть. Но даже гнить в покое ему не дали. Прошлое пустилось в погоню с фонарями, жгущими глаза.
Он снова служит Филипу, пусть и против воли. Теперь еще — под началом Делиона, блаженного, или просто дурачка, который прямо лопался от желания облагодетельствовать бедного, обиженного жизнью Кевина Грасса. Хоть от этого он его, кажется, излечил. Но если оставалась надежда, что Делион уберется, поджав хвост, то от Филипа так просто не отделаешься.
Что ж… Когда-то Картмор сказал, что смерть — слишком легкое наказание для такого, как он. Возможно. А теперь появился, пожалуй, и новый повод жить. Он должен найти тех, кто стакнулся с темными силами, чтобы обрушить их запретную мощь на головы Картморов. Разыскать — и стать одним из них.
Он мечтал о чудовищах, прорастающих из земли, оплодотворенной кровью.
Часть II. ~ УЗЫ КРОВИ ~
X. ~ Дохлый пес — I ~
16/10/665
I.
Он боялся открыть глаза. Что было сном, а что — явью? Улыбка матери, улицы, залитые солнцем, или темный каменный мешок, где его погребли заживо? Может, свобода ему лишь приснилась. Она снилась ему так часто.
Еще в плену полудремы, Фрэнк вслушался в ночь. Эти звуки могли быть биением волн о камни крепости Скардаг — вечный, неумолимый гул. Тюремные стены давили ему на грудь.
Накатила паника. Он вскочил бы и помчался прочь без оглядки, но бежать было некуда. Он замурован здесь, навсегда, на веки вечные… Тьма вдавила его в кровать.
…Спас тонкий, едва уловимый аромат лаванды. Так пахло белье у них дома, платья матери. Фрэнк судорожно втянул воздух, убеждаясь, что это не обман чувств, и решился разлепить веки.
Постепенно из черноты выплывали очертания мебели, сверху проступала белизна потолка. Фрэнк сел на кровати. Спальня, тонувшая в полумраке, казалась огромной, чужой. С тех пор как его выпустили из тюрьмы, каждое утро приходило это ощущение нереальности. Даже воздух дома был другим — мягким, чуть спертым, без привкуса сырости и соли.
Шлепая босыми ступнями по паркету, Фрэнк подбежал к окну, рванул стекло наверх, нащупав защелку, толкнул ставни. В комнату хлынула свежая, влажная прохлада. Дождь! Сад скрылся за двойной завесой струй и ночи.
Капли шелестели по листьям деревьев, гулко разбивались о поверхность пруда. Влага легла на лицо Фрэнка, он почувствовал ее на губах. Два года без дождя…
Фрэнк высунулся из окна, так далеко, как смог. Сорочка мгновенно промокла и прилипла к телу, вода омыла его бритую голову. Капли колотили по затылку, стекали по лбу и сливались со слезами на щеках. Тонкие холодные струйки уже потекли со спины по ногам.
Он стоял так, пьяный от счастья, пока не почувствовал, что здорово продрог. Матушка пришла бы в ужас, если бы увидела его сейчас.
Надо было вытереться насухо и переодеться, что Фрэнк и проделал, зная, что уже не заснет.
Что ж, он ведь теперь командир, сегодня приступает к своим обязанностям — будет только правильно, если он явится в Красный Дом еще затемно. Да и как можно тратить время на сон, когда зовет город, жизнь, улицы, бегущие вперед?
Фрэнк выбрал плащ с капюшоном, заткнул два пистолета за пояс, на котором уже висел меч в ножнах. Спускаться по лестнице пришлось на цыпочках, чтобы не разбудить мать — последнее время она спала беспокойно, да и слуг тревожить не хотелось.
Ему повезло — когда он вышел во двор, дождь уже уходил, благословив напоследок несколькими каплями.
Фрэнк сам оседлал коня, и вскоре уже ехал по темным улицам, стараясь различить во мраке, скрадывавшем очертания домов, знакомые места. Коли заблудится, плутать придется до зари. Хорошо еще, что ориентиром служила колокольня храма Первого Пришествия, возносившаяся в небо на юго-западе. Фрэнк то и дело терял ее из виду, углубляясь в узкие проулки, но рано или поздно мерцавший лунным светом шпиль, увенчанный знаком руна, вновь вздымался над крышами, указывая ему путь.
