Футарк. Третий атт (СИ) - Измайлова Кира Алиевна (мир книг TXT) 📗
— Мария, — приказала Хуанита, — фахитос!
— Госпожа, но таким маленьким вредно острое…
— Мария! — повторила Хуанита, и Мэри убежала. Вот, значит, чем они развлекались на кухне полдня!
— Острое полезно, — сурово сказала дочь, и все принялись давиться фахитос.
Я не давился — мне всегда нравилась мексиканская кухня. Родственники смотрели на меня, как на глотателя огня, другого сравнения и не подобрать сходу.
— А мне нравится, — произнес вдруг Витольд. — Я считаю, это еда для настоящих мужчин.
— Ха! — ответила Хуанита. — Ты прав. Только зайди-ка ко мне вечером. И ты, Виктор, тоже зайди…
Конечно, я пришел к ней спасаться от матушки и даже не удивился, застав Витольда, которого Хуанита отпаивала теплым молоком.
— Теперь ты! — сурово сказала она, сунув мне стакан.
— Ни за что! — храбро ответил я, увидев пенку, схватил сына в охапку и сбежал.
Ничего не могу с собой поделать: с детства не переношу пенки на молоке! Сирил же, наоборот, считает их очень аппетитными. Ну да я всегда знал, что у него извращенные вкусы.
— Какая все-таки большая семья… — сказал Витольд, когда мы забаррикадировались в его комнате. Я даже придвинул к двери комод для надежности.
— Тебе нравится? Ты же говорил, что от них многовато беспокойства, — напомнил я.
— Да, но, может, я просто не привык? А вот Хуанита ужасно шумная, — добавил он, — но она так быстро меняется… Только что ругала слуг — и тут же сделалась тихой. Не поймешь, когда она притворяется, а когда нет!
— В том-то и дело, что она не притворяется. Такая уж натура. При необходимости, конечно, она может изображать светскую даму, но редко себя этим утруждает. Зато с ней не соскучишься.
— Это точно! — широко улыбнулся Витольд. — Пап, а вот вторая сеньора — она кто?
— Сказано же — подруга Хуаниты и ее телохранитель, — напомнил я. — Поверь, с оружием она обращаться умеет, я сам видел.
— Что-то мне кажется, она не просто подруга, — протянул он, глядя на меня с хитрецой.
— Не просто, — согласился я, чувствуя, что ступаю на тонкий лед выяснения отношений (а я до крайности не люблю этим заниматься). — Ты имеешь что-то против?
Витольд надолго задумался. Гадай теперь, что он скажет…
Его мать умерла совсем недавно, неожиданно появился отец, а теперь выясняется, что у этого отца имеются какие-то отношения с незнакомой женщиной. Я полагал, Витольд вполне может приревновать меня к Франческе, пусть даже я вижусь с ней не так уж часто. Но я, черт возьми, знать не знал о сыне, когда познакомился с нею! Конечно, здравый смысл говорил об однозначном выборе в пользу Витольда, если вдруг он поставит мне ультиматум — он или Франческа, — однако мне это совершенно не нравилось.
— Ты на ней женишься, пап? — спросил вдруг Витольд.
— Нет, — это я мог заявить со всей ответственностью.
— Почему? Потому что она вдова и еще носит траур? Но это же не навсегда!
— Как посмотреть… — пробормотал я. — Вит, даже если оставить это и забыть о разнице вероисповедания, есть еще одно препятствие. Видишь ли, Франческа поклялась никогда больше не выходить замуж.
Я-то знал, с чем связано это обещание: за всё нужно расплачиваться, и Франческа свою цену заплатила. Не могу сказать, чтобы это сильно ее тяготило. С другой стороны, поди пойми, что у женщины на уме…
— Она так сильно любила мужа? — удивился Витольд. — Нет, тогда не получается…
— Вот что, — произнес я, устав ходить вокруг да около. — Довольно угадывать, всё равно не получится, а чужую тайну я тебе доверить не могу. Скажу так: и мне, и Франческе уже поздно менять привычки. Нынешнее положение вещей нас устраивает как нельзя больше, а общественное мнение с некоторых пор меня не сильно беспокоит.
В самом деле, после всех моих выходок еще одна — сущая чепуха!
— Но если Франческа тебе не нравится, — добавил я, — видеть ее тебе не обязательно. Я просто стану встречаться с ней подальше от Блумтауна. Как, собственно, и поступал.
— Я не говорил, что она мне не нравится, — помотал головой Витольд. — Просто она немножко пугает.
— Неужели?
Вообще-то, он был прав, напугать Франческа могла и взрослого.
— Ага. Знаешь, похожа на злую колдунью из сказки, — сказал он, подумал и добавил: — Только не злая.
— Уверен?
Витольд кивнул.
— Вот и хорошо, — произнес я не без облегчения. — Ну-с… Время уже позднее, тебе пора спать. Я сейчас пришлю Сэма…
— Пап, — остановил меня Витольд, — а что за девочка тут иногда появляется?
— Которая? — нахмурился я. — Ты кузин имеешь в виду?
— Нет, она и до их приезда приходила.
— И как она выглядит? — спросил я, заподозрив неладное.
— Обыкновенно, — развел руками Витольд. — Ростом пониже меня, иногда в платье, а иногда в штанах на подтяжках и кепке, как мальчишка. А лицо я не успеваю рассмотреть: если она чувствует, что я на нее смотрю, то сразу исчезает.
— Это Линн, — вздохнул я, решив ничему не удивляться. Впрочем, ничего удивительного: Сирил призраков видит, так почему Витольд не может? С ним-то мы намного более близкие родственники, чем с кузеном. — Она безобидная. Правда, тут еще появляются ее приемные родители, но я запретил им тебя пугать. Впрочем, миссис Хоггарт и так не стала бы этого делать, а вот ее муженек…
— А кто они такие? — с живым интересом спросил Витольд. — Они жили в этом доме?
— Нет, что ты! Просто так сложилось, что они помогают мне время от времени. Это длинная история, — добавил я, — и я тебе ее расскажу, но только не сию минуту. Кстати, если явится Хоггарт и начнет болтать, не слушай его, он любит приврать.
— Ну почему же? Я послушаю, а потом сравню с твоей историей, — заявил сын.
— Тогда дели его россказни на дюжину, — посоветовал я и встал. — А станет приставать, покажи ему сеньора Кактуса.
— Это кто?
— Вот… — я достал из внутреннего кармана тряпичный кактус и протянул его Витольду. — Пускай этот храбрец тебя охраняет! Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — отозвался Витольд, взяв игрушку.
Вид у него был блаженный — как же, в доме водятся призраки (положим, это не постоянное их место обитания, но он-то об этом не знал), с ними можно общаться, отец говорит об этом, как о чем-то обыденном… Я на его месте тоже пришел бы в восторг! Или нет? Не могу вспомнить себя в таком возрасте, вот беда…
Хоггарт был легок на помине: он объявился, стоило мне закрыть дверь своей комнаты.
— Ну лорд выдал, ну молодец!
— Подите прочь, — попросил я. — Я смертельно устал, и не надо мне пересказывать, как все это смотрелось со стороны.
— Ну и пожалуйста, — обиделся он. — Только Линн просила передать, что Лаура опять плачет.
— Снова подрались с Элизой? Или еще что-то?
— Непонятно, просто забралась в уголок и плачет, — мрачно сказал Хоггарт и испарился.
Ох, надеюсь, с Лаурой все в порядке, а плачет она… да откуда же мне знать, почему плачут девочки?
С этой мыслью я собрался отойти ко сну, как вдруг в дверь осторожно поскреблись. Не постучали, а именно поскреблись, и я насторожился.
— Кто там?
Ответа не было, но странный звук повторился. Пришлось идти открывать как есть, в одной рубашке и брюках.
На пороге стояла Элиза… Но боже мой, в каком виде!
Конечно, пышная кружевная ночная сорочка прекрасно смотрелась на девичьем теле, а кружевной пеньюар (позаимствованный, видимо, у матушки, потому что Луиза, насколько я помню, такого отродясь не носила) и распущенные белокурые локоны оттеняли это великолепие, но… С какой стати?
— Что случилось? — спросил я, не придумав ничего лучше.
— Мистер Кин… — произнесла она негромко и глубоко вздохнула. — Можно, я буду называть вас просто Виктор?
— Э…
Мне отказал дар речи. Не от вида юной прелестницы, а от полной абсурдности нашего разговора.
— Я знаю, в вашем прошлом случилась драма… — Элиза шагнула вперед, вынудив меня попятиться. Так я потерял тактическое преимущество: теперь, чтобы выставить ее за дверь, мне пришлось бы как минимум взять девчонку за плечи. — Вы любили и были любимы!
